Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 54 из 65



— А ты что сделала, дочка? — в тревоге спросила Гвен.

— А я думала о майском утре, о том, как я радуюсь рассвету и пению птиц. Больше ни о чем — но все это я мысленно соединила с такой музыкой, какая звучит вокруг этого домика.

— Вот как… — зачарованно протянул Ари. — Она поглотила мою музыку только потому, что ваша подготовила ее к этому! — Он обернулся и неуверенно посмотрел на Гвен. — А нельзя ли тогда моей музыкой лечить погубленные души?

Гвен встала, выпрямилась и улыбнулась.

— Конечно, можно! Но вы же сами видели, почтенный волшебник, что для этого мало одной мелодии. Их нужно много, и чтобы слушали не единицы, а сотни!

Ари вытаращил глаза.

Немного постояв, он отвернулся и решительно проговорил:

— Нужно срочно приниматься за работу! Сотни, тысячи! Я изготовлю их и рассею по всей стране, хоть бы мне и пришлось исходить ее из конца в конец!

— Что ж, в этом мы вам, пожалуй, сумеем помочь.

Гвен обвела взглядом детей. Те дружно кивнули.

Уже через несколько минут, когда Гэллоуглассы уходили от домика Ари в сгущающихся сумерках, они слышали, как зарождается мелодия, полная простой радости от созерцания красоты мира. При этом мелодию поддерживал ритм — хоть и легкий, но все же характерный для рок-музыки.

24

Не успели Гэллоуглассы на следующее утро отойти далеко, как музыка начала причинять им физическую боль. Дело было не только в громкости, айв том, что приходилось слушать с десяток разных мелодий и ритмов одновременно. Все пьесы, исполняемые камнями, были более или менее похожи, но различий между ними хватало для того, чтобы Род через некоторое время утратил всякое терпение и начал скрипеть зубами. Он вспомнил о том, что говорили парни и девушки из тех тысяч, что собрались на лугу. А они говорили о том, что любят музыку погромче — только тогда, дескать, они ее телом чувствуют. «Как же обнищали их души, — с тоской подумал Род, — если какие-то чувства у них вызывают только звуковые волны».

Грегори шел, закрыв уши ладошками. Вид у него был замученный и несчастный. Гвен и Джеффри шагали рядом, храбро держась из последних сил, но даже Магнуса пошатывало, а Корделия шла с затуманенным взором и странно подергивалась. Род чувствовал, как в голове у него начинает шевелиться препротивная головная боль — предвестник приступа мигрени.

В конце концов Гвен не выдержала. Род увидел, как она остановилась, решительно вдохнула и выдохнула, сложила руки перед грудью ладонью к ладони. Потом губы Гвен зашевелились, но до Рода не донеслось ни звука, ни слова. Род нахмурился, помотал головой, показал на ухо. Гвен вздохнула, и в головах у Рода и детей прозвучал ее мысленный голос:

— Это нестерпимо. Нужно остановиться и придумать, как заглушить эти звуки.

Дети послушно остановились и собрались вокруг матери.

— Может, сделать так, как те крестьяне? — предложил Грегори.

— Славно придумано, — одобрила Гвен. — Поищите воск.

Воск нашли быстро и добыли без особого труда. Одуревшие от звуковой атаки пчелы валялись без сил на дне колоды. Мальчикам показалось немного странным, что вместо полосочек на брюшках у пчел — маленькие буковки «G»[40], но они не стали из-за этого задерживаться, побыстрее собрали воск и принесли матери. Корделия тем временем принялась плести ведерко из коры. Зачем — мальчики спрашивать не стали.

Гвен взяла у сыновей собранный воск, расплавила его в пальцах и на несколько мгновений задержала на нем взгляд. Род в который раз поразился способностям жены: для размягчения воска посредством телекинеза требовалась изрядная степень сосредоточения, а для того чтобы сосредоточиться посреди такого чудовищного шума, нужно было обладать недюжинной силой разума.

Вскоре Гвен начала раздавать детям по паре восковых затычек для ушей. Род вытащил из седельной сумки запасное одеяло, разорвал его на полоски и помог детям обвязать уши поверх затычек. Отчасти отгородившись от шума, все заметно повеселели. Затем Род и сам повязал голову обрывком одеяла и порадовался тому, что избавился от худшего — только назойливые басовые ноты все-таки прорывались к барабанным перепонкам. Род хотел было пожаловаться на это Гвен, но она уже успела вставить в уши затычки и обвязаться куском одеяла, а теперь подбрасывала травы в берестяное ведерко, изготовленное Корделией. От ведерка повалил пар — Гвен согрела воду без костра, ускорив движение молекул. Покончив с работой, Гвен поднесла туесок к губам, сделала глоток, передала Корделии, та отпила и передала Магнусу. В конце концов берестяное ведерко добралось до Рода, и он выпил все, что там оставалось, после чего обнаружил, что стук ударных и вибрация баса стали терпимыми. Он одарил Гвен изумленным взглядом.

— Как ты это сделала?

— Сварила снадобье, — ответила она. — Разум умеет отсекать то, чего не желает слушать. Я только помогла ему в этом.

«Весьма логично, — подумал Род. — И наверняка здесь больше действует убеждение, чем само снадобье». Зелье произвело тот эффект, которого от него ожидали, но Род подозревал, что,'если бы Гвен раздала всем изготовленные ею сахарные подушечки, действие получилось бы ровно таким же.



Так или иначе, цель была достигнута — Гвен снабдила семейство превосходными берушами.

Род пристально посмотрел на супругу и, медленно шевеля губами, произнес:

— Но конечно, мы теперь все равно не сумеем говорить без телепатии.

Как ни странно, он расслышал ответ жены. Ее голос прозвучал приглушенно, но все-таки Род разобрал слова:

— Пожалуй, сумеем, господин мой. Но что же это за волшебство, если музыка приглушена, а наши голоса — нет?

— Ваши голоса звучат посередине диапазона частот, воспринимаемых ухом человека, — объяснил Векс. — Судя по всему, восковые пробки отсекают высокие частоты, а под действием травяного отвара приглушаются низкие.

— Так, значит, все-таки мы имеем дело с фильтрами, а не просто с заглушками?

— Да, Род. Имеет место понижение уровня шума, но сохраняется его информационная составляющая.

— В общем, жить можно. Спасибо тебе, о удивительная женщина. — Род галантно подал Гвен руку. — Не желаете ли прогуляться?

И они продолжили путь по царству какофонии. Рода радовало то, что головная боль у него начала утихать, но несколько огорчало то, что Корделия и Магнус продолжали на ходу притопывать.

А потом они вышли на проселочную дорогу и за ее поворотом увидели сидящего у обочины священника.

У Рода он сразу же вызвал недоверие. Во-первых, уши у него были ничем не заткнуты. Кроме того, у него не имелось символов ордена Святого Видикона — а этот монашеский орден был единственным легально действующим на планете Грамерай. Этот человек был одет в сутану из черной домотканой ряднины, а тонзуру ему явно выбривал какой-то дилетант. К тому же и бороду сбрить монаху явно не мешало. Короче говоря, этот человек производил впечатление монаха-самозванца. Как раз такие доморощенные священники в последнее время вызывали большую тревогу у Туана.

Однако внешне по крайней мере священник вел себя вполне мирно. Путников он встретил добродушной улыбкой.

— Бог вам в помощь, люди добрые! Куда путь держите?

— На север, — с натужной улыбкой отвечал Род. — Вот хотим узнать, откуда пошла эта музыкальная чума.

— Только и всего-то? — удивился священник. — Так я уже в том месте побывал и обратно вернулся!

Род удивился, но не успел он и рта раскрыть, как его дочь, охваченная доверчивостью, взмолилась:

— Так отведите же нас туда! Без вас мы будем долго скитаться!

Род собрался было отчитать Корделию, но Гвен коснулась его губ кончиками пальцев, и он вовремя опомнился. Да скорее всего Корделия и не услышала бы его.

— Если бы вы оказали нам такую любезность, святой отец, — сказала Гвен, — мы бы вам были так благодарны! Уважьте, сделайте милость!

Милость бы не помешала, это точно. Священник с радостной улыбкой закивал.

40

Ну а нам, читатель, удивляться не стоит. Пчела по-английски — «Ьее», так давайте вспомним о медоточивой австралийской группе «Bee Gees», название которой на самом деле не имеет никакого отношения к пчелам. Просто-напросто «В» и «G» — это первые буквы слов «brothers» («братья») и «Gibb». Братья Джибб — Робин, Моррис и Барни, австралийцы, творчество которых было не лишено удач — пожалуй, это именно те, кто сейчас мог бы спасти исстрадавшийся слух семейства Гэллоуглассов.