Чародейский рок

— И ее разум разрушился? — спросил монах.

Гвен кивнула.

— По мере того как музыка собирала вокруг колдуньи все больше и больше одурманенных людей, по мере того как они отдавали ей то немногое, чем были богаты, в «кладовой» скопилось намного больше псионных сил, нежели мог вместить разум Убу Маре. Она уже не могла сдерживать эту чудовищную бурю. Жуткие звуки, ею же созданные, беспощадно били по ее сознанию и вынуждали творить все более и более жестокую музыку. Она запечатлевала эти звуки в разуме своих слуг, а они переносили этот «заказ» к кудеснику, и в итоге на свет появлялись все более и более шумные камни.

— В конце концов образовался порочный круг, — пояснил Род. — Более громкая и резкая музыка вызывала у людей соответствующие эмоции, эти эмоции попадали в смерч-«кладовую», оттуда — в разум Убу Маре и так далее…

— Круговорот, — кивнул отец Телониус. — Настоящий порочный круг.

— Петля обратной связи, — согласился Род. — Чем больше была отдача, тем сильнее доставалось разуму, с которого все началось. Чем больше энергии поставляли Убу Маре ее адепты, тем больше эта энергия, не имея иного канала, раздражала ее нейроны и притупляла и тот небогатый интеллект, которым была наделена эта дамочка.

— Та сила, которой она пользовалась, сожгла ее, — добавила Гвен. — Может быть, до какой-то степени она оседлала смерч, но не могла сообразить, как управлять им.

Род кивнул.

— Она превратила все сборище — самое себя, своих приверженцев и смерч — в двигатель, который, образно выражаясь, «понесло», как сорвавшуюся с привязи лошадь.

— Но все именно этого и хотели, — возразила Гвен. — Они хотели «сорваться с привязи». Все — а под конец даже сама колдунья!

Отец Телониус покачал головой.

— Это стадный инстинкт. Желание отказаться от проявлений самости и стать частью чего-то большего.

— Подобные чувства должны бы побуждать нас искать дороги к Царствию Небесному, — пробормотал брат Дориан.

— Но эти самые чувства могут быть настолько извращены, что вместо того нас уведут по дороге в ад, — вздохнул отец Телониус. — Да, легко впасть в искушение! И чем мы моложе, тем легче это происходит!

Юные Гэллоуглассы переглянулись между собой.

А потом все, как один, устремили взгляды на брата Дориана.

А он укладывал в футляр свой синтезатор.

— Как же так! — воскликнула Корделия. — Мы больше не услышим вашей прекрасной музыки?

Монах обернулся и задумался.

— Наверное, услышите, — ответил он с улыбкой. — Я вернусь в монастырь, это правда, но думаю, в самом скором времени в нашей стране появятся новые песни.