Последний экзамен

Мы перевезли отца в Ершово. Каждый день приходили преданные, пели киртан, проповедовали. Во время киртана он пытался хлопать в ладоши и пел, как мог, к этому времени он сильно ослаб, передвигаться уже не мог, не мог повторять мантру на чётках, повторял в уме. Я читала ему Шримад-Бхагаватам.

Местный врач отправил его в Черкесск на дообследование. Там сделали операцию. Врачи сказали, что теперь все зависит исключительно от Бога... Мы вернулись домой. К тому времени папа уже ничего не ел и не пил около 5 дней. День и ночь в комнате звучали бхаджаны Шрилы Прабхупады. Мама говорила, что он сознательно отказывается от еды и питья, так как чувствует бесполезность пребывания в этом беспомощном, доставляющем страдания теле. Он не мог говорить, только кивал головой. Самые эффективные средства не поднимали давление. Мы с мамой дежурили всю ночь, боясь, что он может уйти в любой момент. Иногда отец поднимал руки вверх, как будто танцуя, и передвигал ногами, всю ночь он не спал. Я просила его дожить до утра, так как должны были прийти преданные и все устроить.

В девятом часу утра 5 февраля пришла матаджи Гауранги. Она принесла много разных плакатов с изображениями Кришны, гирлянды от Божеств и духовных учителей, чаранамриту, землю Вриндавана. Матаджи Калпашвини принесла Гирираджа-шалаграма шилу. Гирираджа поставили ему на голову. Гауранги смогла напоить его чаранамритой, когда она сказала, что кладёт ему в рот листик Туласи, он неожиданно начал улыбаться. Матаджи Тунгавидья держала перед ним изображение Шрилы Прабхупады, а Гауранги — его духовного учителя — Индрадьюмны Свами. Он переводил взгляд то на одно изображение, то на другое, при этом улыбаясь. Затем в комнату вошёл его духовный наставник — Ядурадж прабху. Он стал на колени перед Ведангой прабху, и папа стал смотреть на него, улыбаясь, он был в полном сознании. Матаджи Калпашвини читала стихи из «Става-Малы» под бхаджаны Шрилы Прабхупады.

Через минуту после того, как зашёл Ядурадж прабху, преданные заметили, что отец перестал дышать, и глаза его закатились. Преданные начали громкий киртан. Не было ощущения тяжести, все чувствовали какую-то необъяснимую лёгкость и радость. Так мой отец оставил тело, медитируя на парампару: Прабхупаду, Гуру, духовного наставника, перед этим преданные осыпали его землёй Вриндавана. Было ощущение, что он ждал этого момента, чтобы оставить тело. Это был Бхишма-аштами — день, когда дед Бхишма оставил тело по собственному желанию в присутствии Кришны. Ядурадж прабху пожелал сам омыть и одеть папу, ему помогал Анантавиджая прабху. Приходили преданные, касались стоп тела Веданги прабху. Никто не сомневался в том, что его уход в таком сознании — милость Кришны. Он так самоотверженно служил Господу в этой жизни, распространяя книги, выращивая в храме цветы, проповедуя. Он был очень привязан к общению с преданными и всегда стремился избегать конфликтов. Он всегда старался посещать как можно больше духовных программ и фестивалей. Многие российские преданные знают прабху с каштановой бородой, который всегда распространял книги Прабхупады и ершовские лекарственные травы...

Седьмого числа мы кремировали тело Веданги прабху в ростовском крематории. Нам помог в этом местный преданный-адвокат Марат. Кремация стоила очень дорого. Преданные собрали пожертвования на все расходы, около 20 тысяч рублей. Мы очень благодарны всем, кто оказал нам помощь в эти трудные минуты. Семнадцатого числа преданные из Нальчика поедут в паломничество, обещают отвезти прах Веданги прабху и развеять его по Ямуне, как он и завещал.

Дочь Веданги прабху

Жил у нас в деревне преданный Веданга прабху, дедушка, который был обычным, как и все. Он занимался распространением книг Шрилы Прабхупады, ещё выращивал цветы для Божеств.

И вот осенью он заболел, ему становилось всё хуже и хуже, сделали какую-то операцию, но это не помогло. Наконец, поставили окончательный диагноз — рак. Для всех стало ясно, что пора готовиться к его уходу. Преданные приходили к нему в гости, как-то пытались ободрить его, я, признаюсь, даже боялся туда идти, потому что видел в детстве, как умирают от рака. Зрелище страшное, всё это сопряжено со страхом, скорбью и болью. У Веданги прабху разлагались кости и позвоночник. Один раз я всё-таки зашёл, он лежал на постели, исхудавший, измождённый. От слабости он ничего не мог сказать, я только расслышал его слова: «У меня всё болит», а я даже не нашёлся, что ему сказать, как ободрить в такую тяжёлую минуту...

Наступил день его ухода. В этот день к нему в гости собирались прийти преданные из Курджиново во главе с президентом. Просто спеть киртан, побыть рядом. Веданга прабху очень их ждал, всё спрашивал, когда же они придут. И вот они пришли, устроили киртан, в рот налили чаранамриту, на лоб поставили Говардхану-шилу, а к лицу поднесли изображение его духовного учителя Индрадьюмны Свами. Веданга прабху стал широко улыбаться, глубоко вздохнул несколько раз и ушёл совершенно неожиданно для всех присутствующих... Потом оказалось, что это был день ухода Бхишмадевы, а он знал, когда умирать. Я пришёл позже, часа через 2. И, действительно, атмосфера там была такая хорошая, никакого страха. И я подумал, ну вот, Слава Богу, всё-таки он вспомнил о Кришне, молодец! И даже какая-то радость появилась за него. Хорошая смерть! Вечером в храме устроили киртан, и преданные вспоминали о нём, каким он был хорошим преданным. Звезд с неба, может быть, не хватал, но искренне трудился для Господа и получил вот такую милость, несмотря на некоторые свои недостатки. А, значит, у нас тоже есть шанс.

Бхакта из Ершова

Уход мамы

Моя мама узнала, что больна лейкемией. В 90% эта болезнь не лечится, и она это знала. Но врачи пообещали помочь ей химиотерапией, она согласилась.

После лечения у неё выпали волосы, кожа потрескалась, глаза ввалились, было очень тяжело на это смотреть. Она не теряла надежды до последней минуты, но состояние ухудшалось с каждым днём. Все знали, что скоро её не станет с нами, и были к этому готовы.

В тот день она была совсем плоха, и мы, все родственники, дежурили возле нее по очереди. Дядя, отсидев день, сдал мне смену. Мама была в сознании, но очень слаба. Мы с ней разговаривали о религии. До этого я читал ей «Дневник странствующего проповедника» Индрадьюмны Свами, ей очень нравилось, и мы обсуждали эту книгу. Это и стало толчком для философских дискуссий. В какой-то момент она вдруг произнесла: «Неужели он существует?» « Кто?» — спросил я. «Он, Иисус» — был ответ. Это было похоже на обращение к Нему, голос её дрожал, и слёзы появились на глазах, она была полностью беспомощна. Я ответил, что, конечно, Он есть, и Кришна есть, и стал что-то рассказывать, что читал в книгах. Она закрыла глаза, я подумал, что она спит, но это была кома. Я понял это, мне стало жутковато, и я начал читать мантру вслух. Хотя мой ум метался, эмоции и слёзы захлестывали меня, практически я не слышал ни слова мантры, но продолжал ее повторять. Смерть была совсем рядом. Утром я позвонил в храм и попросил листьев Туласи. Отсутствовал где-то 2 часа, вернувшись, увидел, что она очень сильно изменилась. Это тело напоминало мне мать, но её там не было. Мурашки пробежали у меня... я не могу описать, что я чувствовал. Таких сильных эмоций я не ощущал за всю мою жизнь. Вдруг она перестала дышать на несколько секунд, потом очень глубоко вздохнула, сделала выдох, и на этом всё кончилось. Она ушла. Я положил листик Туласи ей в рот и омыл тело водой из Радха-кунды. Потом позвал врачей.

Тогда её смерть очень сильно подействовала на меня — я увидел реальность.

Гаурасундар дас

Вайшнав Тхакур