Страница 89 из 152
— А что мне плодородие, подумаешь! — Луи Дрэйк закурил и жадно затянулся. — Истощатся поля Северной Америки — я брошу их, как уже сделал это в центральной части страны, и буду собирать урожай в Южной Америке. А истощатся там, переберусь в Африку, в Австралию, на острова, в Европу… На наш с тобой век хватит!.. Ну как? В последний раз спрашиваю!
— Нет, — ответил Роман Крестьянинов.
И это было его последнее слово, но повторять его заставили много раз в течение двух дней, так как Луи Дрэйк не терял надежды, что Роман передумает.
Роман и не думал о предложении Дрэйка. Ответ мог быть только один, и он уже дал его. Роман мысленно был со своими друзьями. Он вспоминал последние дни в Москве и Люду — подругу их детства, в которую они все, юноши, были влюблены, хоть и скрывали это друг от друга и от нее. Больше всего мучила Романа мысль о том, что будут думать о нем на родине. Какая память останется о нем! Неужели люди Дрэйка сумеют выдать его за изменника? Как связаться со своими? Роман никак не мог найти выхода, но найти нужно было во что бы то ни стало.
На третий день утром к Роману вошли Дрэйк и Юный Боб.
— Услышу я наконец разумный ответ? — спросил Дрэйк. — С одним таким же, как ты, упрямцем мне пришлось немало повозиться. А все-таки одумался старик.
Роман решил хитрить, чтобы выиграть время. Ведь не было ни одного случая, чтобы Советская страна не пыталась спасти своего гражданина. Для этого нужно время. Время работало на него.
Но у Дрэйка уже истек срок, отпущенный ему на Крестьянинова. Прокурор требовал выдачи советского парня.
— Я думаю, — спокойно сказал Роман.
— Так-то лучше. Старик Вильям Гильбур тоже вначале все думал, думал и наконец согласился на все мои предложения. Это тот Гильбур, что приглашал всю вашу компанию на обед к себе.
— Помню, — отозвался Роман. — А он разве ваш?
— А как же! У него бы ты и попался мне. Мои ребята ведь давно на тебя нацелились.
— Почему именно на меня?
Дрэйк спохватился, что наговорил лишнего, и насмешливо сказал:
— Глаза понравились… Тут есть одна бумажонка. Ты там черкни внизу и все.
Роман взял отпечатанный на машинке листок. Это было готовое заявление от его имени с просьбой предоставить ему работу в Институте Стронга.
— Подумаю, — обещал Роман и сунул бумажку в карман.
— Сколько же ты будешь думать?
— Завтра скажу.
— Э, нет! Так дело не делается, — возразил Дрэйк. — Ты уже думал, парень, или хитришь?
Дрэйк прошелся по комнате. Он начинал сердиться. Уж не собирается ли этот мальчишка провести его?
— Чтобы твой котелок быстрее варил, — сказал Дрэйк, — мы его подогреем. Посадим тебя в кресло «БЧ» и каждый час будем включать ток на десять секунд. А каждый последующий час будем прибавлять еще десять. Значит, первый час — десять, второй — двадцать, третий — тридцать секунд. Только долго думать не советую — память вышибет. Это хуже петли на шее. Час на размышления! До свиданья, моя прелесть!
Дрэйк ушел.
Через час к Роману вошли «тип» с приплюснутым носом и с ним двое. Роман отказался подписать заявление. Они вывели его во двор. Шумел ветер. Дышать было трудно.
Опять бушевала пыльная буря. Юный Боб ругался. Ветер вихрился и бил пылью в глаза.
Романа ввели в лабораторию. «Тип» молча указал пистолетом на белую табуретку, стоявшую в углу комнаты.
Роман ожидал всяких «сюрпризов». Табуретка казалась самой обыкновенной. Чтобы убедиться в отсутствии скрытой электропроводки, Роман, усаживаясь, намеренно сдвинул табуретку с места. В том месте, где ножки касались пола, не было ничего металлического, что могло бы служить электрическими контактами.
«Тип» сразу же рассеял недоумение Романа. Прежде всего он отослал двух стражей с приказом: «А ну-ка, тащите того сюда!»
А затем обратился к Роману:
— Тебе, парень, дается последний шанс. Прежде чем твои мозги «поджарить», это проделают на одном строптивом индейце. Один раз ты уже это видел, но тот не объяснял, что он чувствует, когда пускают электрический ток, а этот расскажет… Заставим рассказывать! Будем делать паузы. Понимаешь… босс надеется, что ты поумнеешь… Я этого не думаю: ты кремень. Мне наплевать, что ты решишь, а вот боссу не все равно. Ты, парень, понравился боссу. Другой на твоем месте уже давно был бы там…Гангстер для ясности провел пальцем по своей шее и показал вверх.
— А как этот аппарат действует? — вдруг спросил Роман.
Гангстер сел на электрический стул и облокотился на ручку.
— Интересуешься? — насмешливо спросил он. — Мне поручили тебе объяснить, что чувствует человек. А насчет того, как устроен аппарат, какие там импульсы, я сам не знаю. Слыхал, что длина волн под стать тем, которые излучает человеческий мозг. Не люблю я многословия! чертова работа объяснять переживания, а надо… Впрочем, скоро сам узнаешь, если не передумаешь… Значит, так: сначала тебя ударит током, и все поплывет перед глазами. А потом начнет болеть голова, да еще как! Если и была у тебя милая, то ты даже имя ее забудешь. И родных забудешь. И друзей забудешь. Даже как тебя самого звать, забудешь. И все, что было до сих пор, забудешь… Самого себя забудешь! А вот делать детали на станке, это ты сможешь. Тяжести носить тоже сможешь. Даже задачи решать… Так что обдумывать ты сможешь ровно столько времени, сколько понадобится, чтобы поджарить мозги этому беспокойному индейцу. Его сейчас приведут. А когда его обработают, настанет твой черед!
Долго еще «стращал» Юный Боб, развалившись на электрическом стуле. Роман слушал его и не скрывал усмешки.
Наконец дверь открылась, и те же два гангстера ввели пленника. Он был на голову выше их, широк в плечах и производил впечатление очень сильного, но поразительно спокойного человека. Последнему впечатлению способствовали его прямой взгляд и равномерная поступь. У него были черные волосы, темное от загара продолговатое лицо и тонкие губы.
Руки пленника, как заметил Роман, когда индейца подвели к стулу, были за спиной заключены в стальные кандалы.
— Придется снять кандалы, — неуверенно сказал один из гангстеров.
— Иначе не удастся привязать ремнями каждую из рук к ручкам стула, — с беспокойством в голосе подтвердил второй.
— Ну и снимайте! — приказал «тип» и, поняв беспокойство гангстеров, громко сказал: — А если красный двинется, я всажу ему пулю в правый глаз!
Гангстер стал около Романа.
Все, что произошло дальше, заняло несколько секунд. Роман даже не смог уловить начала — так это было стремительно. Он видел, как сняли с рук индейца стальные кандалы, в следующую секунду тело одного из гангстеров взметнулось в руках индейца на воздух, сшибло с ног «типа», стоявшего в трех шагах от Романа. Второй гангстер был поражен ножом.
«Тип» вскочил и выстрелил в индейца. У того в руках был нож, видимо выхваченный у одного из гангстеров. Индеец прыгнул вперед, но после второго выстрела упал на колени.
Роман понял, что следующая пуля достанется ему. А разве он, Роман, не имеет права на самозащиту при покушении гангстеров на его жизнь? Конечно, имеет. Решение созрело мгновенно. Роман вскочил, схватил табурет, на котором сидел, за ножку и ударил «типа» по голове. Гангстер рухнул.
Роман подбежал к индейцу. Тот умирал. Путь к двери был свободен. Роман приоткрыл дверь и выглянул.
Черная буря бушевала вовсю. Было плохо видно. Слышались раскаты грома. Роман вышел во двор и пошел в сторону, противоположную воротам. Пыль засыпала глаза. Дышать было трудно. Натыкаясь на деревья, Роман побежал через небольшой парк и очутился перед высокой стеной.
Гладкая бетонная, она была метров шесть высоты. Что же делать? Что делать? Хотя черная буря и загнала сторожей в помещение, но все же вряд ли ему удастся выйти через ворота. Даже пробовать не стоит. Какая насмешка судьбы! Спастись от электрического стула и не суметь перелезть через стену!