Страница 9 из 14
Не успели мы с Леонидом Ильичом отойти от вагона на несколько шагов, как нарвались на «комитет по встрече». Командующий 11-й армией генерал-лейтенант Василий Иванович Морозов внешне был очень похож на киношного генерала Серпилина в исполнении артиста Папанова. Такой же трагической, как и в кино, была и судьба находящейся в начале войны под его командованием 11-й армии.
Утром 22-го июня на не успевшую развернуться армию обрушилась немецкая 3-я танковая группа генерала Гота, наступавшая с севера через Вильнюс на Минск. А в тылах армии вспыхнуло антисоветское восстание литовских националистов и частей бывшей буржуазной литовской армии. Кстати, не все литовцы оказались гнидами. Около четырех тысяч бойцов и командиров вышли из окружения вместе с остатками 11-й армии и в дальнейшем составили костяк 16-й Литовской стрелковой дивизии, ставшей в нашей истории Краснознаменной и получившей почетное наименование Клайпедской.
Рядом с ним был командующий Северо-Западным Фронтом генерал-майор Горбатов. Нередкий сейчас случай, когда подчиненный старше званием, чем начальник. Вот, например, еще во время проведения 2-й части операции «Полынь» маршал Буденный, командовавший 1-м конно-механизированным корпусом, подчинялся генерал-лейтенанту Василевскому. И ничего.
Генерал-майор Горбатов – личность весьма примечательная. Был посажен при Ежове в 1938-м, освобожден из заключения в ходе Бериевской реабилитации в марте 1941-го. В начале войны командовал 25-м стрелковым корпусом. После его разгрома под Витебском генерал вместе со сводной маневренной группой еще четыре дня удерживал Ярцево. Потом был тяжело ранен и эвакуирован в Москву.
После излечения с 1-го октября 1941 года командовал 226-й стрелковой дивизией на Харьковском направлении. Дивизия отличалась дерзкими маневренными действиями. Потом, в середине января, по нашей наводке был из комдивов переведен сразу в командующие Северо-Западным фронтом. Вот так просто, раз – и в дамки. Хотя товарищ Сталин больше судил не по нашим словам, а по тому боевому пути, который этот человек прошел в нашей истории. Для того, чтобы операция «Молния» увенчалась таким же успехом, как и «Полынь», было необходимо чтобы Северо-Западным фронтом командовал человек той же формации, что и осуществлявшие «Полынь» генералы Василевский с Рокоссовским. Горбатов же для этой роли подходил почти идеально. Мы с ним оба дерзкие и удачливые, что называется – два сапога пара.
Сошлись мы в двух шагах от насыпи. – Здравствуйте, товарищи генералы, – сказал я, по очереди пожимая им руки. – Я командующий 1-й гвардейской тяжелой механизированной бригадой ОСНАЗ генерал-майор Вячеслав Бережной. А это мой заместитель по политчасти и правая рука – бригадный комиссар Леонид Брежнев.
– Здравствуйте и вы, товарищ Бережной, – пожал мне в ответ руку командующий 11-й армии, – скажите, а операция «Центавр» – это была ваша идея?
– Решение принимал лично товарищ Сталин, – ответил я, – а идея была моя. Без разблокирования транспортных путей в направлении Старой Руссы планируемое нами в дальнейшем наступление просто не могло состояться.
Генералы переглянулись, а потом Василий Иванович Морозов сказал: – Мы тут с товарищами сразу об этом догадались. Уж больно все аккуратно было сделано. Не наш стиль. У нас если наступление, так это свежие маршевые роты со штыками наперевес на пулеметы пустить, авось кто-нибудь да и прорвется. – Он посмотрел на Горбатова. – Это я не про тебя, Александр Васильевич, говорю, ты как раз не из этих. А тут и дорогу от немцев освободили, и людей потеряли мало. – Генерал-лейтенант Морозов снова пожал мне руку. – Не могу вас не поблагодарить, Вячеслав Николаевич, нам эта железная дорога была нужна как воздух.
– Не стоит благодарить, – ответил я. – А на будущее стоит помнить, что при наших наступлениях немцы всегда стараются удерживать за собой опорные пункты с проходящими через них коммуникациями. Так было со Славянском на юге, так было со шверпунктами Лычково-Кневицы, ликвидированными при проведении операции «Центавр». Таким же опорным узлом, только для шоссейных дорог, является Демянск. А самое главное то, что подобную же роль для немецкой обороны играют укрепления, возведенные ими вокруг Старой Руссы. Через них проходит стратегически важная для нас железная дорога Валдай – Старая Русса – Дно – Псков. – Я достал из планшета лист бумаги с Директивой Верховного и отдал ее генералу Горбатову. – Должен вам сообщить, что концентрирующиеся под Старой Руссой одна механизированная и одна танковая бригады ОСНАЗ, а также 1-й и 2-й кавалерийский корпуса, не будут участвовать в операции «Вега» по освобождению Старой Руссы, а должны уйти в глубокий рейд в направлении Дно – Псков. Задача 11-й армии и поддерживающих ее частей Северо-Западного фронта состоит в том, чтобы как можно скорее уничтожить обороняющую Старую Руссу немецкую 18-ю пехотную дивизию, и обеспечить нашим резервам прямой доступ с помощью железнодорожной дороги к Псковскому плацдарму. Товарищ Сталин считает, что «концерт должен состояться точно по расписанию».
Прочитав директиву, генерал Горбатов кивнул и, сложив бумагу вчетверо, спрятал ее за отворот полушубка. – Получив сообщение о вашем прибытии, я ожидал что-то подобное. Ваша бригада, Вячеслав Николаевич, совсем не штурмовая, а как бы это сказать, мобильная. Вот, штурмовые батальоны, которые к нам тоже перебрасывают с юга – это совсем другое дело. Ну что же, так даже лучше. Как дойдете до Пскова, передайте привет генерал-полковникам Георгу Кюхлеру и Эрнсту Бушу.
– По нашим данным штаб шестнадцатой армии расположен на станции Дно, – сухо заметил я. – Если все пойдет, как надо, то уже через несколько часов после начала операции эта армия будет обезглавлена. В настоящий момент главной задачей при разгрузке частей ОСНАЗ на разъезде Крюково и переброске их на плацдарм за рекой Полисть, а так же в сосредоточении у деревни Вороново, является полная скрытность. Эшелоны будут прибывать по ночам вплоть до ноля часов двадцать пятого февраля. Об истинной цели операции до ее начала вы не имеете права говорить даже начальникам своих штабов. Для всех, кроме нас троих, это должен быть штурм Старой Руссы и только. Должен вам сказать, что в Москве всей информацией по стратегическому замыслу операции владеют лишь два человека. Это исполняющий обязанности Начальника Генерального Штаба генерал-лейтенант Василевский и Верховный Главнокомандующий товарищ Сталин. То, что по этому поводу будут думать прочие армейские начальники, не должно иметь для вас никакого значения.
– Понятно, – кивнул генерал Морозов, – каждый солдат должен знать свой маневр. Но кроме него больше никто. Поскольку о районе сосредоточения вашей бригады нас предупредили заранее, инженерно-саперный батальон уже проложил просеку и подготовил ледяную гать через реку Полисть.
Обернувшись, командующий 11-й армией махнул рукой, и от ожидающей в стороне кучки командиров, загребая валенками снег, к нам подбежал плотный низенький тип в белом командирском полушубке. – Вот, – сказал командарм Морозов, – это командир того батальона, майор инженерной службы Жерехов. До завершения сосредоточения вашей бригады на исходных позициях передаю его батальон в ваше распоряжение. Если что не так, то пусть исправляют…
Пятьдесят четвертую отдельную армию с полным правом можно было бы назвать «забытой». Дальний медвежий угол советско-германского фронта. Местность тут не приспособленная для ведения активных боевых действий: реки, леса, болота, бездорожье… Скверное снабжение и сильная противостоящая ей группировка немецко-фашистских войск, осаждающая Ленинград. Выстроенные немцами долговременные оборонительные сооружения на шлиссельбургско-синявинском выступе не оставляли советской пехоте никаких шансов на прорыв.
Но однажды все изменилось – в битве, развернувшейся далеко на юге, без остатка сгорели две полевых и одна танковая армии вермахта. Еще одна армия была вдребезги разгромлена и, потеряв командующего, отошла к стенам Харькова.