Страница 14 из 14
– Знакомьтесь, товарищ Берия, Боевая Машина Пехоты, наиболее близкая по справочным ТТХ к БМП-2 наших потомков. Каюсь, не желая изобретать велосипед, делали ее со справочником в руках, по возможности используя местные комплектующие. Двигатель – дизельный В-2В от тягача «Ворошиловец», трансмиссия и механизмы поворота – от Т-34, все доработано с учетом замечаний уже известных вам товарищей. Пушка наша, автоматическая, авиационная – НС-37У, со стволом, удлиненным до 80 калибров. Боевая масса машины с десантом в одно отделение – около пятнадцати тонн.
Берия застыл перед боевой машиной пехоты как вкопанный. – И это вы успели сделать всего за месяц…
Николай Федорович Шашмурин устало вздохнул. – Еще раз повторяю – мы фактически скопировали переданный нам готовый проект, приспособив его под уже производящиеся в СССР комплектующие. Самое трудоемкое было сделано за нас и до нас, а нам оставалось лишь списать все без помарок, если вам будет угодна подобная школьная аналогия. При заводских испытаниях в условиях местной архангельской зимы машина показала результаты по проходимости значительно выше средних. Плевать она хотела на любые сугробы. Что же касается боевой машины пехоты как боевого инструмента, то ни у одной армии в мире сейчас нет ничего подобного.
Берия молча обошел вокруг машины, потом посмотрел на конструктора. – Вы сказали, что она уже сама ездит?
– И стреляет, – кивнул тот, – так что сейчас, для того чтобы выявить и устранить огрехи, для этой машины в первую очередь необходимо провести полный цикл государственных и войсковых испытаний.
Берия кивнул. – Испытания в Кубинке мы вам обеспечим, а в войска ваши изделия в первую очередь поступят вашим старым знакомым. Если они дадут добро, будем считать, что и войсковые испытания прошли успешно. Это все?
– Из полностью готовых изделий пока все, – сказал Николай Федорович.
– А это что? – Берия показал в сторону нескольких облепленных рабочими корпусов, внешне весьма напоминающих БМП без башни.
– Это наш следующий этап, – ответил конструктор. – На основе уже готовой ходовой части БМП мы решили изготовить самоходную 122-мм гаубицу, самоходную противотанковую 85-мм пушку с орудием Ф-30 от танка Т-42 и самоходные зенитные установки в вариантах: с двумя пушками НС-37У или четырьмя авиационными пушками ВЯ-23. Для упрощения производства и обслуживания в войсках мы хотим добиться наибольшей унификации различных изделий. Поэтому, оставляя ходовую часть у отделения механика-водителя абсолютно неизменными, мы меняли только конфигурацию башни и боевого отделения.
– Это вам даже очень хорошо хочется, – потер руки Берия, – даже очень хорошо. А то у нас некоторые товарищи любят оригинальничать, кто во что горазд. Вам бы сюда некоторых на обучение… Что-то еще, товарищ Шашмурин?
– Пока все, товарищ Берия, – пожал плечами конструктор, – тяжелые самоходные установки под пушку-гаубицу МЛ-20 калибром 152 миллиметра, противотанковую пушку Ф-42 калибром 107 миллиметров и безбашенную установку под гаубицу Б-4 калибром 203 миллиметра планируется делать на едином шасси уже после завершения государственных испытаний среднего танка Т-42... И только потом мы будем готовы сделать по-настоящему тяжелый танк прорыва.
– Единое шасси, это вы хорошо придумали, – Генеральный комиссар госбезопасности принялся протирать платком свое пенсне, – мало ли что еще сконструируют наши артиллеристы или ракетчики. Не вдаваясь в подробности, скажу, что не вас одного, как это там у них говорят, «озадачили».
– С единым шасси это не я придумал, – честно признался Шашмурин, – товарищи подсказали. У них там, в будущем, такая штука в ходу, называется «единая боевая платформа». Получается как бы три весовых категории: легкая, единая с БМП, в пятнадцать-двадцать тонн весом; средняя, единая с танком Т-42 в двадцать пять-тридцать тонн весом; и тяжелая, единая с тяжелым танком, в тридцать пять-пятьдесят тонн весом…
– Тем лучше, – кивнул Берия, возвращая пенсне на место, – как там говорится, умный учится у других, а дурак – на своих ошибках? – Главный чекист СССР пожал конструктору руку. – Значит так… Завтра с утра, Николай Федорович, с двумя вашими готовыми изделиями я жду вас на заводском полигоне. Там и поговорим. Надеюсь, хорошо поговорим…
Ударное соединение Черноморского Флота в составе крейсеров «Молотов» и «Красный Крым», эсминца «Адмирал Ушаков» и всех четырех БДК, с недавно сформированным ударным механизированным полком морской пехоты на борту покидало Северную бухту Севастополя. Эскорт соединения составляли эсминцы-«новики» еще дореволюционной постройки: «Железняков», «Шаумян», «Дзержинский», «Незаможник», и построенные уже в советское время эсминцы серий «7» и «7-У»: «Бодрый, «Бойкий», «Безупречный», «Бдительный», «Свободный», «Способный», «Смышленый», «Сообразительный». На борту каждого эсминца помимо штатной команды находилось по усиленной штурмовой роте морской пехоты. Каждая такая рота состояла из ста двадцати пяти бойцов, специально обученных, с учетом опыта боев в Сталино и Славянске, и вооруженных пистолетами-пулеметами Шпагина, самозарядными винтовками Токарева и автоматическими винтовками Симонова.
Огневую поддержку штурмовым группам должны были оказывать два трофейных пулемета МГ-34 на отделение, полученные Черноморским флотом после разбора трофеев, оставшихся от 11-й армии вермахта. Ротный взвод огневой поддержки включал в себя четыре батальонных 82-мм миномета БМ-37 и столько же тяжелых 12,7-мм пулеметов ДШК, переведенных с колесного хода на трехногие станки, изготовленные на Севастопольском 201-м морзаводе по образцу станков от пулемета НСВ.
Задачей ударного соединения Черноморского флота в ходе запланированной на 26-28 февраля 1942 года операции «Черноморский экспресс» было внезапным ударом захватить и полностью уничтожить инфраструктуру румынского порта Констанца, восстановительные работы в котором после рейда, проведенного Черноморским флотом 10 января, были в самом разгаре. По данным советской разведки на разбор завалов в Констанцу румыны согнали большое количество советских пленных, в основном из числа тех, что еще в самом начале войны попали в знаменитое окружение под Уманью. После ухода из Черного моря Эскадры Особого Назначения румынское и немецкое командование стало потихоньку расслабляться и даже позволило себе снять некоторые части береговой обороны на усиление других участков фронта. А вот это безобразие советское командование решило полностью пресечь.
Страх получить еще один десант в мягком Черноморском подбрюшье должен был сковать высшее немецкое командование не меньше, чем ужас перед рейдами знаменитой тяжелой механизированной бригады генерала Бережного. Таким образом, операция «Черноморский экспресс» приобретала еще и характер очередной показательной порки вермахта, а заодно и румынской армии.
Кстати, с точки зрения стратегии и геополитики «Черноморский экспресс» должен был стать для засевших в Проливах турок очевидным напоминанием о том, что все они смертны, а русские только-только начали показывать на что они способны. Не Констанцей единой, как говорится…
Покинув пределы оборонительных минных полей Севастопольской базы, где-то в 21:35 по московскому времени соединение развернулось в походный трехколонный ордер. Среднюю колонну под флагом командующего ЧФ вице-адмирала Ларионова возглавлял эсминец особого назначения «Адмирал Ушаков», как корабль соединения, имеющий самое совершенное радиолокационное и акустическое оборудование. За ним следовал крейсер «Молотов», а в середине ордера находились все четыре БДК. Замыкал колонну крейсер «Красный Крым».
Эсминцы сопровождения составили правую и левую колонны ордера, причем старички «новики» замыкали походный порядок. Крейсерская скорость соединения по плану составляла восемнадцать узлов, время в пути – девять с половиной часов.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.