Страница 13 из 14
В свою очередь, командование Группы армий «Север» начало скрести по сусекам, пытаясь собрать силы на то, чтобы восстановить положение. Ради этого еще раз была ограблена 16-я армия, а также взяты резервные части и полицейские батальоны из оккупированной немцами Прибалтики.
Но скоро сказка сказывается, но не скоро дело делается. Советское командование готовило эту операцию полтора месяца, а вот немцам пришлось мастерить свой ответ на коленке, в условиях крайнего дефицита сил и средств. В результате завязались затяжные, как застарелая зубная боль, оборонительные бои в районах Мги, Любани, Полянки и Трегубова, то есть везде, где немцы имели под рукой коммуникации для переброски резервов. Но все это для немцев было уже безнадежно. В отличие от «прошлого раза» этот вариант Любанской операции был подготовлен куда лучше. Советское командование не ставило перед войсками нереальных задач, а сами войска имели за спиной восстановленную железную дорогу, а не узкие болотистые тропки. Артиллерия при этом не испытывала недостатка в снарядах, а пехота и кавалерия в патронах, продовольствии и фураже. Успевшие окопаться советские войска под истеричные приказы Гитлера «восстановить положение» отбивали почти лишенные бронетехники немецкие атаки, перемалывая и без того скудные резервы Группы армий «Север».
Не растраченные на этот раз на юге советские резервы продолжали все сильнее и сильнее менять стратегический баланс. Назревал коренной перелом в войне. Основные события, ставящие точку в зимней кампании 1941-1942 годов, должны были развернуться чуть попозже и несколько южнее. Для того чтобы узнать о приготовленном для них командованием Красной армии сюрпризе, немцам оставалось подождать всего несколько дней.
«ТАНКИ РЕШАЮТ ВСЕ» – вот что было написано на красном транспаранте, растянутом поперек цеха, отданного судостроительным заводом под производство опытной бронетехники. Прочитав транспарант, Берия покачал головой, и полюбовался на стенгазету, где, кроме статьи о передовиках производства, была заметка «Освобождена Мга! Ура, товарищи!», и, попросив сопровождающих остаться на месте, прошел дальше один в это работающее в три смены царство рабочих, кующих тут оружие победы. В цеху лязгало, свистело, гремело, завод, после остановки строительства линкора «Советская Белоруссия» перешедший на достройку подводных лодок, а с начала войны в основном выпускавший небольшие корабли типа «морской охотник», снова менял направление своей деятельности.
Первый танк, стоявший в углу цеха, показался Лаврентию Павловичу очень похожим на Т-34. Похожим, да не очень. Более короткий, чем у Т-34 корпус, крупная башня, сдвинутая к центру, что позволило перенести люк механика-водителя с лобового листа на крышу корпуса. Покряхтев, генеральный комиссар госбезопасности вскарабкался на броню и заглянул в открытый командирский люк. Точно, это он, средний танк Т-44, который на 75% должен был быть совместим с уже освоенной промышленностью тридцатьчетверкой, но, в то же время, был лишен ее детских болезней и недостатков.
Так уж сложилась жизнь, что главный советский чекист по совместительству был, пусть и не состоявшимся, но дипломированным инженером. И вот сейчас, когда товарищ Сталин назначил его ответственным за выпуск «новых образцов техники», это инженерное образование очень помогало ему в работе. Самым главным сейчас для Страны Советов было пресечь распустившийся пышным цветом технический авантюризм и идиотизм, направить конструкторскую мысль по единственно верным направлениям. А еще должна была быть унификация, унификация, и еще раз унификация. Сменив модель, танковые заводы должны были не останавливаясь гнать на фронт танки. Возможно, что в этой войне танки действительно решали все. После потерь минувшего лета и осени танков нужно было много, очень много.
Нельзя сказать, что в цеху никто не заметил появления неожиданного гостя. Но кто и что скажет человеку, чей портрет был известен всем и каждому. Просто стоящий у одного из рабочих на подхвате ФЗУ-шник молнией метнулся вглубь цеха, и не успел Лаврентий Павлович спрыгнуть с брони, как, на ходу вытирая руки ветошью, к нему подошел сам хозяин этого железного царства.
– Здравствуйте, Николай Федорович, – запросто поздоровался Берия, и кивнул в сторону танка, с которого только что слез, – это Т-44?
– В принципе да, – ответил Николай Федорович Шашмурин, – только по документам машина проходит как Т-42.
– Погодите, погодите, – заинтересовался Берия, – вроде танк с таким наименованием уже был? Или я ошибаюсь?
– Был, – подтвердил конструктор, – только тот пятибашенный стотонный монстр умер, даже не родившись, и мы сочли возможным позаимствовать его название.
– Очень хорошо, – Берия стал обходить танк по кругу. – Как я понимаю, подвеска торсионная? – генеральный комиссар госбезопасности попинал сапогом гусеницу.
– Да, товарищ Берия, торсионная, – кивнул конструктор, – практически без изменений взятая с серийного танка КВ-1. За счет изменений в трансмиссии и того, что Т-42 в полтора раз легче, чем КВ-1, надежность ходовой части значительно увеличилась.
– Очень хорошо, – Берия задрал голову, – пушка, как я понимаю, 85-миллиметров, но это не зенитка, которая была в задании, или я не узнаю орудия?
– Это танковая и противотанковая пушка Ф-30, спроектированная товарищем Грабиным и прошедшая заводские испытания еще год назад, – ответил танковый конструктор. – За все это время ГРАУ так и не удосужилось провести ни государственных, ни тем более, войсковых испытаний. У товарища Кулика любимое противотанковый калибр – 45-миллиметров, а все остальное имеет «избыточную бронепробиваемость». Даже 57-миллиметровую пушку ЗИС-2 с производства сняли. Наверное, некоторые товарищи хотят, чтобы наши противотанкисты рубили немецкие танки саперными лопатками.
– С товарищем Куликом и прочими его коллегами мы поговорим отдельно, – криво усмехнувшись, сказал Берия. – Но сейчас, товарищ Шашмурин, очень хорошо, что столь нужная нам машина уже изготовлена. Скажите, этот танк готов к испытаниям?
– Да, товарищ Берия, – кивнул конструктор, – готов.
– Очень хорошо, – сверкнул стеклами пенсне Берия. – Со мной прибыли танкисты, так что завтра с утра и приступим. Сначала здесь, потом в Кубинке. Фронт не ждет. И, кстати, что это у вас за транспарант в цеху? Типа, «танки решают все».
– Товарищ Берия, – устало сказал Шашмурин, – люди недоедают, работают по двенадцать часов в день. Они должны быть уверены, что делают очень важное дело. Немцы, скорее всего, сейчас готовят свой ответ на наши КВ и Т-34. Но, когда они увидят это, – он похлопал по броне Т-42, – и наши новые тяжелые танки, то сказать им будет уже нечего.
– С этого момента поподробнее, пожалуйста, – оживился Берия, – у вас, что, и тяжелый танк готов?
– К сожалению, нет, – вздохнул конструктор, – тяжелый танк под условным названием «ИС» под танковое орудие 107-мм ЗИС-6 товарища Грабина полностью готов у нас пока только в чертежах. По расчетам машина выходит массой между сорока пятью и пятьюдесятью тоннами, и поэтому до получения форсированного танкового дизеля в семьсот пятьдесят-восемьсот лошадиных сил мы занимаемся этим проектом, так сказать, по остаточному принципу. Для этого проекта главное – мощный двигатель и надежная, устойчивая трансмиссия. В противном случае это будет не танк, а ползающая по полю боя со скоростью черепахи мишень для вражеских орудий. Для этой машины пока отрабатываются отдельные технические решения, вроде монолитной отливки башни и лобовой части корпуса, которые мы планируем применить и при дальнейшей модернизации Т-42. Но, кроме танков, у нас готовы и другие боевые машины, о которых так просили товарищи из тяжелой механизированной бригады генерал-майора Бережного…
– Ну, и что же вы молчали, – оживился Лаврентий Павлович, – показывайте, показывайте, что вас тут еще есть?
– Пожалуйста, – Николай Федорович Шашмурин обогнул Т-42, и они с Берией оказались перед машиной, сильно смахивающей на БМП-2 своим острым носом-«стамеской» и длинной тонкой пушкой с дульным тормозом в небольшой башне.