Страница 19 из 36
В обзоре приводятся и иные точки зрения. Но они, скорее, исключение из огромной массы писем, авторы которых решительно высказываются за создание Компартии РСФСР в составе КПСС.
12 июня 1990 года «Советская Россия» опубликовала ряд писем коммунистов по вопросу целесообразности образования Компартии РСФСР. Они того же содержания, что и в «Обзоре…», изданном Общим отделом ЦК КПСС.
А. Державин из Перми, член КПСС с 1950 года писал: «Наша Российская Федерация – самая бедная среди «равных». Причин тому немало, но главная, на мой взгляд, – это ущемление прав народов России… Истоки политической беззащитности – в отсутствии самостоятельной коммунистической партии.
…Сопротивление созданию РКП – скрытое или откровенное, – будет обязательно, причем мощное. Но все-таки хочется верить, что это веление времени получит самую широкую поддержку делегатов Российской партийной конференции».
И еще одно письмо. Его прислал в «Советскую Россию» член КПСС с 1951 года А. Тазетдинов из Казани: «Полностью поддерживаю идею создания сильной интернациональной, заинтересованной в объединении всех прогрессивных сил страны на позициях КПСС, Российской Коммунистической партии…»
Завершить этот сюжет хочу обращением к результатам социологического исследования данного вопроса научными сотрудниками Центра по изучению общественного мнения Института социологии Академии Наук СССР, которые были опубликованы в «Правде» 9 июня 1990 года, то есть за десять дней до открытия Российской партконференции. Они говорят о том, что «более 80 процентов опрошенных однозначно высказались за организационное оформление коммунистов России, за создание Российской Компартии, считая, что это послужит укреплению единства КПСС».
…Публикация моей статьи в «Правде» – центральном органе КПСС – была для нас, членов Подготовительного комитета, сильнейшей поддержкой. Наш голос был услышан миллионами коммунистов. Они узнали о той сложной атмосфере, в которой мы работали, в которой решалась судьба создания Компартии РСФСР, а также о том, за какую именно Компартию боролся Подготовительный комитет, выражая настроения абсолютного большинства коммунистов России.
Важность публикации статьи в «Правде» 9 июня была и в том, что именно в этот день состоялось второе и последнее заседание Подготовительного комитета с участием генсека. Он пришел на встречу с нами, уже зная содержание моей статьи «Какой быть Компартии РСФСР». Об этом он сам упомянул в начале заседания.
Открывая встречу, Горбачев поблагодарил нас за выполненную работу, подготовленные доклад и проекты документов к Российской партийной конференции, высказал свое удовлетворение ими и добавил: «Доклад я представлю 16 июня на совещании представителей делегаций предстоящей партийной конференции, непременно с вашим участием. С этим все в порядке. А сегодня давайте посоветуемся по кадровым вопросам».
Это был тоже «фронт» нашей работы, и мы были готовы высказать свои предложения. Горбачева интересовали только кандидатуры на должность Первого Секретаря КП РСФСР.
Члены Подготовительного комитета назвали до десяти фамилий. Но абсолютное большинство высказалось в поддержку кандидатуры И. К. Полозкова, первого секретаря Краснодарского крайкома КПСС. Он к тому времени уже был хорошо известен коммунистам России своими принципиальными выступлениями на Пленумах ЦК КПСС.
Нами были также высказаны предложения по структуре и составу высших руководящих органов партии российских коммунистов и ее названию.
Заседание прошло довольно спокойно: генсек вел себя «демократично» и больше слушал нас по всем вопросам.
Все, кто хотел высказать свое мнение, – высказались; те, кто хотел что-либо выяснить, – выяснили.
Такой «настрой» генсека внес успокоение по поводу прежних неприятных «слухов».
Но… спустя два-три дня после этого заседания, уже не в качестве «слуха», а, по существу, официально, нам было сказано, что с нашим вариантом доклада Горбачев выступать не будет, что он будет выступать с тем докладом, который подготовлен для него «теневой», «закулисной» аппаратной командой…
Теперь каждый наш день начинался и завершался безуспешными попытками «повлиять» на это решение, пробиться к кому-либо из Секретарей ЦК КПСС, членам Бюро ЦК КПСС по РСФСР с просьбой принять и выслушать нас, довести до генсека наше возмущение. Но дальше помощников Секретарей ЦК нас не пускали. И все разводили руками: «Ничем помочь не можем… Раз генсек решил, – так и будет. Никто ничего не изменит».
И все же мне удалось пробиться к двум Секретарям ЦК КПСС Г. И. Усманову и Г. П. Разумовскому. Но те тоже, извинившись, только посочувствовали нам…
Не знаю, каким образом, но наше возмущение и негодование дошло до Генерального секретаря ЦК. Он согласился с нашим требованием ознакомить нас с «аппаратным» вариантом доклада, надеясь, что это успокоит нас. Но, прочитав этот «опус», подготовленный по заказу генсека, мы еще больше встревожились. Стало ясно, что наш вариант отброшен генсеком по принципиальным идеологическим и политическим соображениям. Мы стояли за партию ленинского типа, за социализм и коммунистическую перспективу. А Горбачев со своими соратниками-единомышленниками вел дело к социал-демократии, откровенному ревизионизму и ренегатству.
Об этом говорила каждая строчка доклада и опубликованный проект Программного заявления к предстоящему XXVIII Съезду КПСС «К гуманному, демократическому социализму».
Мы чувствовали свою правоту и, учитывая настроения миллионов коммунистов Российской Федерации, решили бороться до конца.
С моим настроением, единодушно поддержанным нашей рабочей группой, в принципе, за редким исключением, был согласен весь Подготовительный комитет. Чтобы нас успокоить, к нашей рабочей группе в качестве «главноуговаривающего» был прислан секретарь парткома ЦК КПСС В. В. Рябов с группой аппаратчиков, причастных к подготовке генсековского варианта доклада.
Однако планы «умиротворителей» были нами легко развенчаны и сорваны. Мы открыто и честно сказали все, что думали по поводу происходящего. Но главное, – не оставили, что называется, камня на камне от предложенного нам варианта доклада, подготовленного генсековской командой.
Наступило время решающей схватки. Надо было во всеуслышание сказать партии и народу, что генсек порывает с ленинизмом, с ленинской идеологией и организационными принципами партии, с марксистско-ленинским представлением о социализме; явно ведет дело к социал-демократической модели партии и социал-демократическому выхолащиванию сущности социализма, – фактически расчищает дорогу к перемене строя, – капитализации советского общества.
Наступила пора держать экзамены, о которых я думал, готовясь к работе в Подготовительном комитете. Скажу сразу, они оказались несравнимо труднее и сложнее, чем это мне представлялось.
Но я рад, что выдержал экзамены и на смелость, и на зрелость, и на принципиальность.
Первым таким экзаменом стало событие, проходившее 16 мая 1990 года, за три дня до Российской партийной конференции.
В этот день, в 16.00, в Мраморном зале ЦК КПСС на Старой Площади состоялось совещание представителей всех делегаций коммунистических организаций РСФСР, прибывших для участия в Российской партконференции. На нем присутствовали члены Политбюро и секретари ЦК КПСС, большая группа членов ЦК КПСС от РСФСР, а также ответственных работников ЦК КПСС. Зал был заполнен до отказа. На совещание пригласили и весь состав Подготовительного комитета.
С опозданием на несколько минут за столом президиума появился Горбачев и стал один вести совещание. Открывая его, сказал: «Я только что от врачей. Сделали укол и посоветовали поберечься. Поэтому прошу проявить милосердие, пощадить меня. Предлагаю ограничиться рассмотрением только оргвопросов, порядка и процедуры проведения Российской конференции. По состоянию здоровья я не могу представить вам доклад. Он уже готов, поверьте мне на слово. Мы его коллективно обсудили. Думаю, возражений нет?» – уверенно произнес генсек.