Страница 5 из 11
Я на цыпочках вошла в палату и осторожно прикрыла за собой дверь. Выложила из сумки четыре коробочки сока папайи. Маленьких, двухсотграммовых, с дырочками, запаянными фольгой, и трубочками сбоку, чтобы можно было пить, не наливая в стакан. Что Андрею из еды можно, а что нельзя, по ходу дела выясним, но сок – это всегда полезно. Почему вот только он так любит сок именно этой чертовой папайи, которого нигде не найдешь? Полгорода исколесила, пока купила. Можно подумать, детство Мельникова прошло в тропиках Африки.
А Андрей спал. Не знаю, что это было – действие наркоза или тот самый сон, который лучшее лекарство. Будить его я в любом случае не собиралась. Просто сидела на стуле и смотрела с нежностью на этого двухметрового верзилу, с которым столько лет вместе проработали, столько раз смертельно ругались, столько раз выручали друг друга, что упаси бог мне теперь его потерять… Лицо очень бледное, все-таки крови много потерял, но с простыней, как пишут в душещипательных романах, не сливается, уж очень щетина заметная.
Я слегка улыбнулась: а что, Мельникову эта легкая небритость даже идет, оказывается. Придает некий шарм. Попробовала мысленно примерить ему бороду – тоже очень неплохо. Ладно, посидела, полюбовалась, и хватит, хорошего понемножку. Надо бы, конечно, у него кое-что выяснить, но не будить же из-за этого. Все равно с врачом поговорить надо, узнать прогноз на будущее.
Лечащий врач Мельникова, немолодой худой мужчина с непропорционально крупными кистями рук, очень удивился, когда меня увидел. У них что, действительно соблюдаются часы посещений? Никогда не думала, что доживу до таких чудес! Но на вопросы мои Сергей Николаевич – судя по этикетке, болтавшейся на нагрудном кармашке халата, его звали именно так – ответил очень любезно и подробно. Состояние Андрея никаких опасений не вызывало, и доктор заверил меня, что крепкий организм Мельникова с ранением справится без проблем. Что же касается того, когда можно с ним побеседовать, то, подумав немного, предположил, что Андрей будет доступен для общения уже сегодня вечером. «С пяти до семи», – деликатно намекнул мне хирург. И, разумеется, ненадолго, поскольку пациент еще очень слаб.
Искренне поблагодарив милейшего Сергея Николаевича, я покинула больницу, причем искать потайную дверцу уже не пришлось. Крепкие молодые люди в камуфляже проводили неурочную посетительницу от лестницы до парадной двери – отперли ее персонально для меня – и очень любезно выставили вон.
Ну что ж, значит, до пяти я совершенно свободна. Вернувшись домой, я позвонила Самойлову и рассказала о своем налете на больницу. Мы немного посмеялись и поехидничали по этому поводу, потом договорились встретиться в пять у Андрея.
– Мне тут дела надо закончить, так что за тобой в управление заезжать не буду, – предупредила я.
– А то мы без тебя дороги не найдем. В конце концов, если мы с Венькой и задержимся, найдешь о чем с Мельниковым поговорить.
– Что, Ярославцев с тобой приедет? – никакой радости от этой новости я не испытывала.
– Тань, он работает с нами, в группе Мельникова, – напомнил Витя. – Привыкай. И потом, он вовсе не плохой парень, занудный, конечно, немного, но работник надежный и человек порядочный. Просто знакомство у вас вышло… неудачное. Он тебе еще понравится.
– Я от него уже в экстазе. – Никакого желания заводить нежную дружбу с Венькой Ярославцевым у меня не было. И если интуиция меня не обманывает, моя неприязнь была взаимной. – Ладно, раз обо всем договорились, хватит отвлекать меня разговорами про молодых и талантливых, у меня дел полно.
Витя хихикнул и повесил трубку. Я тщательно подвела итоги по так счастливо закончившемуся «разводному» делу и только успела все подсчитать и выписать счет, как явилась моя клиентка.
Эта крашенная под натуральную блондинку свиристелка молчать совершенно не умела. Она подробно рассказала мне про то, что от сервиза остались только две тарелки, совершенно непонятным образом уцелевшие, и соусник, который стоял на другой полке и про который поэтому забыли, про безуспешные поиски подходящей шубы, про манто из голубой норки, на коем в конце концов примирившиеся супруги остановились, про ювелирный магазин: вот она – брошечка с алмазиком. «Все равно уже настроились на определенную сумму, а манто – это ведь далеко не шуба, правда?» Естественно, я согласилась: манто действительно не шуба, тут не поспоришь.
Не переставая щебетать, дамочка лихо расплатилась новенькими купюрами, еще раз заверила, что мой телефон теперь на почетном месте в блокнотах всех ее подруг, чмокнула меня в щеку от избытка чувств и упорхнула.
Закрыв за ней дверь, я посмотрела на часы – слава богу, есть время выпить кофе. После общения со столь экспансивной клиенткой это просто необходимо. Кофе, правда, понадобилось две чашки, но они подействовали – звон в ушах прекратился.
Снова взяла в руки мешочек с магическими костями, высыпала кубики на ладонь. Какой же вопрос я хочу задать? Прикрыла глаза, расслабилась… Про состояние Андрея? Нет, на его счет доктор меня успокоил, а вечером сама все увижу. Лучше всего было бы спросить: «Кто стрелял в Мельникова?» Но увы, книга толкований – не адресный справочник деятелей преступного мира. Ответ-то я получу, но вряд ли смогу понять. Сумею ли раскрутить это дело? Сама знаю, что не успокоюсь, пока не найду подонков, значит, сумею. Ха, так я и позволила всякой шантрапе моих товарищей отстреливать! Найду, никуда не денутся. Тем более не одна, а как в старые времена – командой. Витька Самойлов, несмотря на свою незатейливую мордашку – домовенка Кузю из мультфильма не иначе как с него рисовали, – очень неглупый и опытный оперативник. И удачливый, что тоже немало. Да и Андрей, как оклемается, подключится к работе. Из больницы он, конечно, не скоро выберется, но думать-то он и там в состоянии. Ярославцев только этот…
Стоп, куда-то не в ту сторону мысли поплыли. Пошли сначала: что я хочу узнать? Может, это и спросить? Даже интересно, какой ответ получится.
Я открыла глаза и взглянула на часы. О, как время летит, пора в больницу. Халат в машине лежит, пусть там и остается – теперь он мне постоянно нужен будет. Похлопала себя по карманам, все, что нужно, с собой, можно ехать. А кости потом брошу, вечером, когда вернусь.
Глава 3
Андрей, уже выбритый и заметно порозовевший, лежал, не сводя глаз с двери.
– Танька! – обрадовался он. – Наконец-то! Я уже заждался.
– Так я утром забегала, ты спал, – машинально я взглянула на тумбочку, коробочек с соком осталось только две. Черт, а я не заехала в магазин!
– Знаю, что забегала, – Андрей расплылся в довольной улыбке. – На Сергея Николаевича ты произвела неизгладимое впечатление. Выяснял у меня твое семейное положение. Я честно сказал ему, что ты третий раз замужем и от каждого мужа у тебя по трое детей, общим счетом девять.
– Спасибо, – я присела на стул рядом с койкой, – ты настоящий друг. И как он это принял?
– Мужественно. Спросил, нет ли у тебя младшей сестры.
– Андрюша, – я осторожно коснулась пальцами загорелой руки, – как ты? Очень больно?
– Терпимо, хотя удовольствие, конечно, ниже среднего, – он поморщился. – И не называй меня «Андрюша», а то у меня сразу просыпается комплекс неполноценности. Я начинаю чувствовать себя несчастным маленьким мальчиком и готов плакать от жалости к себе.
– У меня у самой, глядя на тебя, слезы наворачиваются. Материнский инстинкт, наверное, срабатывает, девять детей как-никак.
Он было засмеялся, но тут же побледнел и медленно, осторожно выдохнул.
– Не смеши меня, а то больно.
– Ладно. Слушай, Андрюша…
– Танька!
– Ну, извини! Слушай, Мельников, скоро ребята подойдут, обсудим ситуацию. Ты отдохни, пока их нет, а то врач меня специально предупредил, что утомляемость у тебя сейчас повышенная.
– Это точно, – он прикрыл глаза и заметно расслабился. – Сегодня столовую ложку творога пятнадцать минут ел. Так и не осилил, заснул.