Страница 11 из 11
– Да ладно тебе. Не такая уж сытная это сейчас кормушка. Даже если половину стройматериалов разворовывать.
– А если все? И при этом не строить, а деньги за работу получать? – Самойлов говорил лениво, вроде даже слегка дремал, развалившись на стуле.
– Как это? Ты о чем?
– А ты посмотри повнимательнее, где у них эти стройки, – посоветовал Витя, – в каком конкретно районе нашей необъятной Родины?
Я посмотрела. Действительно, Витя прав, невнимательная я стала и соображалка пробуксовывает. Должна была сама обратить внимание, а не ждать, пока носом ткнут.
– Значит, Чечня. Понятно. Строится, допустим, школа, – стала я прокручивать возможности фирмы в этом направлении. – Официально закупаются стройматериалы, оплачивается их отправка в Чечню, начисляется зарплата строителям, ну и всякие прочие расходы. Когда школа вроде как построена, в нее попадает шальная бомба или ее взрывают боевики, это уже дело техники. Государственной комиссии предъявляются развалины, и… строительство можно начинать сначала. Все стройматериалы распродаются, скорее всего, еще по дороге. В чистом виде остается начисленная зарплата, строителями-то наверняка «мертвые души» оформлены? Неплохо.
– Одна поправка, – Витя по-прежнему сидел, прикрыв глаза. – Нет никакой необходимости возиться со всеми этими кирпичами, цементом, стеклом и прочими материальными ценностями. Покупать, отправлять, продавать. Ведь за разумный процент можно оформить документы на покупку, погрузку и перевозку и сразу получить «живые» деньги.
– Да-а. Лихо, ничего не скажешь. А доказательства есть?
– Откуда? – горечи в голосе Самойлова еще прибавилось. – В тех документах, что касались Кондратова, все чисто, аудиторскую проверку они проходят регулярно, у налоговой инспекции к «Орбите» претензий нет. Для изъятия всего комплекта бухгалтерских документов нужен ордер, а с чем мы в прокуратуру сунемся? Про флюиды им рассказать?
– Да, флюидами наших не проймешь, – согласилась я, даже не заметив, что по старой привычке назвала ребят из прокуратуры «нашими». – Что ж, теперь мне понятно: за такие деньги можно и убить. А Кондратова, судя по сплетням, убрали «за жадность» и за то, что ходил по чужим мозолям. Как бы еще узнать, в Андрея стреляли те же, что Кондратова взорвали?
– Я думаю, когда эксперты дадут предварительное заключение по взрывчатке, появится та печка, от которой сможем танцевать. Если получим отрицательный ответ, значит, смело можно разделять взрыв Кондратова и нападение на Андрея на два разных дела.
– Знаешь, Витя, – сказала я, – не могу объяснить, но вот здесь, внутри, я уверена, что это те же двое. Уши, конечно, не сходятся, а все остальное очень подходит. Думаю, если мы как следует копнем в «Орбите», то выйдем на них.
– Значит, так оно и есть, – совершенно серьезно согласился Самойлов. Моим ощущениям за годы нашего знакомства он привык верить.
– Тогда я сейчас поеду в эту контору, посмотрю, чем там дышат, попробую все на зуб.
– Давай. Тебе сообщить, что бармен по фотороботу скажет?
– Обязательно. Позвони на сотовый. Ну, я полетела, только к себе заскочу.
Домой я заехала, чтобы прихватить кое-какие небесполезные в нашем деле игрушки.
Сразу, как только зашла в квартиру, вспомнила про магические кости, мешочек с ними со вчерашнего дня лежал на столе. А что, настроение у меня сейчас самое подходящее. И вопрос – четкий и конкретный – появился в результате нашего с Витей разговора.
Я высыпала двенадцатигранники на ладонь, зажмурилась. Итак: «Если я начну работать с фирмой «Орбита», найду я тех, кто стрелял в Андрея?» Бросок, кубики весело покатились по полированной поверхности стола. «18+12+34» – «Вы будете приятно удивлены тем, как стремительно события приобретут благоприятный для вас оборот». А я что говорила? Ну, «Орбита»! Ну погоди!
Ехать было недалеко, офис располагался в довольно престижном районе, совсем рядом с центром.
Один умный человек как-то рассказал мне, что существует ряд примет, по которым легко можно определить этап развития конторы и ее жизнеспособность на данный момент. Когда молодые хваткие ребята только собираются и начинают новое дело, они пашут от души. В это время фирма, как правило, ютится в каком-нибудь подвале или флигеле с обшарпанными стенами и противными лампами дневного света, а ребята работают, не отвлекаясь на такую ерунду, как обед или начало и конец рабочего дня.
По мере того как дело набирает обороты, обстановка значительно цивилизуется, понемногу покупается новая мебель, обживаются комнаты первого этажа. Выделяется специальное помещение, где можно перекусить. На работе еще могут задержаться, при острой необходимости, но обед становится святым делом.
Следующий этап – переезд на второй этаж и качественный евроремонт. Еду уже не приносят из дома в баночках и термосах, а готовят здесь. На кухне имеются полный ассортимент необходимой посуды, газовая или электрическая плита с духовкой, холодильник, а то и два.
И последняя стадия начинается с введения официальных перерывов на чай в одиннадцать и четыре часа. Дни рождения и национальные праздники теперь отмечаются за общим столом, всем коллективом, от директоров до сторожей. Границы рабочего дня соблюдаются свято – до девяти часов в конторе ни души, а без минуты шесть все уже стоят у дверей. Как раз на этой стадии руководство – так сказать, отцы-основатели – и начинает грызться между собой. Все. Сотрудникам пора начинать искать новое место работы, долго фирма уже не протянет.
По всем этим приметам фирма «Орбита» находилась при последнем издыхании. Она занимала второй этаж офисного четырехэтажного здания. Фасад его был увешан дюжиной вывесок различных контор, но у «Орбиты» была самая большая и красивая. Вахтера в стеклянной будке при входе я совершенно не заинтересовала, даже обидно. Второй этаж сиял пластиком и потрясал обилием искусственных цветов. Ароматы, доносившиеся из конца коридора, напомнили об убогой яичнице, которую я торопливо проглотила несколько часов назад, здесь пахло по меньшей мере уткой с яблоками. А может, даже гусем. Вот бессердечные люди – не боятся, что какой-нибудь посетитель, совершенно невинный посторонний человек, захлебнется слюной и погибнет прямо у них в коридоре.
Одним словом, если учесть еще и взрыв машины с представителем руководящего состава, «Орбита» обречена.
Я прошлась по коридору и довольно быстро обнаружила кабинет директора. Приемной как таковой не было. Был небольшой светлый холл в конце коридора, в который выходило четыре двери. На трех из них висели исполненные в лучших традициях черные таблички с золотыми буквами, извещавшие, что здесь находятся кабинеты директора, коммерческого директора и главного бухгалтера. Кабинет покойного Кондратова был опечатан. Четвертая дверь, самая дальняя, была железной, и таблички на ней не было. В холле очень много цветов, и не искусственных, а настоящих, живых, причем очень-очень домашних, – два широких подоконника и тумбочка вплотную заставлены горшками с геранью и разноцветными фиалками. У стены стояли два стола, сдвинутые углом, на одном был установлен компьютер, на втором находился телефон и стопочкой лежали папки с аккуратными наклейками. Только несколько листков – какие-то таблицы, брошенные посреди стола, – нарушали идеальный порядок. Хозяйка, седая женщина с приятным, но незапоминающимся лицом, сидела на вертящемся стуле боком ко мне и работала на компьютере.
– Одну минуточку, сейчас закончу фразу… – сказала она, как только я вошла. Допечатала, повернулась ко мне. На лице любезная секретарская улыбка, но на удивление естественная, совершенно не раздражающая. – Добрый день, чем могу вам помочь?
– Здравствуйте, – я тоже постаралась улыбнуться как можно обаятельнее. – Мне хотелось бы поговорить с руководством фирмы по поводу гибели Кондратова.
– Ой, – лицо секретарши сморщилось. Не глядя, она открыла ящик стола, достала прозрачную трубочку с большими белыми таблетками – наверное, это был валидол – и сунула одну в рот. – Я как про Павла Артемьевича вспомню… Это такой ужас был! Машина горит, всюду обломки и столько крови!
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.