Страница 4 из 10
– Извините, пить все время хочется, – он снова приложился к пакету. – Ну вот, я готов.
Глава 2
– Здесь все рядом, я обычно пешком хожу, – поморщился Артем, когда мы подошли к машине.
– Не в этот раз, дружище. Мне еще в одно место заскочить надо. А пешком мы обязательно прогуляемся. Очень меня интересует, что это за тип рядом с тобой ошивался.
Экстравагантный секретарь Орлова возник сегодня слишком неожиданно. Пока Артем будет исповедоваться доктору, я намеревалась заехать домой и прихватить кое-что из своей амуниции.
Мы сели в машину.
Артем объяснил дорогу. Приятель Орлова, оказывается, работал не в клинике, а частным образом. Кабинет он арендовал в недавно выстроенном Доме знаний.
– Рассказывай по порядку, с самого начала, – потребовала я, заводя движок. – Что именно происходило и когда все началось.
– Началось… – Артем пощипал себя за мочку уха. – Да, пожалуй, с минералки и началось. Несколько дней назад жарко было, да еще в спортзале нагонялся. По пути домой заглянул в киоск, купил минеральную воду. Зашел в квартиру, оставил бутылку в комнате на столе, поднялся переодеться. А когда спустился, бутылки не было.
– Может, ты только думал, что оставил минералку на столе? – предположила я.
– Сначала и у меня мелькнула такая мысль, хотя, я же говорю, память у меня хорошая, я ничего на автомате не делаю. Я почесал затылок, сходил на кухню за соком, а когда вернулся в комнату, бутылка снова стояла на столе!
– Тимофей Николаевич? Домработница?
– Отец был в отъезде. Он часто уезжает. А Зина приходит только по утрам. Своего ключа у нее, кстати, не имеется. Я был в квартире один.
Чудеса! Однако этого мало, чтобы подумать о телохранителе. Словно прочитав мои мысли, Артем продолжил:
– Ну там еще всякая фигня происходила. Кошмары какие-то странные. Чей-то голос всю ночь бубнит, что я «плохой мальчик», и другой подобный бред. Я и сам вначале думал, что тронулся малость, если бы не звонки.
Он замолчал.
– Какие звонки? – поторопила я. Мы уже почти приехали.
– Кто-то все время названивает по телефону, но разговаривать не желает. Иногда, правда, какие-то звуки странные издает, типа мычания. Да, самое интересное то, что отец при этом всегда в отъезде. Он поэтому и решил, что я свихнулся, в его присутствии-то в квартире ничего не происходит. Когда отец дома, этих идиотских телефонных звонков не бывает. Да и сны если снятся, то самые обыкновенные.
– Вот как?
Последнее обстоятельство меня заинтересовало больше всего. Мелькнула какая-то мысль, но пока еще не оформилась. Кроме того, у меня возникло ощущение, что Артем о чем-то умолчал.
Я прижалась к тротуару, выключила двигатель. Перед нами высилось причудливое строение Дома знаний.
– Артем, – мягко сказала я, – и все-таки, почему ты согласился на визит к доктору?
– Кукла. – Голос Артема прозвучал обреченно. – Помните клоуна у меня в комнате?
Я кивнула.
– Это была мамина любимая игрушка. Отец ей на день рождения подарил вскоре после того, как они познакомились. Когда мама умерла, отец позволил мне забрать клоуна. Раньше он сидел на диване в гостиной. – Артем покусал губы. – Когда я позавчера возвращался из института, я увидел мамину куклу через витрину магазина.
– Ты хочешь сказать, что увидел такую же игрушку?
– Нет. Я хочу сказать, что видел мамину игрушку. Только клоун был живой. В комбинезоне, который мама сама для него сшила. Он улыбнулся мне и помахал рукой.
– Что сделал? – Я изумленно уставилась на Артема.
– Ну вот, – парень едва не плакал, – теперь и вы думаете, что я псих.
– Вовсе нет, – сказала я нерешительно, – мало ли что может показаться.
– Правда? – несколько воспрял духом Артем. – Кстати, именно там я с Юлей и познакомился.
– Любопытно… Знаешь что? Ты, пожалуй, не говори доктору ни про куклу, ни про голоса. Если ты болен, он и так увидит. Просто скажи, что плохо спишь, нервничаешь. Ну, то, что отцу говорил. Ты ведь не все ему рассказал, да?
Артем смущенно кивнул. Мое предложение ему понравилось. Видно, и сам сомневался, стоит ли выкладывать врачу все подробности. Мне же не хотелось, чтобы мальчишку в срочном порядке упекли в психушку. Вся эта история выглядела более чем подозрительно. Кое-какие предположения у меня уже возникли, и я собиралась их проверить. А для этого требовалось, чтобы Артем находился дома, а не в лечебнице для душевнобольных.
В приемной доктора нас встретила молоденькая девушка приятной наружности. Она посмотрела на Артема, перевела взгляд на меня, потом снова на моего спутника, словно решая, кому из нас больше требуется помощь специалиста.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – наконец произнесла она.
Я посмотрела на Артема. Тот таращился на девчушку с видом ребенка, перед которым поставили дюжину порций мороженого в шоколаде. Подавив улыбку, я толкнула его в бок.
– Э-э, нам назначено, – выдавил он. – То есть мне. Моя фамилия Орлов.
– Одну минуточку, – пропела девушка и скрылась в кабинете. Через минуту она вынырнула вновь, приветливо улыбнулась. – Проходите, Юрий Алексеевич вас ждет.
Она проводила Артема в кабинет, вернулась на свое место, посмотрела на меня выжидающе.
– Это надолго? – поинтересовалась я.
Девушка пожала плечами.
– По-разному. У профессора к каждому пациенту индивидуальный подход.
Я уважительно покивала, села в кресло, взяла с журнального столика первый попавшийся журнал. «16 факторов гомосексуализма» – гласил заголовок на первой странице.
Хотя до моего дома отсюда было рукой подать, я решила не рисковать, дождаться Артема, а за вещами заехать на обратном пути. Ждать, однако, пришлось довольно долго. Юрий Алексеевич, видимо, подходил к проблемам своих пациентов очень серьезно.
Я успела основательно пополнить свои знания по ряду вопросов психологии и психиатрии, когда, наконец, дверь распахнулась и на пороге кабинета показался взъерошенный Артем. Из-за его плеча выглядывал классический представитель своей профессии. Юрий Алексеевич имел мощное телосложение, отшлифованный многолетней практикой голос гипнотизера. На мясистом носу доктора поблескивали очки в позолоченной оправе.
– Прошу зайти, – повелительно обратился он ко мне.
Я вошла в кабинет, села в удобное кресло для посетителей и мгновенно ощутила потребность выложить как на духу все свои тайные помыслы и извращенные желания. Правда, как пациентка я для Юрия Алексеевича интереса не представляла.
– Конфиденциальность – непременное условие нашей деятельности, – строго сказал он. – Однако Тимофей Николаевич заверил меня, что я могу сообщить вам сведения о состоянии его сына в допустимых этикой пределах.
Слегка пришибленная профессорским величием, я молча покивала.
– Так вот, – прежде чем продолжить, Юрий Алексеевич так пристально посмотрел на меня сквозь стекла своих очков, что на мгновение я задумалась, не спрятана ли в них миниатюрная рентгеновская установка, – с психикой у Орлова-младшего серьезных проблем не наблюдается. Отмечаются признаки повышенной тревожности, утомляемости, психической напряженности, – дальше профессор посыпал малопонятными терминами, – но, – он вытянул палец, внимательно посмотрел на него, как если бы увидел впервые, – повторяю: не волнуйтесь, все это вполне обратимо.
– А я и не волнуюсь, – осмелилась я подать голос.
– А вот это, девушка, напрасно, – Юрий Алексеевич посмотрел на меня осуждающе, – о здоровье психическом, равно как и физическом, необходимо заботиться, вовремя замечать и выявлять…
Прервав профессора на полуслове, я рассыпалась в извинениях и поспешила откланяться.
Едва завидев меня, Артем пулей вылетел из приемной, догнала его я уже на лестнице. Я искренне сочувствовала парню. После почти часовой беседы с профессором он выглядел совершенно ошалевшим.
Мы сохраняли молчание до самой машины. На подходе к «Фольксвагену» я остановилась и постучала себя по лбу. Балда! «Кузина приехала»… Ага, на машине с местными номерами. Будем надеяться, что эту оплошность до сих пор заметила только я.