Страница 15 из 30
Она быстро посмотрела на Эша, беспокоясь, что ее истеричная пациентка изувечит саму себя.
– Конечно. – Эш потянулся за кожаной сумкой, которая была втиснута под кресло напротив, но его удерживал ремень безопасности. Он быстро расстегнул металлический замок и снова нагнулся за сумкой. Притянув ее к себе, повернулся и передал доктору.
– Откройте ее, пожалуйста, – сказала она спокойно, по-прежнему удерживая запястья девушки.
Эш долго возился с двумя пряжками сумки, но все же открыл ее. Отпустив Петру, доктор взяла гофрированную кожаную сумку и запустила в нее руку.
– Надо успокоить Петру, – быстро сказала она. – Я дала ей мягкое седативное средство, прежде чем мы зашли на борт, но ей нужно что-то посильнее. Это означает инъекцию, если требуется немедленный эффект.
– Могу я что-нибудь сделать? Может, подержать ее?
– Нет, я справлюсь. Почувствовав вас, она только сильнее начнет вырываться, но мне она доверяет. – Теперь психолог повернула голову в его сторону. Никакого смущения на этот раз: она была вся в работе, отложив на время эмоции. – Вы могли бы посмотреть, не пострадал ли кто еще. Стюардесса могла пораниться, если на ней не было ремня.
Эш выкарабкался из кресла.
– Зовите меня, если потребуется помощь с Петрой.
Но доктор Уайетт уже вытаскивала из открытой сумки маленькую аптечку, полностью сосредоточившись над своей потрясенной пациенткой.
Эш пробирался по салону, пошатываясь, но не только потому, что находился в летящем самолете. Его первая остановка была возле потертого лысого человечка. Тот застыл в кресле, вцепившись в оба подлокотника и закрыв глаза. Возможно, он был без сознания.
Наклонившись к нему ближе, Эш сказал:
– Вы в порядке? Могу я что-нибудь вам предложить? Может, чего-нибудь выпить? С самолетом все хорошо, опасности больше нет.
Человечек открыл глаза; они были холодны, как лед, когда он впился в Эша.
– Можете посмотреть, что там со стюардессой, – тихо сказал он. – Кажется, она упала.
Эш пошел дальше, недоумевая, почему этот тип сам не пришел на помощь Джинни. Он нашел ее на полу у входной двери, скрытую из виду сиденьем перед ней. Она, казалось, ударилась затылком, когда «Гольфстрим» вошел в пике, потому что одна рука ее была закинута за шею, словно бы ею она ощупывала ушиб. По крайней мере, глаза у нее остались открыты, отметил Эш, опускаясь рядом с ней на колени. Веки у нее затрепетали, но она сразу его узнала.
– Вы, должно быть, расшибли голову, когда самолет стал падать, – сказал он.
Джинни моргнула несколько раз, прежде чем ответить.
– По-моему, я в порядке, – заверила она его слабым голосом. – По-настоящему не поранилась, просто ударилась головой. – Она попыталась потереть ушибленное место, но ей это не удалось.
– Позвольте мне взглянуть. – Эш обхватил ее за шею и осторожно приподнял ее голову, чтобы она не касалась двери. Он заглянул ей за плечо и ощупал ее кожу через густые волосы. – Крови нет. Возможно, скоро там появится шишка. Еще где-нибудь больно?
– Дру… другие пассажиры, – выговорила она, заикаясь. – Все в порядке? – Она казалась искренне обеспокоенной, и Эш был этим тронут.
– С ними все хорошо, просто немного потрясены, – успокоил он ее. – Только эта девушка – Петра – в шоке. Доктор Уайетт как раз сейчас ею занимается.
– А… а вы, мистер Эш? Не поранились?
– Нет, мне повезло. Оставался пристегнутым.
– Мы всегда рекомендуем пассажирам не расстегивать ремни безопасности на протяжении всего полета.
– Что ж, люди не любят думать, что подвергаются смертельной опасности. Зато любят думать, что покажутся остальным бесхарактерными, оставаясь пристегнутыми.
– Если вы поможете мне встать, я пойду и посмотрю, могу ли я что-нибудь для них сделать. Мы сядем через несколько минут, но, думаю, у нас есть время, чтобы успокоить нервы двойной порцией того, что каждый предпочитает.
– Капитан Робертс рекомендует нам выпить, как только приземлимся.
– О, тогда я лучше пойду в кабину и доложу об обстановке.
– Думаю, вам пока не следует пытаться ходить, Джинни. Посмотрите на свою ногу. – Правая лодыжка у нее начинала отекать и раздуваться. Стюардесса застонала скорее от раздражения, чем от боли.
– Перелома, по-моему, нет, – сообщил Эш, – но вы, должно быть, сильно ее вывихнули.
– Можете… можете ли вы помочь мне? Надо кое-что проверить.
– Джинни, с такой травмой вы некоторое время ничего не будете проверять.
Когда он сунул руки ей под мышки и начал поднимать ее на сиденье, а Джинни морщилась, вставая, за спиной у него открылась дверь кабины, и в салон вышел первый офицер Коллинз.
– Не поможете ли немного? – спросил Эш, стоя на полусогнутых ногах.
– Джинни что-то поранила? – Голос у Коллинза был напряженным.
За нее ответил Эш:
– Скверный удар по затылку – крови, однако, нет, – и еще более скверный вывих лодыжки. Ничего чересчур серьезного, насколько я могу судить, переломов нет. Помогите мне усадить ее на передние сиденья, хорошо?
Первый помощник Коллинз поспешно обхватил одной рукой стюардессу за плечи, а другую сунул ей под колени. Эш последовал его примеру с противоположной стороны, и они, держа Джинни с обеих сторон, опустили ее в кресло. Если не считать резких вздохов, с ней, казалось, все было в порядке.
Выпрямившись, Эш обратился к Коллинзу:
– У вас теперь все нормально? Вы знаете, что случилось с двигателями самолета?
– Я мог бы сказать вам, что мы попали в воздушную яму, из-за чего самолет стал падать, но знаю, что вы не поверите. – Он говорил тихо, чтобы разговор оставался строго между ними. – Сколько ни летал я на разных самолетах, ни разу ничего подобного раньше не испытывал. Мощность двигателей, электричество – все это просто исчезло. Мы не могли даже подать сигнал бедствия. Для нас это чертова загадка. Мы можем только молиться, чтобы такое не повторилось, хотя, когда энергия вернулась, мы послали сигнал бедствия в Прествик, так что они будут в полной готовности, когда мы приземлимся. Понимаете, я сейчас говорю серьезно: все системы функционируют нормально.
– Верю вам на слово. Вы присмотрите здесь за Джинни, а я вернусь помочь доктору Уайетт, хорошо? Девушке, которая летит с ней, плохо, но, насколько мы можем судить, никаких серьезных травм она не получила.
– Благодарю вас, сэр. Спасибо за помощь. Я подойду в ближайшее время.
Парапсихолог прошел обратно по салону, быстро глянув на пассажира, которого, как он слышал, звали Твигг.
Маленький человечек в чрезмерно большом плаще сидел точно в такой же позе, что и прежде, и, хотя его светлые глаза были открыты, он не потрудился как-то ответить на взгляд Эша.
Сыщик-экстрасенс добрался до доктора Уайетт, когда та как раз бросала шприц-тюбик в полиэтиленовый пакет. Петра лежала на полу, и нерегулярные подергивания ее конечностей давали возможность предположить, что она не слишком глубоко без сознания.
Эш опустился на колени рядом с доктором.
– Все в порядке?
– Да, я ввела ей лоразепам, чтобы расслабилась. Это не обычное лекарство, но действует быстро. Возить с собой одноразовые шприцы не вполне законно, но мы в Комреке работаем несколько иначе.
Это показательное замечание Эш решил запомнить.
– Каждый из них содержит одну дозу транквилизатора. Вероятно, однако, что потребуется помочь спустить ее с трапа, когда мы приземлимся. Перед посадкой она уже принимала лекарство, поэтому в сочетании с тем, что я только что ей ввела, оно в ближайшее время должно погрузить ее в мирный сон.
Оставаясь стоять на одном колене, Эш рассматривал лицо девушки. Та неожиданно вздрогнула, и Эш в удивлении отпрянул.
– Ничего страшного, – начала доктор Уайетт. – Она будет…
Девушка вдруг села так резко, что Эш и психолог встревоженно отшатнулись от нее.
Тело у Петры было жестким как доска, а ее мрачные глаза смотрели только на Эша. Низким, грубым голосом она сказала ему:
– Они знают, что вы прибываете!