Страница 77 из 164
Особсшю серьезные и значительные вопросы или решения фюрер имел обыкновение предварительно обсуждать со мной, а в последний период, когда разгорелись боевые действия на так называемых театрах войны ОКВ, с привлечением Йодля. Фюрер не любил, чтобы такие обсуждения и ежедневные доклады обстановки проходили в широком кругу — скажем, в присутствии двадцати и более участников (среди них бывали постояшше представители министра иностранных дел, рейхефюрера СС, главнокомандую-щего сухопутными войсками, люфтваффе и тд.).
К тому же фюрер совершенно не выносил, чтобы я в этом кругу высказывал какие-либо противоречившие его собственным высказываниям взгляды: он явно воспринимал это как своего рода критику своих воззрений. Поэтому с отличающейся от его точкой зрения или оценкой я всегда приходил к нему один (после или до предстоявшей встречи), чтобы обсудить и обговорить дела с глазу на глаз. [Внешне это невольно создавало у участников обсуждения впечатление, будто никакого собственного взгляда на вещи у меня вообще нет или же я всегда априори согласен с фюрером]466.
После того как фюрер непосредственно вступил в главнокомандование также и сухопутными войсками, т.е. после отстранения фельдмаршала фон Браухича в середине января [19]41 г., он руководил:
1. Как и прежде, всеми вооруженными силами с ОКВ — штабом оперативного руководства вермахта.
2. Сухопутными войсками, особенно действующими на Восточном фронте, вместе с начальником генерального штаба этих войск.
Фюрер сказал тогда, что именно в возникшем критическом положении хочет взять лично на себя ответственность за командование сухопутными войсками. Тем самым он в конечном счете связал все это в глазах народа и истории со своей личной судьбой.
В самих сухопутных войсках (насколько я знаю, за немногими исключениями в лице офицеров более старшего возраста) большинство приветствовало решение фюрера о командовании армией уже по одному тому, что офицерский корпус ожидал от него этого акта своего непосредствсшюго представительства и стимулирования, а также видел в этом защиту от враждебных выпадов со стороны других видов вооружешшх сил и тем более войск СС, стремившихся использовать ситуацию к собственной выгоде.
При всем уважении к этим, отнюдь нс беспочвенным взглядам, решение фюрера, принимая во внимание его невероятную загруженность как главы государства, вождя партии и Верховного главнокомандующего всеми вооруженными силами, действующими на всех театрах войны, нельзя было воспринимать без опасений (во всяком случае, на длительный срок).
Мои предложения назначить нового главнокомандующего сухопутными войсками каждый раз заканчивались неудачей, ибо ни одна более или менее, с моей точки зрения, подходящая кандидатура из рядов генералитета армии нс получала одобрения у фюрера: у него всегда находились возражения.
Поскольку, на мой взгляд, в тогдашнем положении (я имею в виду прежде всего Восточный фронт) ни одной личности, удовлетворявшей всем предъявляемым к ней требованиям, не
имелось, я перестал настаивать, тем более что мое поведете могло бы быть истолковано фюрером только как недоверие к нему лично467.
Будь генерал-фельдмаршал Рундшедт тогда лет на десять моложе, фюрер (пусть и не без колебаний) сделал бы его главнокомандующим сухопутными войсками, даже несмотря на то что по партийной линии у него имелись внутренние предубеждения против этого воина, воспитанного в духе старопрусской королевской традиции. Однако это обстоятельство, как выразился сам фюрер, никогда не помешало бы ему признать пригодность Рундштедта для такой высокой командной должности468.
После того как фюрер, в результате своего личного и прямого вмешательства в ход событий, справился с тяжелым кризисом на Востоке зимой [19]41/42 г., он с величайшей энергией занялся подготовкой и проведением в 1942 г. операций на Восточном фронте. Делал он это в постоянном и повседневном непосредственном сотрудничестве с начальником генерального штаба сухопутных войск. Да и никакой главнокомандующий сухопутными войсками нс смог бы заменить его в руководстве и использовании вооруженных сил союзников Германии (румынской, венгерской и итальянской армий), что по политическим причинам он связывал со своей личностью и авторитетом.
Когда назрел и наконец разразился кризис под Сталинградом, фюрер мог бы отказаться от личного командования сухопутными войсками на Восточном фронте как несовместимым с его престижем, особенно учитывая воздействие этого кризиса на наших союзников и на Турцию. Но даже и в таком положении Пгглер этого не сделал.
Только после ликвидации острой угрозы и укрепления Восточного фронта весной 1943 г., по моему разумению, для фюрера вновь пришла пора отказаться от выполнения им двойной функции, а также избавиться от вызванной этим огромной перегрузки. Но для этого требовалось найти приемлемую для фюрера личность на пост главнокомандующего сухопутными войсками. Прежний начальник генерального штаба сухопутных войск таковой фигурой, к сожалению, нс являлся. (Гальдер был смещен еще осенью 1942 г. и заменен генералом Цейтцлсром). На мой взгляд, выбор этот был неудачен, и я настойчиво, но безрезультатно предостерегал фюрера нс делать этого469.
Дать сухопутным войскам самостоятельного собствсшюго главнокомандующего — выходца из их рядов (что было бы желательно и по ряду других причин) тогда (весной 1943 г.) не удалось. Это был, пожалуй, последний подходящий случай, удоб-иый и во внешнеполитическом отношении. Сделай мы тогда этот шаг, нам нс пришлось бы бояться потери престижа470.
Так все больше и больше развивался тот дуализм в руководстве сухопутными войсками и всеми театрами войны, при котором фюреру приходилось одновременно руководить:
а) как Верховному главнокомандующему вермахта — ведением войны на всех фронтах;
б) как главнокомандующему сухопутными войсками — их действиями, причем ирсимущсствешю на Восточном фронте.
На всех театрах войны (за исключением Восточного фронта) Гитлер использовал штаб оперативного руководства вермахта, являвшийся частью ОКВ. Таким образом он внедрил в практику понятие «театры войны ОКВ» — в противоположность Восточному фронту (кроме Финляндии и Балкан), влияние на который штаба оперативного руководства вермахта (за исключением отдельных случаев) он устранил сам путем непосредственного общения с начальником генерального штаба сухопутных войск. Тем самым фюрер сознательно и по собственному желанию пошел двояким путем. Он хотел даже вызвать этим опрсдслсшюс соперничество между видами вооруженных сил в области обеспечения войсками и боевыми средствами различного рода, дабы постояшю иметь личное представление о требованиях и запросах Восточного фронта, а также и «театров войны ОКВ». Это давало ему возможность самому принимать окончательные решения.
Само собою разумеется, ОКВ при наличии сознательно не ограниченного в своих функциях штаба оперативного руководства нс могло отказаться от постоянной опеки сухопут-пых войск на всех театрах войны при помощи персонально пригодного для того и компетентного генштаба. Напротив, оно должно было быть в курсе всех их запросов в отношении живой силы и боевой техники, а также снабжения продовольствием и снаряжением. ОКВ приходилось добиваться здесь компромиссов и надзирать за всем этим делом. Начальник штаба сухопутных войск в ОКВ служил в данном случае связующим звеном с министерством вооружений и боеприпасов (Шпеер), генеральным инспектором танковых войск, командующим армией резерва и генерал-квартирмейстером сухопутных войск; он являлся передатчиком им требований и приказов фюрера471.
С января [19]42 г. мои стремления и усилия были направлены на то, чтобы в той мере, в какой это не касалось руководства вооруженных сил и персональных вопросов (их фюрер прочно закрепил за собой), своим влиянием на принятие решений добиться назначения [вместо Гитлера] главнокомандующего сухопутными войсками — разумеется, насколько это вообще допускали мои достаточно широкие полномочия. Тут я натолкнулся на сильнейшее противодействие со стороны начальника генерального штаба сухопутных войск, который был и хотел оставаться и впредь первым советником и представителем главнокомандующего этими войсками, хотя при своей загружешюсти и не мог полностью осуществлять это.