Размышления перед казнью

Кейтель при занимаемом им положении стоял перед дилеммой: либо неповиновение, выражающееся в отказе передавать приказы, или выполнение указаний о передаче приказов. <...>

Необходимо рассмотреть вопрос: освобождают ли эти факты подсудимого Кейтеля от уголовной ответственности.

Кейтель не оспаривает то, что несет тяжелую моральную ответственность. Он признал, что тот, кто в этой ужасной драме играл хотя бы небольшую роль, не может чувствовать себя свободным от моральной ответственности за действия, в которые был втянут. <...>

Подсудимый Кейтель признал, что приказы Гитлера нарушали нормы международного права. Устав [МВТ] установил, что солдат не может для своего оправдания ссылаться на приказ своего начальника или правительства...

Правовая проблема заговора в том разрезе, в котором ее ставило обвинение, рассмотрена моими коллегами доктором Штамером и доктором Хорном648.

Мне кажется, что сам характер заговора несовместим с задачами солдата и должностью Кейтеля в качестве начальника ОКВ.

Военное командование на Востоке мало соприкасалось с ОКВ, в том числе со штабом оперативного руководства. Когда я говорю здесь ОКВ, я имею в ввду управление ОКВ, ибо всем известно, что Гитлер как верховный главнокомандующий вооруженными силами занимался всеми вопросами руководства войной, идеологической войной и вмешивался во всё. Гитлер поддерживал постоянный контакт с главнокомандующим сухопутными силами и его штабом, пока в декабре 1941 г. он не взял на себя обязанность непосредственного командования сухопутными силами.

Объединение в одном лице должности верховного главнокомандующего вооруженными силами (ОКВ) и главнокомандующего сухопутными силами явилось, по-видимому, источником многих ошибок, приведших к обвинению в совершении тяжких преступлений со стороны ОКВ как управления или штаба и в аналогичном обвинении Кейтеля как начальника штаба.

Все, что Кейтель откровенно признал здесь, давая показания по комплексу вопросов, связанных с войной с Россией, возлагает на него уже достаточно большую ответственность, и он чувствует это. Понятно, что защита не только стремится, но и считает своим долгом четко установить в общем составе преступления по совершению ужасающих зверств и неимоверных бесчеловечных злодеяний границы ответственности Кейтеля. <...>

В официальных отчетах, в которых выдвигаются обвинения против ОКВ, нет конкретных данных о том, что штаб ОКВ и Кейтель являются ответственными за организацию и осуществление злодеяний. Я не говорю здесь о фактической стороне этих документов; я указываю только на то, что Кейтель, находясь на своем посту, не имел ни полномочий, ни возможности отдавать приказы, которые привели к совершению преступлений... <...>

Господин председатель! Перед тем как начать рассмотрение вопроса о заложниках, я хочу теперь с разрешения Суда остановиться на тяжелых обвинениях, связанных с приказом «Мрак и туман». <...>

Приказ «Мрак и туман», как его называли впоследствии, лежал тяжким грузом на совести Кейтеля. Он не оспаривает, что данный приказ недопустим с точки зрения международного права и что это было ему известно... <...>

В той степени, в какой военный штаб Гитлера будет рассматриваться Судом в качестве несущего ответственность, подсудимый Кейтель берет на себя ответственность в пределах своей компетенции как начальник ОКВ. <...> Перехожу к рассмотрению ответственности подсудимого Кейтеля за бесчеловечное обращение с военнопленными.

Инстанцией, занимавшейся этим вопросом в ОКВ, являлся начальник управления по делам военнопленных, которому обвинение неоднократно инкриминировало совершение преступлений. Подсудимый Кейтель считает необходимым подчеркнуть, что начальник управления по делам военнопленных был подчинен ему через общее управление вооруженных сил.

Отсюда вытекает, естественно, ответственность подсудимого Кейтеля в этой области даже в случаях, когда он лично не подписывал приказы и распоряжения, касавшиеся военнопленных. <...>

Рейхсфюрер СС [Гиммлер] пытался взять в свои руки содержание военнопленных. Возникшая на этой почве борьба привела в октябре 1944 г. к тому, что Гитлер передал их в ведение Гиммлера якобы потому, что вооруженные силы оказались слишком слабыми и были связаны соблюдением норм международного права.

Другим существенным фактором было влияние, оказываемое на Гитлера, а через него на ОКВ, со стороны органов по использованию рабочей силы в промышленности, производившей вооружение, вследствие все усиливавшегося недостатка рабочей силы.

Партийная канцелярия, германский трудовой фронт и министерство пропаганды также ведали этими чисто военными вопросами. ОКВ вело со всеми этими учреждениями, которые по преимуществу имели более сильное влияние, чем ОКВ, непрерывную борьбу.

Перечисленные обстоятельства должны быть учтены в том случае, если хотят правильно понять и оценить показания подсудимого Кейтеля. Вводу того что он выполнял свои функции «по поручению», так как Вгглер, по изложенным причинам, держал вопрос о военнопленных под личным контролем, подсудимый Кейтель почти никогда не мог добиться принятия во внимание своих личных, т.е. военных, возражений по поводу приказов и распоряжений. <...>

Я не хотел бы пройти мимо событий, которые неоднократно и справедливо были предметом обсуждения на данном процессе, а именно случая с SO летчиками английских королевских воздушных сил, позорного дела в Сагане. <...>

Допрос подсудимого Кейтеля представителем английского обвинения выявил, в какой степени его имя связано с этими потрясающими событиями. Хотя в процессе предъявления доказательств со всей очевидностью было установлено, что Кейтель не передавал приказов Гитлера об убийствах и не слышал о них, что ни он, ни вооруженные силы ни в какой степени не были связаны с проведением данного приказа в жизнь и что, наконец, он всеми силами препятствовал передаче совершивших побег офицеров Гиммлеру и добился того, что возвращенные обратно в лагеря были спасены, все-таки у него остается удручающее чувство вины за то, что тогда он не понял, какой ужасный удар был нанесен по престижу германской армии в мире в результате такого мероприятия. <...>

Кейтель при его допросе показал, что он знал о приказах, директивах и распоряжениях, которые имели такие ужасные последствия, и что он составлял и подписывал их, не задумываясь над возможными результатами. <...> Методы СС, придававшие приказам их ужасную эффективность, были чужды и потому непонятны Кейтелю с его старыми взглядами на некоторые вопросы. Согласно его показаниям, последствия приказов в таких масштабах не были ему известны.

То же самое относится к приказу фюрера «Мрак и туман*. <...> Скорее следует предположить, что, если бы он мог предвидеть их ужасное действие, он, несмотря на запрещение подачи заявлений об отставке, сделал бы вывод, который освободил бы его от ужасных угрызений совести и противодействовал бы втягиванию его из месяца в месяц в круговорот событий.

Пусть это будет гипотезой; представление доказательств дало для подтверждения его правильности известные отправные пункты. Попытка уйти со своего поста, предпринимавшаяся им пять раз, и решение покончить жизнь самоубийством, о котором дал показания генерал-полковник Йодль, дают вам возможность установить наличие серьезных намерений Кейтеля в этом отношении. Если они не претворялись в жизнь, то объясняется это теми обстоятельствами, на которых я уже останавливался: непременный и, как говорит Кейтель, неотъемлемый долг быть верным своей присяге, добросовестно выполнять свой долг до горького конца. <...>

Подсудимый Кейтель на вопрос, который так часто ставился на процессе, почему он не отказался от повиновения Гитлеру или не выступил против Гитлера, ответил, что он над этим не задумывался ни одной минуты...

Подсудимый Кейтель не слышал предостерегающего голоса мировой совести. Принципы его солдатской жизни так глубоко укоренились в нем, настолько завладели его мышлением и поступками, что он был глух ко всем соображениям, которые могли бы увести его с пути повиновения и верности в том смысле, как он их понимал.