Размышления перед казнью

Господа судьи! Перед вами прошли все подсудимые — люди, лишенные чести и совести, ввергшие мир в бездну несчастий и страданий, причинившие огромные бедствия собственному народу.

Политические авантюристы, не останавливавшиеся ни перед какими злодеяниями для достижения своих преступных целей, низкие демагоги, прикрывавшие свои разбойничьи планы лживыми идеями, палачи, убившие миллионы невинных, — они объединились в клику заговорщиков, захватили власть и превратили аппарат германского государства в орудие своих преступлений.

Ныне наступил час расплаты.

В течение девяти месяцев мы наблюдали бывших правителей фашистской Германии. Перед лицом Суда, на скамье подсудимых, они притихли и присмирели. Некоторые из них даже осуждали Гитлера. Но они корят сейчас Гитлера не за провокацию войны, не за убийство народов и ограбление государств; единственное, чего они не могут ему простить, — это поражение.

Вместе с Гитлером они были готовы истребить миллионы людей, поработить все передовое человечество для достижения преступных целей мирового господства.

Но иначе судила история: победа не пришла по следам злодеяний. Победили свободолюбивые народы, победила правда, и мы горды тем, что Суд Международного Военного Трибунала — это Суд победившего правого дела миролюбивых народов. <...>

Господин председатель! Господа!

Моей речью заканчиваются выступления обвинителей.

Выступая на этом Суде от имени народов Союза Советских Социалистических Республик, я считаю полностью доказанными все обвинения, предъявленные подсудимым. И во имя подлинной любви к человечеству, которой исполнены народы, принесшие величайшие жертвы для спасения мира, свободы и культуры, во имя памяти миллионов невинных людей, истребленных бандой преступников, представших перед Судом передового человечества, во имя счастья и мирного труда будущих поколений — я призываю Суд вынести всем без исключения подсудимым высшую меру наказания — смертную казнь.

Такой приговор будет встречен с удовлетворением всем передовым человечеством.

(Нюрнбергский процесс, Т. VIL)

Речь Отто Нельте, защитника подсудимого Вильгельма Кейтеля

Стенограмма заседаний Международного военного трибунала

от 8и9июля 1946г.

«Мы должны подойти к своей задаче так рассудительно и с такой духовной неподкупностью, чтобы когда-нибудь в будущем этот процесс выглядел как исполнение мечты человека о справедливости!» Эти слова из обвинительной речи Главного обвинителя от США Джонсона должны быть лейтмотивом для всех тех, кому выпала задача помочь установить истину на данном процессе. То, что эта истина не может быть абсолютной, высказали уже представители обвинения.

Было высказано мнение, что не существует намерения уничтожить весь германский народ. Безоговорочной капитуляцией мы отданы на милость державам-победительницам. Однако было сказано, что приговор Суда должен быть справедливым. Здесь, на данном процессе, лейтмотивом не должна быть милость или немилость — им должна быть только справедливость. Однако справедливым приговор может быть только в том случае, если он примет во внимание все обстоятельства, анализирующие действия подсудимого. То, что произошло и что составляет объект обвинения, нельзя простить. Я могу попытаться лишь сделать анализ. <...>

Германский народ не ждет оправдания. Он не ожидает, чтобы надо всем, что произошло, было распростерто покрывало христианской любви к ближнему и забвения. Он хочет согласиться с этим как со своей судьбой и сделать все возможное для устранения последствий. Но он надеется также, что души и сердца остальных людей не так закостенели, что существующие напряженные отношения не останутся существовать и дальше; он надеется, что ненависть остального человечества к нему тоже не будет существовать вечно. <...>

Оно [ОКВ] рассматривало себя как инструмент законного правительства, так же как оно делало это, когда кайзер, Эберт и фон Гинденбург были верховными представителями Германии... <...>

Только ясное понимание причин, сил и людей, приведших к разразившемуся над миром несчастью, обеспечит нашему народу возможность в будущем вновь найти путь к остальному миру. <...>

Обвинение против Кейтеля распадается на два периода: с 1933 г. по 4 февраля 1938 г. и с 4 февраля 1938 г. до конца войны. Поэтому подсудимый обвиняется не только как соучастник заговора, но и за личное участие во всех преступлениях. Этому обширному обвинению соответствует также место, отведенное подсудимому Кейтелю в выступлениях обвинителей.

Ни одна фамилия подсудимых не называлась обвинением так часто, как фамилия Кейтеля. Все время мы слышим «приказ Кейтеля», «указания Кейтеля» и «приказ ОКВ», «директивы ОКВ» и т.д., причем это связывается с именем Кейтеля как «начальника ОКВ» с 4 февраля 1938 г.

Подсудимый относится к числу людей, которые в связи со смертью Гитлера попали под свет рампы общественности. С 1933 г. он находился в непосредственном окружении Гитлера, был почти что постоянным его спутником. Ясно, какое значение это имеет для данного процесса. Обвинение неоднократно утверждало, что подсудимые, указывая на мертвых, хотят свалить на них собственную вину. Если целью данного процесса является установление правдивой картины всех событий и их связи между собой, то необходимое упоминание тех мертвых, которые, как известно обвинению, являются главными преступниками, не должно служить основанием для недоверия к тем, кто делает это. Это непосредственно относится к Кейтелю, положение, влияние и действия которого невозможно правильно оценить, не осветив личности Гитлера и его отношения к Кейтелю. <...>

Подсудимому Кейтелю ясно, что если вспомнить об ужасных последствиях и обо всем чудовищном, что, несомненно (не ставя здесь вопрос о виновности), совершено немцами и что неоспоримо следует отнести за счет приказов и распоряжений, с которыми Кейтель в той или иной форме соприкасался, то чувствуешь себя виновным, не размышляя о том, идет ли здесь речь о виновности в правовом смысле или в смысле моральном.

Обвинение утверждало, что все подсудимые в какой-то период времени объединились с нацистской партией для осуществления плана, который, как это было им известно, мог быть осуществлен только путем развязывания войны в Европе.

Относительно подсудимого Кейтеля было сказано, что он с 1933 г. активно участвовал в заговоре. <...>

Кейтель был кадровым офицером. В качестве такового он не мог быть членом партии. Офицерам запрещалась всякая политическая деятельность. Руководство вооруженных сил заботилось о том, чтобы не допустить влияния политики партии на вооруженные силы. Это относилось как к периоду до 1938 г., так и к позднейшему периоду. <...>

Решение от 4 февраля 1938 г. оказалось роковым для генерала Кейтеля и для германских вооруженных сил: для Кейтеля потому, что он не мог еще расценить должным образом вновь созданную инстанцию «верховное командование вооруженных сил» (ОКВ).

Гитлер устранил последний барьер между собой и вооруженными силами — народом под ружьем путем устранения фигуры главнокомандующего вооруженными силами и имперского военного министра, который по конституции должен был быть ответственным лицом за вооруженные силы. Такое решение судьбы было для Кейтеля и для всего германского народа роковым, причем в момент вынесения решения его участники даже не подозревали этого. Сейчас, оглядываясь назад, легко сказать, что такая непроницательность была преступной...

Для подсудимого Кейтеля, который лично в то время не знал Гитлера и впервые познакомился с ним во время предварительных переговоров по поводу данного решения, это не было его собственным решением. Гитлер назначил Кейтеля на вновь созданную должность начальника ОКВ. Кейтель принял ее. Если мы оставим без внимания человеческие чувства, то и тогда для начальника военного управления в имперском военном министерстве не было никакого основания отклонять данное предложение, тем более что оно было сделано фон Бломбергом. Какое значение придавал Гитлер этой должности, Кейтелю было неизвестно...