Страница 81 из 83
- Кто вы такой, и что делаете в моем номере? - спросил он без церемоний.
- Неужели вы не помните меня, Уайтлендс? Гарри Паркер, из посольства. Я узнал, что вы уезжаете, и пришел, чтобы отвезти вас на вокзал. Пока я не посажу вас на поезд, и пока он не тронется, я не успокоюсь.
- Ради Бога, Паркер, поезд отходит в два часа пополудни, а сейчас только без десяти девять.
- Да, времени полно. Но остались еще кой-какие мелкие дела. Одевайтесь и соберите чемодан. У меня автомобиль у дверей. Поторопитесь. Выпьем кофе тут неподалеку. С чуррос, если не будете тянуть.
Слишком усталый для возражений, Энтони подчинился. Он спустился вниз с чемоданом и, расплачиваясь, увидел, что портье сменился, новый был столь же малопривлекательным и еще более отстраненным. Во вращающейся двери не хватало одной панели, но разбитое стекло с порога подмели. Энтони оставил чемодан в машине посольства, под охраной водителя, и на площади Санта-Ана они позавтракали, скромно и в молчании. И в кафе и по дороге к нему Энтони ощущал в своем спутнике легкое беспокойство, словно тот делал над собой усилие, чтобы не сказать нечто важное. Они вышли из машины у дверей посольства.
- Оставьте чемодан здесь, - посоветовал молодой дипломат. - Мы здесь долго не задержимся. Кое-кто хочет с вами попрощаться. Вы с ними знакомы.
- А если я не желаю никого видеть? - вызывающе спросил Энтони.
- Сделайте любезность, Уайтлендс, вы мне и так уже причинили слишком много головной боли. Будьте хорошим мальчиком, это займет всего минуту.
Они поднялись в роскошный салон, в котором главенствовал портрет его величества Эдуарда VIII, и где в прошлый раз проходила встреча с лордом Бамблби и двумя работниками посольства. В камине ободряюще горел огонь. Вновь прибывших встретил лорд Бамблби.
- Рад снова вас видеть, Уайтлендс. Вы уже знакомы с Дэвидом Россом, первым секретарем посольства, и с Питером Аткинсом, атташе по культуре. А сегодня здесь также присутствует... в общем, в представлении он не нуждается.
С удивлением и досадой Энтони заметил Эдвина Гарриго, старого, педантичного и малоприятного хранителя. Он поприветствовал всех кивком головы и, последовав указаниям лорда Бамблби, занял кресло. Потом лорд Бамблби обратился к Гарри Паркеру, спросив:
- Вы ему сказали?
- Нет, сэр. Лучше вы сам ему скажите, - ответил молодой дипломат.
Лорд Бамблби кивнул, нарочито медленно набил трубку, затем поглядел на своих собеседников, словно ища у них поддержки, после чего откашлялся, и лишь потом решился заговорить:
- Ладно. Уайтлендс, я перейду сразу к делу. У нас для вас две новости: хорошая и плохая. Я начну с плохой. Вчера вечером, пока вся семья вашего друга герцога де ла Игуалады была в городской больнице из-за... вы знаете, того раненого фалангиста... Печальный случай, да, сэр. Нередкий, но всё равно печальный. В конце концов, к счастью, юноша выжил. В Вердене, в семнадцать лет, я видел подобные случаи. Нечасто, это правда. Во всяком случае, как я уже говорил, пока семья была в больнице, случился... в общем, случился пожар в особняке на Кастильском бульваре. Покушение? Мы не должны отбрасывать эту возможность при нынешнем положении дел, хотя я сомневаюсь в этом, ввиду характера бедствия. Скорее несчастный случай: короткое замыкание, плохо затушенная сигарета, что угодно. Вокруг такие потрясения, семья отсутствует, прислуга взбудоражена; всему причина невнимательность. К счастью, никто не пострадал. Кто-то заметил, приехали пожарные и без труда потушили огонь. Фактически, был поврежден только подвал. По-видимому, там хранили старую мебель, ковры, разный хлам. Все это пылает как свеча. Также сгорели кое-какие картины… Безвозвратно, по-видимому. Я рассказываю вам об этом происшествии, потому что, как я понимаю, в этом подвале одно время находился ваш предполагаемый Веласкес.
На протяжении речи лорда Бамблби Энтони становился всё бледнее. Он искоса глянул на Эдвина Гарриго и, казалось, заметил насмешливую улыбку на его тщательно напомаженных губах. Энтони попросил стакан воды. Гарри Паркер предложил ему более крепкий напиток, но ни организм, ни голова Энтони не в состоянии были перенести еще один натиск. Пока молодой дипломат наполнял стакан воды из кувшина, лорд Бамблби продолжил:
- Не расстраивайтесь, Уайтлендс. Это была плохая новость. Хорошую вам сообщит наш друг Гарриго. Или, если вам так больше нравится, Эдвин.
Старый хранитель помедлил несколько секунд, заранее смакуя победу, которую вот-вот одержит.
- Хорошая новость, Уайтлендс, заключается в том, что картина не принадлежала кисти Веласкеса. Не кипятитесь, выслушайте меня до конца. Во-первых, ваша репутация и академический авторитет в безопасности. Картина не была подделкой, и, учитывая условия, в которых вы проводили экспертизу, ее результаты понятны. Я вам больше скажу: ваши гипотезы не были ошибочными. Я очень впечатлен.
- Пожалуйста, Гарриго, - сказал Энтони тихим голосом, - объяснитесь.
- Сейчас, сейчас. Если я правильно помню, вы идентифицировали фигуру на картине, обнаженную женщину, как донью Антонию де ла Серда, жену дона Гаспара Гомеса де Аро. Разумеется, вы были правы, и посему это подтвердило бы личность женщины, которая позировала для "Венеры перед зеркалом". Важное открытие, Уайтландс. Если сможете доказать это, вас ожидает громкий успех в нашем скаредном кругу. Но второй портрет, который вы видели, написал не Веласкес, а его помощник.
- Мартинес дель Масо?
- Нет. Хуан де Пареха. Для тех, кто не знает, о ком идет речь, - сказал он, окидывая взглядом присутствующих, - я скажу, что он был мавром, приобретенным в Севилье рабом, и трудился в мастерской Веласкеса на протяжении многих лет, с начала его художественной карьеры, у него же научился элементарной технике живописи. Веласкес ценил его в профессиональном плане, а также как личность, поэтому взял с собой в оба путешествия по Италии. Точная дата и место рождения Хуана де Парехи не известны, - продолжил лекцию старый хранитель, - но он был моложе Веласкеса. Наделенный природным талантом, он учился не только у своего хозяина, но и у великих итальянских мастеров, с которыми ему посчастливилось встретиться и даже познакомиться в Италии. Он нарисовал несколько портретов и картин на религиозные темы; будучи рабом, он не смог выставлять их при жизни, но сегодня они находятся в музее Прадо, в Валенсии и даже в музеях других стран. Ввиду близости с Веласкесом, вполне естественно, что он подпал вод его влияние, поэтому в нескольких случаях работы Парехи были по ошибке приписаны Веласкесу.
Он сделал паузу, чтобы этот намек дошел до сознания слушателей, и затем продолжил тем же назидательным тоном.
- Во время второго путешествия в Италию, - продолжил Эдвин Гарриго, - Веласкес нарисовал портрет Парехи. После их возвращения портрет остался в Италии и в настоящее время находится в Англии, в коллекции сэра Уильяма Гамильтона. Я его видел и могу уверить вас, что это работа высочайшего качества. Возможно, вы видели копии. Если это так, вы знаете, каким был Хуан де Пареха: красавчик, каких свет не видывал. Темная кожа, горящие глаза, кудрявые волосы, горделивая осанка. Говорят, что Веласкес написал его портрет для тренировки перед тем, как рисовать Папу Иннокентия X. Я так не думаю. В 1650 году Веласкес написал много портретов Филиппа IV и королевской семьи; он не нуждался в тренировке, ему хватало уверенности в себе. Он нарисовал Хуана де Пареху просто потому, что ему надоело писать портреты кардиналов, и потому что они были друзьями. По этой причине он дал ему вольную. Если в Мадриде Веласкес рисовал жену дона Гаспара Гомеса де Аро в виде Венеру, вероятно, что модель и помощник художника познакомились, и между ними, несомненно, произошло нечто большее. Хуан де Пареха нарисовал ее тайком, как и все свои картины. Возможно, по Мадриду пошли слухи, а поскольку за преступления раба отвечает хозяин, Веласкес и Пареха поспешно уехали в Рим.
Он замолчал и посмотрел на Энтони, ожидая его реакции.