Страница 8 из 62
Глава 2 ХАРЬКОВ
Переброска на Восток роты «тигров» в условиях, когда водители не были слишком хорошо знакомы с этими машинами, была не из самых легких задач. Не стоило забывать, что на «тигры» возлагались огромные надежды, а потому их прибытие на Восточный фронт должно было держаться в тайне. Поэтому во время транспортировки по железной дороге все до одной машины были укрыты брезентом.
Штурмман СС Рольф Шамп, теперь наводчик в экипаже унтершарфюрера Вишена, записал в дневнике во время этой поездки: «1.02. 1943 — 23 часа, начало отбытия из Фаллингбостеля. 2.02.1943 — Берлин. 3.02.1943 — пересекаем границу рейха. 4.02.1943 — Вильна, Ковно. 5.02.1943 — Минск, Гомель. 7.02.1943 — разгружаемся в Харькове, пьем кофе, который замерзает на морозе». К 9 февраля один за другим в Харьков прибыли все четыре взвода тяжелой танковой роты «Лейбштандарта».
Роттенфюрер Вернер Вендт так описал эту железнодорожную переброску: «В начале февраля 1943 года прибываем в Россию. Наш водитель получил важную инструкцию по эксплуатации танка, но по небрежности забыл ее изучить. Нашим командиром был унтерштурмфюрер СС Михаэль Виттманн. Он вызвал к себе водителя и сделал ему строгое предупреждение, но до сведения командира роты этот случай не стал доводить. Подобное взыскание со стороны Виттманна значило больше, чем любое другое наказание. Он был в состоянии понять чувства и мысли своих подчиненных, что делало его отличным офицером».
Во время транспортировки «тигров» на одной из железнодорожных платформ вспыхнул пожар. Его удалось быстро потушить, и рота не понесла никаких потерь. Кроме этого, во время перевозки из танков были удалены аккумуляторы, что должно было предотвратить выделение отравляющих газов в случае непредвиденных ситуаций. Панцершютце Альфред Люнзер, оказавшийся во взводе Виттманна, вспоминал: «В Фаллингбостеле среди нас, отправляющихся в Россию на втором эшелоне, шло активное обсуждение, кто бы мог во время поездки сидеть в танке и дежурить там. Был февраль, не очень холодный, к тому же «тигры» были укрыты брезентом. Когда мы проезжали через Ганновер и Магдебург, рабочие, выглядывавшие из фабричных окон, радостно махали нам. Но чем дальше мы продвигались на Восток, тем меньше было ликования. Становилось все холоднее. Когда мы пересекли границу рейха, то больше не осталось никого, кто бы добровольно хотел сидеть внутри танков. Было решено посадить на танки наблюдателей, которые должны были следить за тем, чтобы танки не съехали с платформы. Кроме этого, были советские партизаны. Однако во время поездки до Харькова с нами не случилось никаких инцидентов. Тем временем становилось все холоднее и холоднее.
Прибыв в Харьков, мы были вынуждены временно отказаться от разгрузки РДП. Двигатели не заводились на морозе. Используя горящую солому, мы пытались их прогреть, но все было безуспешно. Тогда мы просто скатили их вниз с платформы. Где-то вдалеке уже слышалась канонада советской артиллерии. Когда прибыло подразделение технического обеспечения, то мы поручили им наши танки. Сами же мы направились вслед за ротой. На станции мы обнаружили горы оружия, которое принадлежало нашим союзникам: румынам, венграм, словакам. Мы знали, что в самое ближайшее время Советы должны были начать наступление. На харьковской станции нам выдали дополнительный паек, который тут же исчез, как дым от свечи».
Большинство эшелонов было разгружено в Харькове, но последний транспорт под командованием Виттманна должен был направиться в Полтаву. В общей сложности шесть «тигров» и три Р/ЛП должны были занять позиции на тамошней станции и ожидать приказа.
В начале февраля 1943 года под Харьковом концентрировались войска танкового корпуса Ваффен-СС, которым командовал Пауль Хауссер. Первыми на позициях оказались дивизии СС «Лейбштандарт» и «Рейх». Дивизия СС «Мертвая голова» прибыла с некоторым опозданием. С севера их позиции прикрывала панцер-гренадерская дивизия «Великая Германия». Всеми имеющимися в распоряжении силами немцы планировали остановить советское наступление на Харьков. Отдельные части дивизии СС «Лейбштандарт» располагались на укрепленных рубежах к востоку и юго-востоку от города. В большинстве своем сами немцы не строили укреплений, для этого они сгоняли местное население. До определенного момента немцам удавалось контратаковать и отражать небольшие советские вылазки. Но к 8 февраля стало ясно, что Красная Армия готовилась к генеральному наступлению, в ходе которого планировалось окружить Харьков. Одновременно с этим советские части продвигались в Донецкий угольный бассейн с севера, что могло им позволить отрезать от путей снабжения немецкие части, закрепившиеся по берегам реки Миус. Если бы этот советский стратегический план осуществился, то большая часть группы армий «Юг» оказалась блокированной или как минимум отрезанной от сети собственных коммуникаций. В итоге на всем Восточном фронте для немцев возникла бы кризисная ситуация. И в этом случае танковый корпус Ваффен-СС Пауля Хауссера должен был стать ударной силой, которой было поручено остановить советское продвижение.
Но даже для эсэсовцев все складывалось не самым удачным образом. Во избежание лишних потерь дивизии «Лейбштандарт» было приказано оставить свои позиции. 10 февраля 1943 года в условиях сильного мороза по глубокому снегу началось отступление. На некоторых участках фронта части Красной Армии преследовали отступающих немцев, намереваясь ударить им в тыл. Но именно в тот день из состава «Лейбштандарта» была сформирована мощная ударная группа, которая была передана под командование оберштурмбаннфюрера СС Кума, служившего в дивизии СС «Рейх». В состав данной ударной группы входил и танковый полк «Лейбштандарта». Но большинство «тигров» не смогли принять участие в боях. Два танка вышли из строя из-за повреждения двигателей. Еще одна машина оказалась в реке, так как под ней рухнул мост, по которому она двигалась. «Тиграм» предстояло отбить советскую атаку, нацеленную на станцию Роган, располагавшуюся к юго-востоку от Харькова. Там завязались ожесточенные бои, так как советское командование планировало прорвать немецкую линию обороны на участке между позициями 2-го (Хансен) и 3-го (Вайденхаупт) батальонов панцер-гренадерского полка СС. В это же самое время командование танковым корпусом Ваффен-СС во главе с Паулем Хауссером, невзирая на приказ Гитлера, принимает решение оставить Харьков, чтобы тем самым спасти танковое соединение от полного уничтожения.
Для многих танковых экипажей танкового полка «Лейбштандарта» это было боевым крещением. Альфред Люнзер, семнадцатилетний артиллерист танка РгШ, вспоминал: «Мы были направлены в танковый батальон Пайпера. Нашим танком командовал девятнадцатилетний унт ерш арф юр ер Штаудеггер, водителем был роттен-фюрер Фоке, которому также было девятнадцать лет. Он уже имел боевой опыт, так как, будучи водителем -меха -ником штурмового орудия, участвовал в боях прошлой зимой. Он даже носил медаль «Мороженое мясо»[. В свои
1 Так на солдатском жаргоне называлась медаль «За зимнюю кампанию на Востоке 1941—1942». Она вручалась военнослужащим, прослужившим на Восточном фронте не менее четырех месяцев в период между 15 ноября 1941 года и 15 апреля 1942 года и участвовавшим в кровопролитных боях этого периода Темно-красная лента с бело-черно-белой полосой символизировала: красный цвет — пролитую в боях кровь, белый — бескрайние русские снега, а черный — всех павших.
семнадцать лет я был артиллеристом-наводчиком, Граф был заряжающим. Во главе с Пайпером мы должны были удержать участок фронта шириной в 80 километров. В обычной ситуации дивизия должна была бы действовать на участке шириной в 20 километров. Во время наступления в экипаже возник конфликт. Наш командир был взволнованным и даже, сказал бы, нервным. Он был весьма недоволен тем, как управлял танком Фоке. По нашему же мнению, Фоке был очень опытным водителем. В итоге он просто заглушил мотор и сказал: «Унтершарфюрер, если Вы можете управлять танком лучше, то тогда займите мое место». Штаудеггер: «Фоке, я Вас отдам под трибунал». Фоке: «Ну что же... Тогда полный вперед». Он завел двигатель и поехал. Никакого трибунала не было».