Страница 93 из 93
Но что же сталось с Сильвинэ среди счастья его семьи? Этого никто не мог понять, а дядя Барбо немало ломал себе над этим голову. Через месяц после свадьбы брата и сестры отец стал уговаривать Сильвинэ выбрать себе невесту и жениться. На это Сильвинэ ответил, что у него нет охоты жениться, но что у него явилась недавно мысль сделаться солдатом и ему очень хочется привести ее в исполнение.
Так как мужчин не слишком много в наших краях и лишних рабочих рук никогда нет, то там почти не бывает вольного поступления в солдаты. Все очень удивлялись этому решению, тем более, что Сильвинэ не приводил никаких доводов, кроме прихоти своей и пристрастия к военной службе, которых никто за ним не знал. Все, что говорили родители, братья, сестры, даже Ландри, не могло переубедить его. Наконец, вынуждены были обратиться к Фаншоне, потому что она была самая умная голова и лучший советчик в семье. Целых два часа говорила она с Сильвинэ, и, когда они расстались, у обоих были заплаканные глаза. Но у них был такой спокойный и решительный вид, что никто не решился противоречить, когда Сильвинэ заявил, что он настаивает на своем решении, а Фаншона сказала, что она одобряет его и предвещает ему в будущем большую удачу на этом пути.
Никто не был уверен, что у нее нет на этот счет больших сведений, нежели она признается, и потому никто не решился противоречить, и даже сама тетушка Барбо сдалась со слезами. Ландри был в отчаянии. Но жена сказала ему:
— Это воля бога, и ваша обязанность отпустить Сильвинэ. Поверь, я знаю, что говорю, и не спрашивай меня больше.
Ландри далеко проводил брата и все время нес его вещи. Когда же он отдал ему узелок, ему казалось, что он дает ему часть своего сердца. Он вернулся домой, и жене пришлось долго ухаживать за ним, так как он целый месяц был болен от горя. А Сильвинэ чувствовал себя отлично и продолжал свой путь до границы. Это было время великих и славных войн Наполеона. Хотя Сильвинэ никогда не питал никакого влечения к военной службе, он так хорошо владел собой, что его скоро отметили как хорошего солдата, храброго в битвах, как может быть храбр человек, который только и ищет смерти. Он был кроток и подчинялся дисциплине, как ребенок; и в то же время он был к себе суров и требователен, как старейшие солдаты. У него было достаточно образования, чтобы он мог подвигаться по службе, и через десять долгих лет труда, мужества и отличного поведения он достиг чина капитана и кроме того получил еще крест.
— Ах, если бы он мог наконец вернуться! — говорила тетушка Барбо мужу.
Был вечер; супруги только что получили от Сильвинэ письмо, полное выражений любви к родителям, Ландри, Фаншоне и всем старым и малым семьи.
— Ведь он уже почти генерал, пора бы ему отдохнуть! — сказал мать.
— Его чин достаточно высок, нечего его преувеличивать, — сказал дядюшка Барбо, — это и так большая честь для крестьянской семьи!
— Фадета предсказала ему, что так будет, — продолжала тетушка Барбо. — Она это знала!
— Это все равно, — сказал отец, — я никогда не пойму, как это ему вдруг пришло в голову и каким образом в его настроении совершился такой переворот; он всегда был такой тихий и так любил уют.
— Ну, старик, — сказала мать, — наша невестка знает об этом больше, чем говорит. Но мать не проведешь; я думаю, что знаю об этом не меньше Фадеты.
— Пора бы однако и мне сказать об этом! — возразил дядя Барбо.
— Что ж, — продолжала тетушка Барбо, — наша Фаншона большая чародейка; она очаровала, Сильвинэ более, чем сама того желала. Когда она увидала, как велики ее чары, она хотела их уничтожить; но этого она не смогла. А Сильвинэ заметил, что он слишком много думает о жене своего брата, и счел своим долгом и делом чести уйти, в чем Фаншона его поддержала и одобрила.
— Если это так, — сказал дядя Барбо, почесывая затылок, — я боюсь, что он никогда не женится. Ведь банщица из Клавиера говорила уже давно, что если он влюбится в женщину, то перестанет безумствовать из-за брата. Но он всю жизнь будет любить только одну, потому что у него чувствительное и пылкое сердце.