Страница 30 из 106
1) Главный удар — концепция о врутреннем происх. Р. гос-ва в рез. внутр. процесса соц.-эк. разв. воет, слав-ва.
2) Норманны в результате завоевания не могли создать классовое о-во и гос-во на Руси.
Аналогия — норм, завоевания в Зап. Европе: в Нормандии, Ирландии, Сицилии.
Но там уже было классовое о-во, завоевание не влекло за собой коренных изменений, просто смена власти в уже сущ. гос-ве.
Там норманны действ, на неб. террит.
Здесь — колосс, пространство Воет. Европы.
3) Хронол. несовпадение.
Не сход, концы с концами.
По письм. источи.: если считать, что Русь = норманны, тогда гос-во Руси уже сущ. в Поднепровье в I !4 IX в.
Набеги на Сурож и Амастриду.
гос-во Рос. Берт, анналов.
набег 860 г. на Царьград.
Но по археол. данным норманны появл. на Днепре лишь с начала X в.
Для IX в. — в Поднепровье нет археол. следов норманнов.
(я задал ? Арбману, он ...)
4) Имя Русь,
Если считать, что Русь = Руотси, происх. с севера от назв. норманнов... Как объяснить следы сущ-я этого имени на юге в VII—VIII вв.?
Как объяснить появление гос. образования с именем Русь в I !4 IX в.,тогда как норманны по археол. данным еще не проникли на юг, тогда как по археол. данным норманны только начали в нач. IX в. появал. в Приладожье (и только тогда у сев.-вост. славян могло появиться имя Русь для норманнов).
5) Лингвистическая концепция шв. происх. имени Русь запуталась, зашла в тупик, нет такого шв. слова.
6) Осн, источник — рассказ о призвании варягов — недостоверен... Нер-манисты — не признают, наши авторы — большие роялисты...
Таковы гл. слабые стороны норм, теории, гл. уязвимые места.
Чем дальше вглубь идет наша наука, тем больше у норм, теории не сходятся концы с концами.
Задача — дальнейшее все более углубл. изучение, углубл. научная полемика.
Запись текста выступления Л. С. Клейна
I. Новейший труд по «норманнскому вопросу»
Всего несколько месяцев тому назад вышла книга И. П. Шаскольского, полностью отвечающая теме сегодняшней дискуссии. Книга эта представляется мне чрезвычайно ценным вкладом в нашу научную литературу — не потому, что книга эта свободна от недостатков: я сравниваю ее не с мыслимым идеалом книги на такую тему, а с работами других авторов и вижу, что книга И. П. Шаскольского является значительным шагом вперед.
Впервые вместо коротких бранных отписок и окриков, составлявших нашу критическую литературу по данной теме, на стол положен серьезный, солидный разбор взглядов и доказательств. Вместо доступного любому неучу, желающему защитить диссертацию, критического обзора нор-манистских работ прошлого и запрошлого веков (да еще желательно на одном лишь русском языке), — а таких было немало — капитальный (несмотря на малый объем) труд, основанный на огромной эрудиции и великолепной осведомленности в современной зарубежной литературе. Вместо критики теней — критика живых. Наконец, вместо выхватывания мелочей и набрасывания на второстепенных лиц, на каких-нибудь заштатных популяризаторов (чем грешили нередко наши корифеи) — критика лиц, трудов и концепций.
Очень правильным представляется мне отрицательное отношение автора книги к недостаточно подготовленным выходам отдельных наших борцов на мировую арену, когда одним гипотезам противопоставлялись другие гипотезы, не более убедительные (он имел в виду В. В. Похлебкина и В. В. Вилинба-хова, но можно было бы добавить и другие примеры).
Положительным представляется мне то, что в книге не только резко осуждаются политические манипуляции ряда норманистов с историческим материалом, но и отвергаются ненужные увлечения в полемических выпадах проф. Д. А. Авдусина и некоторых других советских ученых с позиции крайнего антинорманизма, очень уязвимые для критики (например, идея о том, что славяне были выше норманнов, заимствованная у Н. П. Кондакова; огульное отрицание почти всяких следов викингов в восточнославянских землях). Здравая оценка этих увлечений давно уже требовалась.
Все это можно только приветствовать'.
Книга И. П. Шаскольского, когда готовилась, несколько раз обсуждалась по частям; я тоже в этом участвовал. Шел спор о понимании разных проблем, позиции сторон спора давно определились, и то, что я буду сегодня говорить, в основном, будет повторением и лишь некоторым развитием (дальнейшим уточнением формулировок) того, что я уже выдвигал прежде (я из любопытства просмотрел свои записи прошлых дискуссий). Мои взгляды остались прежними.
Но наши позиции сблизились, ибо взгляды Игоря Павловича претерпели некоторое изменение. (Оживление в зале, смех.)
Это я могу только приветствовать. Льщу себя мыслью, что в какой-то мере здесь повлияла коллективная критика, в которой и я принимал посильное участие. Но я боюсь преувеличивать роль этого влияния: преувеличение влияний — вообще штука нехорошая.
Во всяком случае, в книге И. Я. Шаскольского появились важные новые положения, которых не было ни в нашей исторической литературе последних десятилетий, ни, кажется, в прежних выступлениях Игоря Павловича.
II. Отношение к норманнской теории
И. П. Шаскольский теперь признает, что так называемая норманнская теория не является просто фальсификацией истории в политических целях, как это утверждалось прежде, а представляет собой течение в буржуазной науке. Это очень важный шаг: именно та старая оценка создавала базу для облегченной критики норманизма, неэффективность которой неоднократно отмечается в книге И. П. Шаскольского, и без этой новой оценки само появление труда И. П. Шаскольского выглядело бы менее мотивированным.
Старая оценка держалась долго и прочно. Норманнская теория никогда не имела «научного значения», — утверждалось в учебнике «История СССР» Тихомирова (1947: 74). Д. А. Авдусин в 1953 г. трактовал работу Т. Арне как «выпад против русского народа, не имеющий ничего общего с наукой» (статья «Неонорманистские измышления буржуазных историков» — Авдусин 1953: 120). Б. А. Рыбаков в том же году отметил, что «после того, как многие доводы норманистов были опровергнуты, норманнская теория осталась где-то на грани между консервативной ученостью и политическим памфлетом» (Рыбаков 1953: 27). В. П. Шушарин еще в 1964 г. пишет: «...из гипотезы (была, значит, все-таки когда-то гипотеза! —Л. К.) норманнская теория превратилась в средство фальсификации истории» (Шушарин 1964: 236-237). И еще: «...современный норманизм — во всех его формах... — полностью утратил характер научной гипотезы, превратившись в средство пропаганды идеи о неспособности восточнославянских народов к самостоятельному научному творчеству» (там же, 288). Тут единственное проявление некоторого отхода от крайности — признание, что взгляды норманистов были когда-то в прошлом научном гипотезой. Еще один автор давал в свое время такую оценку: «Лживая тенденциозная квазинаучная норманнская теория» [(Мавродин 1949: 20)]!
По сравнению с этим формулировка И. П. Шаскольского (течение в рамках буржуазной науки) представляет собой большой прогресс. Но она неточна, ибо — и в рамках марксистской науки, и притом с самого ее начала (К. Маркс) — и до современности (вспомним выступление познанских историков против ак. Ловмянского в 1958 г.). И в рамках марксистской советской науки — и тоже с самого ее начала (Покровский!). Было ведь это, никак этого не вычеркнуть, было!
Поэтому трудно принять оговорку И. П. Шаскольского: «правда, с марксистской точки зрения эта теория дает неверное, ошибочное освещение рассматриваемых проблем, т. е. не является научной». Это трудно принять, несмотря на расширительную поправку: как и «вся буржуазная историческая наука в целом» (стр. 6). Надо бы уточнить: что в этой теории (точнее, в том, чт под ней обычно сейчас понимают) не является научным с марксистской точки зрения, а что, может быть, и допустимо признать научным.