Страница 93 из 208
Чтобы закончить с этим отделом, я должен назвать еще двух лиц, которых при всем желании нельзя помянуть добром. Это: 1) генерал-лейтенант Девель, бывший начальник Ахалцихского отряда, грязный интриган, оратор замечательный, храбрый в политике и боязливый в огне12; 2) назначенный ко мне тифлисскими властями, еще до приезда моего из Висбадена, начальником штаба — ген. Духовской, человек замкнутый, злой, во многом напоминающий грибоедовского Молчалина. Духовской сам, по счастию, пожелал в июле 77 года, под предлогом болезни, оставить Корпус и был заменен генералом Гурчиным — человеком вполне добросовестным и честным.
За сим, естественно, может возникнуть вопрос — каким образом при существовавшем двоеначалии и интригах мы могли достигнуть на Азиатском театре войны столь блистательных в боевом отношении результатов? Отвечу на это, что масса начальствующих лиц (начальники дивизий, бригад, полков, батарей и прочих учреждений Корпуса) вполне честно и безукоризненно относились к своим обязанностям, не вдаваясь ни в какие интриги... Доблестных офицеров и неподражаемых солдат, это мне кажется, что презренная камарилья еще не способна сокрушить или ослабить их прекрасные качества.
Были ли сделаны во время войны ошибки... Я коснулся этого вопроса с тем намерением, чтобы пояснить об одной крупной преступной ошибке, совершенной в самом начале войны. Делаю это еще более потому, что в абсолютно деспотическом государстве нашем печать не сможет обсуждать предмет с полной откровенностью, если только в самое дело вмешан, прямо или косвенно, член царской фамилии. В обществе и в военной литературе обвиняли часто и продолжают обвинять Военное министерство в том, что оно выставило в начале войны слишком недостаточное число войск для действий против турок. Обвинение это, быть может, имеет полное основание в отношении Балканского театра, с которым я знаком мало и судьей быть не могу. Что касается Азиатского театра, то само собой разумеется, что если бы с открытием военных действий мы имели 15 или 20-тью батальонами более наличного числа войск, то здесь задача наша облегчилась бы в значительной степени.
Разберем, можно ли было достигнуть этого. Всех войск для действия против турок предназначено было из Кавказской армии около 78 батальонов, из числа коих в составе действующего Корпуса распределены были по 3-м его отрядам — Александровским, Эриванским и Ахалцыхским, 46 батальонов, остальные же 32 батальона направлены в Пририонский край, не входивший в состав действующего Корпуса и получивший все указания прямо из Тифлиса. Такое скопление войск в тесненной, болотистой и не здоровой местности Рионского края возникло вследствие шальной идеи открыть одновременно наступательные действия не только 3-мя отрядами действующего Корпуса, но и (со) стороны Риона для занятия Кабулети и обладания Батумом, которого, впрочем, за неимением флота мы ни в каком случае удержать за собою не могли. Все, кто только понимал дело, просто-таки смеялись над этой затеей, а остряки поговаривали, что война идет не против турок, а против Лориса.
Результаты Рионских попыток доказали красноречиво всю нелепость задуманного предприятия: мы начали и закончили тем войну постыдною неудачею, потеряв при этом массу людей от болезней. Для защиты Рионского края и для оборонительных там действий вполне достаточно 20-ти батальонов, ибо наступательные действия, как с нашей, так и со стороны неприятеля, представляются там чистейшим абсурдом. В войну 53 — 55 гг. Омер-паша13 задумал было открыть наступательные действия из Батума с 60-тысячной армией, когда у нас было всего в Рионском крае 175 батальонов, но залег в болотах и вынужден был отступить, потеряв массу людей не столько в бою, сколько от болезней.
Таким образом, представлялась полная возможность назначить для оборонительных действий в Рионском крае 22 батальона, а остальные 10 батальонов направить в самом начале войны в действующий корпус. Кроме этого, в Терской и Дагестанской областях, вследствие происходивших среди горцев волнений, задержаны были, по суетливым ходатайствам областных начальников независимых местных войск, две лучшие боевые дивизии 20 и 21-я. Не подвергая названные области никакому серьезному риску, возможно было также отделить по одному полку от этих дивизий или 8 батальонов, хотя бы в кадровом составе для усиления состава корпуса. Остающихся 24-х полевых батальонов и местных войск было совершенно достаточно для усмирения горцев. Всякий, кто близко знаком с бытовыми условиями горцев, с существующей разрозненностью в их многочисленных обществах и отсутствием общего вождя, тот поручится головой, что за какие-либо 100 тыс. рублей легко можно было купить всех главарей волнения или восстания и даже перестрелять их.
Но, не входя в подробное рассмотрение этого последнего предложения, не подлежит сомнению, что при более разумном отношении к делу состав действующего Корпуса мог быть усилен 18 батальонами. Для этого тифлисским властям надлежало лишь понять, что объект войны был не в трущобах Чечни и Дагестана, а в скорейшем разгроме турецкой армии, ибо после первых же серьезных успехов наших в Турции, те же волнующиеся горцы поспешили бы сами переловить подстрекателей и сдать их местному начальству.
Ермолов14, Паскевич, Воронцов и Муравьев взглянули бы на положение дел именно в этом смысле, но, к несчастью, августейший Главнокомандующий и ближайшее его окружение оказались способностями своими далеко ниже занимаемого ими положения. Еще с января 77-го года я стал ходатайствовать об усилении войск Корпуса и три раза возобновлял эту просьбу. Ответы получались уклончивые и с туманными объяснениями — усилить меня немедленно по достижению первых успехов в Рионском отряде. В томительном ожидании этих не осуществившихся успехов пришлось для усиления действующего Корпуса двинуть в августе 77 г. форсированным маршем две дивизии из Москвы и Саратова.
Посмотрим теперь, какие результаты могли быть достигнуты, если вместо 46 батальонов мы открыли бы наступательные действия с 640 батальонами, или, иначе говоря, усилили бы в самом начале Эри-ванский отряд 8, а Александропольский — 10 батальонами.
Турецкая армия (Анатолийская) в начале войны была не готова и далеко не в таком составе, до которого она доведена была в июле и августе благодаря энергическим мерам, принятым Мухтаром-пашою. Состав этой армии в августе уже удвоился. Это — факт несомненный и не опровергаемый, как в наших, так и в турецких официальных изданиях.
В период с апреля по август из всех трех отрядов действующего корпуса выбыло из строя (убитыми, ранеными и от болезней) не менее 6 тыс. человек. Факт этот также несомненен. Две дивизии, форсированно двинутые из Москвы и Саратова и совершенно не привычные с климатом Кавказа, положили на первых же порах в госпитали от 3 до 4 тысяч больных; таким образом, с приходом 2 дивизий боевая сила действующего Корпуса была на 10 тыс. (или почти на одну дивизию) менее списочного состава.
За сим подлежит поставить вопрос: если с сентября по ноябрь, открыв значительные наступательные действия, мы смогли разгромить турок, рке удвоивших с апреля по август свои силы, то по какой логике можно допустить, чтобы те же наши войска и с теми же начальниками не сумели одолеть неприятеля, если бы война была начата не в скромном составе 46 батальонов, а 64 и даже 60 батальонов. Не знаю, к каким уверткам попытались бы прибегнуть бывшие распорядители войск Кавказской армии, чтобы оправдаться в сделанной ими непростительной ошибке.
Если по общим усвоенным понятиям, выигрыш во времени составляет капитал, то на войне выигрыш этот превращается в целый [одно слово неразборчиво]... За доказательством не нужно ходить далеко. С апреля по декабрь мы нанесли турецкой армии ряд ударов — отняли Ардаган, Карс, заняли громадные пространства Карского и Ольтинского пашылаков, Алешкерт и долину Евфрата. Если бы эти успехи были достигнуты в первые 3 месяца, т. е. до июля, что было как указано выше, вполне возможно, то блистательная Порта поставлена была бы в безвыходное положение. Вся Турецкая армия комплектуется и снабжается почти исключительно из Азиатских провинций. Всем известно, что турки считают себя в Европе, так сказать, гостями; потеря в Азии отправных пунктов и лучших своих провинций, вынудили бы Порту не усиливать свою Балканскую армию, а, напротив, постепенно возвращать войска с тех же Балкан для спасения своей житницы.