Страница 49 из 208
Вряд ли можно причислить графа к твердым сторонникам западной ориентации, хотя опыт европейских стран он, безусловно, учитывал, но о приобщении к западноевропейским формам государственной жизни как о конкретной цели он еще не думал461. Неправомерно усматривать и преимущественное влияние на него славянофильской программы А.И. Кошелева с его Земским собором462. Живой интерес Лорис-Меликова к той или иной позиции еще не означал, что он ее разделяет.
Михаил Тариелович руководствовался не столько политическими постулатами, сколько здравым смыслом. Богатейший жизненный опыт, в том числе и военный, подсказывал ему, что одолеть революционеров власть сможет только при поддержке общества. А чтобы обрести эту поддержку, надо было удовлетворить назревшие общественные запросы и нужды. Он сумел их чутко уловить, понять и признать законными, явив себя в этом смысле подлинным государственным деятелем. Он много сделал для того, чтобы и царь согласился учесть общественные потребности, а это было совсем не легко и не просто. И здесь он показал себя не только искусным политиком и дипломатом: нужно было немало мужества, чтобы сказать в лицо самодержцу о стремлении общества к участию в управлении, как неизбежном и правомерном.
В конце февраля 1881 г. Лорис-Меликов, как никогда, был близок к цели — к согласию Александра II на созыв выборных представителей от общества и приобщение их к государственной (пока еще только законосовещательной) деятельности. Законодательное принятие этой меры могло изменить дальнейший ход российской истории. (К сожалению, только «революционеры» этого никогда не понимали и не ценили. — Примеч. ред.)
Проект Лорис-Меликова обсуждался 5 февраля 1881 г. в присутствии наследника престола, великого князя Константина Николаевича, министра императорского двора графа А. В. Адлерберга, главноуправляющего Третьим отделением собственной Его Императорского Величества канцелярии, статс-секретаря князя С.Н. Урусова, министра финансов А.А. Абазы, министра юстиции Д.Н. Набокова, председателя Комитета министров графа П.А. Валуева и самого министра внутренних дел. Предложения Лорис-Меликова были всеми одобрены. Замечания касались деталей проекта, который подлежал рассмотрению на Особом совещании под председательством Валуева. Михаил Тариелович просил дополнить его состав государственным контролером М.Д. Сольским, на что Валуев дал согласие.
Заседания Особого совещания проходили 9 и 14 февраля в Анич-ковом дворце, под председательством наследника. Оно одобрило проект Лорис-Меликова с некоторыми изменениями. Было отклонено предложение ввести в Государственный совет с правом голоса выборных представителей от общества. Это положение насторожило еще первого читателя доклада — императора, поставившего рядом с ним на полях доклада вопросительный знак.
Разумеется, предварительное одобрение доклада императором стало решающим фактором при его обсуждении. Одобрил проект министра внутренних дел и П.А. Валуев. Обвинявший Аорис-Меликова в неискренности, он в дневнике охарактеризовал его записку как «монумент посредственности умственной и нравственной», однако открыто не критиковал. Не менее искренен, чем Валуев, был, по-видимому, и цесаревич, скрепивший своею подписью одобрительное заключение совещавшихся под его председательством. 17 февраля журнал Особого совещания был утвержден Александром II, начертавшим свою резолюцию: «Исполнить». В конце февраля под контролем Аорис-Меликова был готов и проект правительственного сообщения, в основе которого лежал его доклад 28 января и решения Особого совещания. Правда, Михаил Тариелович, если верить П.А. Валуеву, «полагал приурочить эффект к 19 февраля»463. Случись так, исторический эффект принятия его проекта мог не ограничиться совпадением с отменой крепостного права, но положить начало новой политической жизни страны.
1 марта 1881 г. царь передал текст проекта сообщения председателю Комитета министров П.А. Валуеву и просил созвать для его обсуждения Совет министров 4 марта. Но в тот же день — воскресенье, 1 марта
...грянул взрыв С Екатеринина канала,
Россию облаком покрыв.
Все издалека предвещало,
Что час свершится роковой,
Что выпадет такая карта...
И этот века час дневной —
Последний — назван первым марта.
(А.А. Блок)
Смертельно раненный народовольческой бомбой, Александр II скончался в 3-м часу пополудни. Весенний солнечный день, начавшийся так спокойно и безоблачно, к своему исходу тревожил многих подданных империи безответными пока вопросами.
Сумрак полночи мартовской серый.
Что за ним — за рассветной чертой —
Просто день или целая эра Заступает уже на постой?
Слишком многое в империи зависело от самой личности царя...
* * *
Лорис-Меликов на протяжении всего пребывания у власти не исключал того, что «час свершится роковой, что выпадет такая карта», но верил, что по мере того, как набирают силу реформы, шансы террористов, с которыми он вел неослабную борьбу, убывают. Успехи этой борьбы Михаил Тариелович не переоценивал. Докладывая царю об успокоении общества, он не забывал добавить (как это сделал и в сентябре 1880 г.), что «отсутствие каких-либо выдающихся явлений не может, однако, свидетельствовать о полном успокоении крамольников и не представляет ручательства в невозможности повторения каких-либо новых со стороны их преступных проявлений»464. В январском докладе 1881 г. свой план призвания общества к участию в разработке назревших мероприятий он снова и снова обосновывает целями «дальнейшей борьбы с крамолой». Ориентируясь на общественную поддержку в борьбе с революцией и терроризмом, диктатор стремился к более эффективной репрессивной политике, немало сил и организаторских способностей приложив к реорганизации полиции и сосредоточению ее руководства в одном центре. Он доказывал, что только с объединением разных видов полиции «представится основание рассчитывать на возможность дружного действия всех полицейских чинов в данной местности, а следовательно, и основания рассчитывать на достижение тех результатов, которые так необходимы для предупреждения и раскрытия преступных действий»465.
Этот план, изложенный в самом общем виде в августе 1880 г., Лорис-Меликов развил в представленном царю 10 ноября докладе «О полном слиянии высшего заведования полицией в одно учреждение — Министерство внутренних дел». В докладе предусматривалось объединение Департамента государственной полиции (бывшего
Третьего отделения) и Департамента полиции исполнительной. Граф предлагал, чтобы в ведении нового учреждения «остались исключительно дела, имеющие непосредственное отношение к ограждению общественного спокойствия, к утверждению благочиния и пресечению преступлений». Дела не полицейского характера он считал нужным передать в другие департаменты Министерства внутренних дел. Только при таких условиях, доказывал он, новое учреждение будет работать эффективно, всецело сосредоточившись на своей прямой задаче.
Реорганизация полиции позволила существенно сократить ее штаты466. Директором Департамента государственной полиции был назначен барон И.О. Велио, вице-директором — В.М. Юзефович, к жандармерии отношения не имевшие.
Но если в первых своих докладах царю Лорис-Меликов настаивал на том, что в борьбе с крамолой власть не может ограничиться полицейскими мерами, то с осени 1880 г. он подчеркивает, что эти меры не должны быть главными. Для сокрушения крамолы решающее значение будет иметь не только «строгое преследование вредных проявлений социального учения», но, по его словам, главным образом, возможное удовлетворение законных нужд и потребностей населения467. Это отношение к карательной политике, традиционно воспринимавшейся имперским сознанием как основной фактор борьбы с враждебными явлениями, будет поставлено диктатору в особую вину. Один из его противников, правильно поняв, что граф «придавал полицейской предупредительной и охранной деятельности, даже непосредственно в самой столице, только второстепенное значение», а все его действия были «устремлены на осуществление гуманных либеральных мер», обвинит Лорис-Меликова, что он не исполнил свой первый долг, и поэтому дал возможность свершиться цареубийству468.