Страница 113 из 208
В разумном и твердом отношении населения к настоящему тягостному положению вижу прочный залог успеха в достижении цели равно для всех дорогой, — восстановления потрясенного порядка и возвращения отечества на путь дальнейшего мирного преуспеяния, указанного благими предначертаниями Августейшего вождя».
Правительственный вестник. 1880. 14 февраля.
№ 30
ОТКЛИКИ ПРЕССЫ
«Диктатура его — диктатура сердца и мысли»
«На поддержку общества смотрю как на главную силу, могущую содействовать власти в возобновлении правильного течения государственной жизни, от перерыва которого наиболее страдают интересы самого общества». <...>
<...> Так говорит граф Лорис-Меликов. К этим словам глубокого сознания силы и интересов общества, искреннего желания сослужить еще новую, великую службу своему государю и отечеству — прибавлять нечего. Если это слова диктатора, то должно признать, что диктатура его — диктатура сердца и мысли. Эта диктатура, опирающаяся на здравомыслие и нравственную крепость русского народа, привлечет к себе сердца всех честных русских людей. Она вселяет не страх, а доверие, так как основана не на материальной силе, а на братской любви».
Голос. 1880. 16/28 февраля, передовая.
«На душе легче стало!»
«Слава Богу! На душе легче стало! Приведенный Высочайший указ внесет в сердца русских людей успокоение, в котором они так нуждаются. Тревога, вызванная неоднократными покушениями ниспровергнуть всякий государственный и общественный порядок в России, тяжело давила русского человека, угнетая его мысль и волнуя чувство...
Это имя само по себе есть уже сила, способная внушить всяческую уверенность. В борьбе с врагами явными эта сила сказалась в ряде военных подвигов, увенчанных взятием Карса, ночью, с ничтожным, сравнительно, числом войск; в борьбе с врагами тайными — спокойным, более мирным, чем военным, но всегда строго последовательным управлением шестью губерниями в качестве временного генерал-губернатора. В мире и на войне, в командовании войсками и в управлении губерниями граф Лорис-Меликов, своею строгою справедливостью и непреклонным достижением поставленной цели всегда внушал к себе уважение и любовь, составлявшие главную его силу».
Голос. 1880. 15/27 февраля, передовая.
«Назначение Лорис-Меликова есть целая программа...»
«Чем-то новым, успокоительным, для нас необычным веет от приведенных выше слов. Вместо «обязательного постановления» — вовсе уже необязательное для такой власти, как вверенная графу Лорис-Ме-ликову, воззвание «к жителям столицы». Не стеснение мирных граждан за преступления злодеев, отверженцев общества, а приглашение этого общества содействовать власти! Ясно и вразумительно указано и средство немедленного содействия со стороны общества — прежде всего, «не слушаться злонамеренными или легкомысленными внушениями, толками и слухами». С чувством глубокого успокоения прочтет столичное население, а потом и вся Россия, слова истинно государственного человека, назначение которого на высокий пост приветствовали мы вчера с такою сердечною радостью.
Мы основываемся на фактах, всем в России известных. Одно назначение графа Лорис-Меликова главным начальником Верховной Распорядительной Комиссии есть уже само по себе целая программа, вполне определенная и весьма точная. Ни шатания мысли, ни колебанию чувства нет места в этой программе; в ней цель ясна и средства определены заранее: цель — возобновление правильного течения государственной жизни и возвращение отечества на путь дальнейшего мирного преуспеяния, указанного благими предначертаниями Августейшего его вождя; средства — самодеятельность общества, выражающаяся в содействии власти к уничтожению явлений, от которых «наиболее страдают интересы самого общества»...
Чем более вчитываешься в воззвание графа Лорис-Меликова к жителям столицы, тем более убеждаешься, что не только самый выход, но и человек, способный привести Россию к этому выходу, найден. Не военная только диктатура, опирающаяся на материальную силу, не диктатура с какою-то еще до сих пор небывалою властью нужна была в России. Такая диктатура уже существовала в лице облеченных правом жизни и смерти генерал-губернаторов, которым подчинялось все и вся, в руках которых была сконцентрирована вся власть — полицейская, судебная, административная и всякая иная. Диктатура физической силы никогда и ничего еще не спасала...»
Голос. 1889. 16 (28) февраля.
«Имя Лорис-Меликова многое обещает...»
«Ближайшая и прямая задача Верховной распорядительной комиссии есть, разумеется, чисто полицейская — изыскать средства и предпринять меры «по охранению государственного порядка и общественного спокойствия», но отсюда вовсе не следует — как настойчиво утверждает одна московская газета, — что и вся комиссия «есть в сущности не что иное, как высшее полицейское управление»... Нет, Верховная комиссия не есть «высшее полицейское управление» и не может быть им ни по своему внешнему виду, ни по той задаче, которую она призвана разрешить; ...задача в высшей степени сложная и трудная, чего не скрывает от себя и граф Лорис-Меликов. Но она значительно облегчится и упростится, если будет верно избрана основная точка зрения, с которой комиссия взглянет на предстоящее ей дело. Невозможно ожидать и требовать, чтобы комиссия сама, собственными своими силами разрешила все частные вопросы, которые встретятся ей на пути к достижению главной цели... Мы уверены, что комиссии удастся оказать России эту услугу. Порукой нам служит прежде всего предыдущая деятельность графа Лорис-Меликова, а потом — то воззвание, с которым он обратился к петербургскому населению.
«Сознаю, — говорит начальник Верховной комиссии, — всю важность предстоящей мне деятельности и не скрываю от себя лежащей на мне ответственности. Не давая места преувеличенным и поспешным ожиданиям, могу обещать лишь одно — приложить все старание и умение к тому, чтобы, с одной стороны, не допускать ни малейшего послабления и не останавливаться ни перед какими строгими мерами для наказания преступных действий, позорящих наше общество, а с другой — успокоить и оградить законные интересы благомыслящей его части».
Вот, кажется нам, основная точка зрения, избранная гр. Лорис-Меликовым, и если мы не ошибемся в этом, то должны признать ее вполне верной и обещающей самые благие последствия... В самом деле, если мы остановимся на вопросе: в чем заключаются «законные интересы общества», то увидим, что он решается чрезвычайно разнообразно, и этим разнообразием объясняется, быть может, вся та смута понятий, весь тот хаос практических отношений и, наконец, та повальная апатия, какими страдает наше общество. Как, по-видимо-му, ни прост и ни ясен ответ на этот вопрос, именно, что «законными» следует считать те интересы, которые ограждены законом, но практика часто дает совсем иные ответы и тем окончательно сбивает с толку и без того не установившееся еще общество».
Неделя. 1880. 24 февраля, передовая.
«Последний год был очень тяжелым годом для Петербурга, и только с назначением графа Лорис-Меликова как бы повеяло в воздухе спокойствием. Прежняя робость и какой-то неопределенный страх сменяются уверенностью и чувством безопасности. Это чувство усилилось еще больше с переходом III отделения в подчинение графу Лорис-Меликову, и в этой времейной мере общество как бы черпает надежду, что под управлением главного начальника Верховной комиссии оно станет постоянным. Надежду эту общество почерпает в том обращении, которое сделал граф Лорис-Меликов к нему...»
Неделя. 1880. 9 марта.
«Что-то совсем новое чувствуется теперь...»