Страница 2 из 136
Глава 1
Убийство, как поняла я в результате жутких происшествий, случившихся на острове Марты прошлым летом, — наиболее подлое и гнусное преступление. Жестоко оборванная до времени жизнь — это вам не сюжет романтизированной таинственной истории, которую вы хладнокровно прочитали в утренней газете, не связывая ее с каким-либо конкретным человеком. Синюшная бледность лица, черты, зачастую искаженные гримасой боли и обезображенные, неестественная поза застывшего тела, отвратительный вид свернувшейся буро-коричневой крови и, сверх всего, самая мысль о насильственной смерти — все производит ужасное впечатление, в особенности если вы близко знали убитого или убитую.
Однако в то чудное июньское утро, когда я, сидя в своем вместительном автомобиле, в гавани Вудс-Коул, расположенной на мысе Кейп-Год, в Новой Англии, ожидала парома, который должен был перевезти нас на остров Марты, я менее всего думала о преступлениях, не позревая о том, что в самом ближайшем времени окажусь втянутой в историю, связанную с убийством, отвратительнее которого трудно даже вообразить.
Со мной были мои внучата. С того дня, когда я впервые согласилась взять их с собой на остров Марты, прошло семь лет, и Кристофер успел стать непоседливым десятилетним мальчишкой, а Нэнси — рассудительной двенадцатилетней леди. Пугавшая меня перспектива превратиться в пожилую хлопотливую бабушку счастливо меня миновала. Я и сама удивляюсь, что с самых первых дней все пошло совсем иначе. За исключением старых знакомых, знавших истинное положение дел, все посчитали, что Кристофер и Нэнси — мои собственные поздние дети. Продавцы местных магазинов, полицейские, работники водной спасательной станции — все наше окружение пришло к такому заключению. Даже близкие друзья по истечении недолгого времени стали называть моих внучат не иначе как «ваши славные малышки».
В это трудно поверить, но очень скоро я почувствовала, что заново переживаю ранний период своего замужества: я организовывала игры «своих детей» с детьми «других матерей», вдруг ловила себя на том, что взахлеб обсуждаю публикации РПА [1], даже детские телепередачи, подвиги сказочных героев — все то, что делают и о чем говорят молодые мамаши. После первого сезона я, неожиданно для самой себя, согласилась на второй, в конце которого я буквально разревелась, когда пришло время возвращать детей их настоящей матери. Оставалось ждать следующего сезона.
Еще пять лет пролетели с непостижимой быстротой. Скоро я устроилась на работу в магазин художественных изделий Дорис Кеттеридж в Эдгартауне, где была занята неполный день. Кристофер и Нэнси теперь уже не посещали по утрам детскую площадку — они занимались в секции парусного спорта, занятия которой проходили на морском берегу. Одним словом, я жила полной, интересной жизнью.
Однако главный жизненный стимул, который я здесь получила, не был связан с детьми, это произошло в самый первый сезон моего совместного с ними отдыха, в тот незабываемый день, когда я повстречалась с Эсси Пекк, постоянной местной жительницей, с которой мы пустились в невероятную авантюру, вознамерившись стать воздухоплавателями. Да-да, летать на воздушном шаре, ни больше ни меньше! Можете вы представить себе нечто подобное? Две одинокие женщины, молодые не по годам, а только духом, парят над землей, на высоте десяти тысяч футов! Есть о чем поразмыслить автору лекции «Советы одинокой женщине». Немного позже я расскажу об этом во всех подробностях: как мы познакомились, как возникла у нас идея заняться воздухоплаванием, круто изменившая нашу жизнь за прошедшие семь лет…
Оставив Кристофера и Нэнси сторожить наш перегруженный автомобиль, я пошла в ближайшую булочную купить пирожков и апельсинового сока на завтрак — было уже полдесятого утра.
На обратном пути еще издали я услышала их возбужденные крики:
— Скорее, Маргарет! Паром уже здесь!
Я посмотрела вниз; там, где десятью минутами раньше меж двух высоких стен из потемневших от времени свай было чистое водное пространство, теперь стоял большой пароход «Островитянин», извергающий из своего чрева целый поток грузовых и легковых машин, возвращающихся с острова Марты на материк.
Дети схватили меня за руки и потащили к нашей машине, зажатой между другими автомобилями, раскалившимися на жарком июньском солнце в ожидании погрузки. Разом взревели моторы, захлопали дверцы, заботливые мамаши начали скликать детей, отцы семейств — свистом подзывать собак. Спустя несколько минут я въехала в прохладное чрево корабля, в его опрятный упорядоченный мир — белые стояки, переборки, розовая, обитая жестью, нижняя палуба. Оставив машину, мы взбежали наверх. Не заботясь о том, чтобы захватить, как это делали другие пассажиры, сидячие места, мы подбежали к перилам, чтобы бросить прощальный взгляд на Вудс-Коул, где стоял знаменитый корабль Океанографического института, только что вернувшийся из научной экспедиции, на маленькие островки у входа в гавань, на красные с черным буи и бакены, обозначающие фарватер.
Легкая рябь от налетевшего утреннего бриза замутила местами зеркальную поверхность серо-голубой воды. Где-то внизу сквозь равномерное гудение машины улавливался знакомый скрип уключин на лодке ловца омаров, возвращавшегося после осмотра ловушек. Пригревало ласковое солнышко, воздух был напоен ароматами цветов.
Я прижимала к себе внучат, слушая, но не воспринимая их болтовню. Не думала я и о предстоящей приятной прогулке по морю — до гавани на северном берегу острова Марты, а затем — пятнадцать минут в автомобиле на восток, к Эдгартауну. Это был один из таких моментов, когда разум парит где-то высоко, в заоблачных высях, и вы целиком отдаетесь во власть собственных ощущений; когда кажется, что время остановилось и ничто уже не может измениться. Такие моменты я бережно храню в своей памяти, как драгоценность.
Переезд до острова Марты обошелся без приключений, если не считать того, что Кристофер опрокинул целую чашку кока-колы на свежевыстиранную блузку Нэнси, из-за чего разгорелась шумная ссора. «Островитянин» причалил к острову Марты где-то в начале одиннадцатого. Мы сразу же выехали в Эдгартаун по береговой дороге, ведущей от старого летнего курорта Оук-Блафс с его пышной викторианской архитектурой, а затем — вдоль восточного побережья, мимо Сенигеконтьюкет-Понд, представляющего собой длинный — с милю длиной — и мелкий резервуар соленой воды, отделенный от пролива Нантьюкет лишь набережной и дамбой. Сезон только начинался, и дорога еще не перегружена.
Для тех, кто не имел удовольствия бывать здесь, скажу, что этот остров имеет восемнадцать миль в длину, а его максимальная ширина — что-то около десяти миль. К востоку от него расположен остров Нантьюкет, вместе они образуют нечто вроде последнего бастиона, прикрывающего материк от океанских бурь.
Остров Марты был заселен англичанами в 1602 году. Индейцы были настроены к ним дружественно, остров процветал, и в XIX веке его суда участвовали в морских путешествиях бесстрашных янки из соседних портов Новой Англии, таких как Нью-Бедфорд, Фолл-Ривер, Глостер и Нантьюкет. Теперь это популярнейший летний курорт с высокоразвитой курортной индустрией — особенно это относится к рыболовецкому порту Менемша, расположенному в западном, возвышенном районе острова, а также — к деловой части гавани и к Эдгартауну, где затейливые мини-паромы, поднимающие три автомобиля, снуют взад-вперед вдоль узкого прохода в Чаппакуиддик все лето напролет. Этот почти-остров связан с остальной площадью острова Марты только цепочкой дюн. Район заселен относительно редко; его пустынные пляжи, заросли сосен и низкорослого дуба тянутся на несколько миль, лишь изредка перемежаясь редкими хижинами. Все вместе это составляет дикий, замечательно красивый ландшафт.
Остров Марты, или просто Остров, как называют его местные жители, представляет собой равнину, местами холмистую. Самая высокая его точка — 300 футов — находится на западе, в довольно большом поселке Чилмарк; в Гэй-Хеде, на западной оконечности Острова, стоит знаменитый маяк, возвышающийся над скалами из разноцветного глинозема и предупреждающий навигаторов об опасных мелях. Его южные пляжи, такие, например, как Чаппакуиддик, очень живописны: многие мили девственно белого песка принимают на себя натиск Атлантического океана. На расположенных между взморьем и плато перемещающихся дюнах и в мелководных заводях обитают всевозможные птицы — от материковых ястребов до морских бакланов. Ландшафт в основном сельский: редкие деревушки, фермы, окруженные лесами и лугами, где некогда паслись овечьи стада; кое-где попадаются развалины старинных каменных стен; заросли дикого винограда чередуются с болотами, полными черники и голубики; тонкий аромат «кружева королевы Анны», златоцвета, «горькой сласти», «черных глаз Сюзен» и полевой гвоздики смешивается со свежестью соленого ветра, запахом водорослей и морского песка, создавая неповторимый букет запахов. И ко всему этому добавьте непередаваемые ощущения при взгляде на небо, на широкий простор, сознание изолированности от остального мира, восхитительное, ни с чем не сравнимое чувство единения с природой.
1
РПА — ассоциация родителей и педагогов, занимающаяся вопросами улучшения образования.