Страница 83 из 141
В наибольшей степени Зверев разнес отдельный кавалерийский разведдивизион: «дисциплина низкая, дивизион на грани развала, офицерский состав пьянствует, позоря звание и честь офицера РОА». За организацию и проведение марша 17-20 апреля получили благодарности от командира дивизии: командир артиллерийского полка полковник А. А. Зубакин, командир 2-го пехотного полка майор Алексеев, командир учебно-запасного батальона капитан Курганский и командир 2-го батальона 1-го пехотного полка капитан Бутенко. Выговор получил командир 1-го батальона 1-го пехотного полка майор Антипов, остальным были сделаны замечания за слабую требовательность. Командир отдельного кавалерийского разведдивизиона подполковник Зиновьев был арестован на пять суток с предупреждением о неполном служебном соответствии.
Приказ Зверева об итогах марша лишний раз подтверждает выводы, сделанные в рассуждениях о власовском офицерском корпусе: дисциплина, порядок и организация службы зависели в первую очередь, от офицеров и их требовательности. Особенно ярко это проявилось позднее на демаркационной линии американской оккупационной зоны.
Проблем, аналогичных тем, которые испытал Зверев, не было ни в армейском штабе, благодаря безупречным служебным качествам Трухина, ни в офицерской школе, благодаря ревностному отношению к службе со стороны курсантов, имевших прочный костяк в виде большой группы юнкеров из Русского Корпуса. Совершенно поразила Трухина учебно-запасная бригада: измученные немецкими лагерями солдаты прошли образцово, без эксцессов и замечаний. Довольный Трухин объявил бригаде и командиру благодарность за выносливость и образцовый марш. Бригада Койды оказалась единственной частью Южной группы, которая понесла боевые потери на марше, попав под бомбежку союзной авиации: погибли 12 солдат и 5 офицеров, включая командира саперного батальона майора Полницкого.
Первые дни довольствие Южной группы обеспечивалось за счет запасов продовольствия Вермахта округа Ульм, однако когда полковник Герре обратился в Мюнхене к командующему округом генералу пехоты К. Крибелю с просьбой о довольствии для власовцев, то получил твердый отказ. Отсутствие питания и довольствия для 21 тыс. человек могло привести к непредсказуемым последствиям, и Герре убедил Трухина следовать дальше по железной дороге. Штаб и части штабного подчинения погрузились на станции Фюрстенфельдбрюке (2 эшелона) вечером 28 апреля, один эшелон отправился в Линц 24 апреля со станции Мемминген, 4 эшелона грузились в период
24-28 апреля на станциях Бухлое, Миндельхайм и Тюркхзим. Все 7 эшелонов с чинами Южной группы выгрузились в Линце в период 27 апреля - 1 мая и, таким образом, оказались единственной группировкой власовской армии, достигшей намеченного места назначения.
Дальнейшее перемещение власовских частей на север в направлении Линц - Каплице - Будвайс проходило по двум
параллельным маршрутам: правым следовали 2-я дивизия, учебно-запасная бригада и отдельный строительный батальон, а левым - армейский штаб и офицерская школа. К 3 мая чины Южной группы прошли на север примерно 50 км и достигли небольшого населенного пункта Райнбах в 10 км от границы с Богемией. Здесь разместился штаб власовской армии.
1-2 мая в состав Южной группы влились остатки кадров несформированной 3-й пехотной дивизии генерал-майора М. М. Шаповалова. Их. точная численность не известна, но, судя по сведениям об общей убыли и восполнении Южной группы за период с 18 апреля по 8 мая 1945 г., вряд ли их было более 1,5 тыс. человек, включая чинов более-менее созданного дивизионного штаба. Остальные 8,5 тыс. добровольцев, скорее всего, остались в Вангене дожидаться американцев и перешли на беженское положение. Никаких претензий Шаповалов и начальник штаба дивизии полковник Н. А. Богданов не могли им предъявить - ни вооружить, ни обмундировать, ни кормить своих людей им было нечем. Шаповалов двигался с остатками кадров дивизии к Линцу изВангена через Фюссен и под Кемптеном в последнюю неделю апреля встретился с группой полковника Смысловского, направлявшейся к швейцарской границе. Далее Шаповалов повел свою колонну к железнодорожной станции Мемминген, чтобы повторить маршрут Южной группы.
Группа Смысловского 30 апреля прибыла в Фельдкнрх, а в ночь на 3 мая перешла границу княжества Лихтенштейн. Накануне перехода со своими беженцами из Фельдкирха на территорию княжества Лихтенштейн (период 30 апреля - 2 мая) полковник Б. А. Смысловский объявил о переименовании «Зеленой армии» в «1-ю русскую национальную» и появился перед изумленными офицерами штаба в форме генерал-майора,
]0 лет спустя Генерального штаба полковник С. Н. Ряс-нянский, служивший в 1945 г. в «Зеленой армии» в должности начальника штаба, честно пояснил: «Борис Алексеевич стал “генералом” вероятно по собственному производству, так как надел форму накануне перехода границы, но, правда, за 3—4 дня до этого, он сказал, что его произвели. Как он мог
об этом узнать, трудно себе представить, так как никакой связи с “верхами” у него не было в то время. [...] Форму генерала он не надевал даже в Фельдкирхе, а одел буквально только за несколько часов до перехода, когда его никто кроме пограничных солдат не видел».
Кроме того, по свидетельству Ряснянского, на протяжении второй половины апреля Смысловский пытался дважды избавиться от подчиненных. В первый раз он сообщил офицерам штаба, что германское командование предполагает отправить строевой состав формирования в чешские горы для партизанских действий (!), а во второй раз пытался убедить офицеров в необходимости сдаться вместе с рядовыми французам в Западной Баварии. Обе «инициативы» офицерами штаба были отвергнуты ввиду их несомненной несуразности. В ночь на 3 мая группа Смысловского (по сведениям, сообщаемым С, И. Дро-бязко, - 494 человека, в т.ч. 30 женщин и 2 детей) перешла границу княжества Лихтенштейн8.
В тот же день 3 мая в Райнбахе Трухин приказал Шаповалову, воспользовавшись самолетом ЦМ, любой ценой отыскать в Пражском районе 1-ю дивизию и установить связь с Власовым. В 22.00 4 мая Шаповалов прибыл в Сухомасты (40 км юго-западнее Праги) в штаб дивизии. Власов находился вместе с Буняченко. Отправив Шаповалова под Прагу, Трухин оказался в сложном положении. Вероятность того, что Шаповалов вернется ни с чем или не вернется совсем, представлялась Трухину значительной, а ставить жизни более чем 20 тыс. солдат и офицеров в зависимость от исхода командировки бывшего командира 3-й дивизии Трухин не хотел. Война заканчивалась, пал Берлин. Ни казачьи корпуса, ни группа А. В. Туркула в Линц не прибыли, принадлежность будущих оккупационных войск оставалась неясной. Посланные к американцам власов-ские разведчики Лапин и Денисов пропали без вести. Еще 28 апреля на платформе станции Фюрстеифельдбрюке Трухин предложил начальнику командного отдела армейского штаба полковнику В. В. Позднякову при необходимости в ближайшее время отправиться навстречу американцам и убедить их предоставить власовцам политическое убежище.
Сплошной линии фронта ие существовало, и это облегчало власовским парламентерам задачу. Не получив в течение 24 часов известий от Шаповалова, Трухин принял решение искать возможности сдачи Южной группы представителям армии США и приказал Позднякову отправляться на поиски.
Вечером 4 мая, примерно в тот момент, когда Шаповалов, наконец, добрался до штаба 1-й дивизии, группа офицеров выехала из Райнбаха на машине на поиски линии фронта и американцев. В группу входили: генерал-майор В. Г. Арцезо (Ассберг) и его личный адьютант подпоручик П, Н. Бугков, полковник В. В. Поздняков, переводчица с английского Н. С. Смирнова (жена Позднякова) и шофер С. Трутнев. Офицеры были вооружены пистолетами-пулеметами. Перед выездом полковник Вермахта Г. Д. Герре выдал парламентерам пропуска за личной подписью, защищавшие обладателей от возможных неприятных вопросов со стороны СС. Герре прекрасно знал, куда и зачем отправляются власовцы, но молчаливо одобрял их действия.