Страница 110 из 141
Судьба граждан Советского Союза, оказавшихся после окончания Второй мировой войны в Европе в оккупационных зонах Великобритании, США и Франции, была предопределена печально знаменитыми Ялтинскими соглашениями 1945 г. История и механизм насильственных репатриаций 1945-1947 гг. в достаточной степени изучены в трудах британских исследователей Н. Бетелла и Н. Д. Толстого-Милославского, подкреплены свидетельствами и материалами Б. К. Ганусов-ского, А. И. Делианич, В. Г. Науменко, Б. М. Кузнецова и других очевидцев. Ввиду общей известности трагических событий 1945-1947 гг., связанных с насильственной репатриацией граждан СССР с зональной территории ответственности союзников в советскую оккупационную зону, мы остановимся лишь на их важнейших особенностях.
Печальная участь восточных добровольцев первоначально решалась не за столом официальных союзных переговоров, а в ходе личных контактов на высоком советско-британском уровне. Еще в октябре 1944 г. народный комиссар иностранных дел Союза ССР В. М. Молотов официально потребовал у правительства Его Величеств короля Георга VI безоговорочного возвращения в СССР всех советских граждан, независимо от их желания. В ответ британский министр иностранных щв&ж 425 ткшт
ным и естественным этапом. Независимо от того, как сегодня относиться к участникам Власовского движения, сделавшим свой выбор сознательно, трудно оспорить очевидный исторический факт - массовое военно-политическое сотрудничество граждан СССР с противником в годы Второй мировой войны стало, в первую очередь, объективным и неизбежным следствием аницивилизационной и антихристианской сталинской социально-экономической системы.
Отдельным вопросом, выходящим за рамки юридических и нравственных оценок Власовского движения, является вопрос о воинских преступлениях. Например, вначале 1980-х гг. бывший советский историк А. М. Некрич не оспаривал того очевидного факта, что среди власовцев могли быть военные преступники - лица, участвовавшие в массовых расстрелах, насилиях и грабежах гражданского населения до службы в ВС КОНР. Но мы не можем не согласиться с его последующим выводом: распространение подобных характеристик на всех солдат и офицеров власовской армии было бы ошибочным. Пополнения, поступавшие в ВС КОНР из Восточных войск Вермахта, не проверялись, и с ними во власовскую армию действительно мог попасть уголовно-преступный элемент, особенно среди рядового состава. Вероятно, это справедливо в первую очередь в отношении части каминцев и военнослужащих XV кавалерийского корпуса. Вместе с тем, мы заметим, что солдаты и офицеры, совершавшие воинские преступления, находились в рядах любой армии, участвовавшей во Второй мировой войне. Исследование столь болезненного вопроса должно в равной степени касаться всех воюющих сторон, а не только противников государств-участников антигитлеровской коалиции, как это преимущественно делается до сих пор.
Разумеется, воинскому преступлению нет оправдания независимо от того, в какой армии служил преступник. Однако, например, основываясь на многочисленных частных случа-ях5 предосудительного поведения советских военнослужащих в странах Восточной Европы и в Германии в 1944-1945 гг., было бы нелепым распространять криминальные храктеристики на всю Красную армию. В равной степени, с нашей точки зре-
ння, такая же аналогия может быть применена и к ВС КОНР. Даже имевшие отношение к подобным преступлениям власовцы после капитуляции Германии являлись военнопленными союзных армий. Они должны были отвечать за совершенные деяния перед трибуналами и судебными инстанциями традиционной состязательной юстиции, а не перед советскими внесудебными репрессивными органами. Но союзники пренебрегли международным правом и предали собственные декларируемые судебно-политические принципы ради достижения сиюминутных и сомнительных выгод. Это трагическое обстоятельство лишило надежд на спасение и на традиционный состязательный уголовный процесс не только граждан СССР, но и почти всех вольных или невольных союзников капитулировавшей Германии, включая бойцов антикоммунистических вооруженных формирований из представителей народов Королевской Югославии.
Судьба граждан Советского Союза, оказавшихся после окончания Второй мировой войны в Европе в оккупационных зонах Великобритании, США и Франции, была предопределена печально знаменитыми Ялтинскими соглашениями 1945 г. История и механизм насильственных репатриаций 1945— 1947 гг. в достаточной степени изучены в трудах британских исследователей Н. Бетелла и Н. Д. Толстого-Милославского, подкреплены свидетельствами и материалами Б, К. Ганусов-ского, А. И. Делианич, В. Г. Науменко, Б, М. Кузнецова н других очевидцев. Ввиду общей известности трагических событий 1945-1947 гг., связанных с насильственной репатриацией граждан СССР с зональной территории ответственности союзников в советскую оккупационную зону, мы остановимся лишь на их важнейших особенностях.
Печальная участь восточных добровольцев первоначально решалась не за столом официальных союзных переговоров, а в ходе личных контактов на высоком советско-британском уровне. Еще в октябре 1944 г. народный комиссар иностранных дел Союза ССР В. М. Молотов официально потребовал у правительства Его Величеств короля Георга VI безоговорочного возвращения в СССР всех советских граждан, независимо от их желания. В ответ британский министр иностранных 425 -о.
дел А. Иден (впоследствии лорд Эйвон) дал соответствующие гарантии, фактически дезавуировав Женевскую конвенцию 1929 г. в части признания статуса неприкосновенности по отношению к пленным военнослужащим противника. Однако при объяснении с американскими партнерами советские дипломаты не нашли столь безоговорочного понимания. В январе 1945 г. начальник военной полиции Верховного командования союзных экспедиционных сил генерал-майор армии США А. Гульон заметил, что выдача военнопленных в немецком обмундировании противоречит Женевской конвенции. И. о. Государственного секретаря США Д. Грю в докладной записке от 1 февраля 1945 г. наивно пытался отстаивать необходимость соблюдения «принципа формы» по отношению ко всем без исключения военнопленным противника.
По-видимому, скрытое неприятие дипломатических инициатив советской стороны в соответствующих кругах МИД США и подтолкнуло И. В. Сталина к решению добиться безусловного урегулирования столь болезненного вопроса в ходе Ялтинской конференции 4-11 февраля. Итоги встречи на высшем уровне И. В. Сталина, Ф. Рузвельта и У. Черчилля оставляют впечатление крупной сталинской политической победы. Под влиянием обещания Сталина нарушить в одностороннем порядке советско-японский пакт о ненападении 1941 г. и принять участие в боевых действиях против Японии, Рузвельт был готов к уступкам на всех направлениях. И если англо-американские союзники, в конце концов, ради сохранения «наилучших» взаимоотношений с СССР предали легитимные правительства Польши и Королевской Югославии, разве могла представлять для них интерес послевоенная судьба почти 6 млн. советских граждан, оказавшихся в охваченной войной Европе?
В одной из застольных речей премьер-министр Великобритании сэр У. Черчилль назвал жизнь И. В. Сталина «драгоценнейшим сокровищем для наших надежд и наших сердец», выразив надежду, что она «сохранится для народа Советского Союза». На что после таких убедительных слов могли надеяться противники Сталина в Европе? И разве не менее власовской была уязвима с моральной и юридической стороны позиция 426
выдающегося британского политика? Ведь Черчилль произнес тост за человека, всего за неполных 6 лет до Крымской конференции предлагавшего И. Риббентропу «выпить за здоровье любимого вождя германской нации».
В своих мемуарах премьер-министр Великобритании - горячий поклонник сталинских военно-политического талантов - с особой трогательностью описывает, как советская сторона доставила в Ялту для аквариума в британской миссии золотых рыбок или лимонные корочки для коктейля, но ни словом не упоминает обстоятельств обсуждения вопроса о судьбе граждан СССР на территории ответственности союзных армий. Даже спустя более 10 лет после Крымской конференции лимонные корочки для коктейля казались Черчиллю более значимым мемуарным сюжетом. И все же вопрос о судьбе «перемешенных лиц» Сталин, Черчилль и Иден предварительно обсуждали 10 февраля. Любопытно, что Черчилль первый заявит о готовности правительства Его Величества вернуть всех советских граждан. 11 февраля в Юсуповском дворце Ялты состоялось подписание межсоюзнических соглашении, которые считаются многими историками и специалистами «правовой основой» позорных насильственных репатриаций 1945-1947 гг. Советско-британское соглашение подписали В. М. Молотов и А. Плен, советско-американское - генерал-лейтенант А. А. Грызлов и генерал-майор Д, Р Дин. 24 июня 1945 г. было подписано аналогичное советско-французское соглашение, советскую сторону представлял А. Я. Вышинский, сторону Французской республики - П. Шарпантье.