Осака

На первых порах принципы национальной архитектуры воплощались в этих зданиях в почти дословном следовании основным положениям традиционной строительной системы. Структурная ясность, неизменно сочетающаяся с отработанным веками ощущением формы, четкость и точность легко читающегося конструктивного рисунка и гибкость объемного, гармоничного интерьера — все находило отражение в этих сооружениях. Только трактовка этих древних канонов стала осуществляться теперь совсем необычно — языком новых, в значительной своей части совершенно несвойственных старому зодчеству материалов. Бетон и сталь, позднее анодированный, литой алюминий и стекло, камень и различные металлы, разнообразные синтетические материалы и дерево — все вступает в этих зданиях в неожиданное для японца, но вполне оправданное новыми потребностями взаимодействие. Конечно, необычное соединение не было первой пробой. Как уже говорилось ранее, японскими архитекторами еще в довоенные годы была найдена эта, казалось бы, совершенно противоречащая традиционному восприятию взаимная согласованность антагонистических материалов.

Однако эти новые материалы и разнообразие их соединений обыгрывают, по существу, нетронутую, принципиально не измененную старую конструктивную схему. Та же, рожденная в борьбе с землетрясениями, жесткая каркасная конструкция, когда-то слагавшаяся из деревянных стоек, объединявшихся в связки, теперь фактически повторялась в железобетонном варианте — обнаженность конструкции, ранее представленная тяжеловесностью дерева, теперь графично выявлялась в четкости стальных полос, окаймляющих контур и разнообразящих простой силуэт здания.

В центральном районе Осака, который в те годы фактически строился заново, поднялось немало зданий с огромными остекленными поверхностями стен, домов-экранов, настоящих стеклянно-стальных пирамид и призм. Тип этих сооружений хорошо представляет гимназиум для высшей юношеской школы Асия Яматэ, построенный Дзюндзо Сакакура в самом конце 50-х годов в восточной части Осака.

Многоэтажное здание расчленено по вертикали стальными полосами со стеклянным заполнением между ними и небольшими вставками глазурованного кирпича. Глянцевый, блестящий кирпич «одевает» здание с торцовой и тыльной сторон, создавая яркое, слепящее покрытие. Пожалуй, издали создается наиболее верное представление — высокая, сверкающая на солнце даже в хмурые дни стеклянная стена разбита на звенья и перекрещивающиеся полосы. Они варьируют мотив традиционной решетки, столь широко используемый в старой архитектуре. Здания подобного типа, как правило со стеклянным, прозрачным нижним этажом, а иногда и всей многоэтажной призмой, отражают активные попытки талантливых японских строителей преломить традицию, дать ей жизнь на новой технической и социальной почве. В определенной мере высказывание К. Тангэ о сущности традиции иллюстрирует весь послевоенный, трудный путь японской архитектуры, неустанные поиски, успехи и неудачи ее творцов.

«Чтобы направить традицию по творческому пути, — говорил Тангэ, — требуется свежая энергия, отвергающая мертвые формы и не дающая застыть живым формам. В известном смысле традицию надо постоянно разрушать, чтобы в ней сохранилась живая сущность…»[38]. Конечно, речь здесь идет не о чисто разрушительной и единственно имеющей цель уничтожения энергии. Преломление традиции, испытание ее новыми условиями и требованиями времени, отбрасывание омертвевших, не соответствующих духу времени форм, а по существу, непрерывная борьба и синтез традиции и антитрадиции и есть то обязательное условие, которое, по мнению крупнейшего зодчего, определяет творческое отношение к традиционному наследию. Интересно, на наш взгляд, высказывание знаменитого поэта средневековья Басё: «Без неизменного не было бы основы, без изменчивого нет обновления»[39].

Возможности же апелляции к арсеналу традиционности, к тому, что в течение веков создавалось народом, поистине неисчерпаемы. Во многих исследованиях послевоенной японской архитектуры говорится о поразительной современности японского дома, хотя каркасность, раскрытость, модульная скоординированность внутреннего объема и всех частей здания — давние достижения древнего зодчества этой страны, превращенного веками в канон.

Рационализм и функциональность, свойственные и необходимые общественным зданиям, нередко сопровождались самой неожиданной трактовкой традиционных категорий. Иногда современные материалы обыгрывали, «подавали» в близком национальному восприятию ключе не только геометричность и пластику форм, но и цветовое решение, например черно-белую традиционную ритмику. Такой прием характерен для здания фирмы «Кансай дэнрёку» в деловом районе Осака. Этому же зданию свойственны своеобразное использование пластических свойств бетона и стремление разнообразить его «язык», повторяющиеся во многих крупных общественных сооружениях. В данном случае бетон имитирует тяжелые деревянные конструкции, а такой традиционный элемент деревянной архитектуры, как решетка, карнизы, в мощности и неожиданной тяжести форм обретают выразительное звучание.

Попытки использования национальной почвы для нового строительства весьма разнообразны. Бывает, что образная природа нового сооружения не только использует ассоциации, апеллирует к мировосприятию японца, но и полностью складывается из повторения (и конструктивно, и эстетически) традиционного сооружения, в котором старая конструкция связана с совершенно новым, несвойственным ей назначением.

В южной части Осака, вблизи парка Тэннодзи и храма Ситэннодзи, в начале 60-х годов было выстроено тридцатипятиэтажное жилое здание в форме пагоды. Массивный низ и убегающая ввысь череда ярусов увенчаны, как и в настоящем культовом сооружении, шпилем. При строительстве этого многоэтажного здания архитектор Урабэ ориентировался на опыт в подобных сооружениях антисейсмичного строительства.

Знаменитая пагода VII в. Годзюното из ансамбля Хорюдзи, словно пронзенная тридцатитрехметровым антисейсмичным стрежнем-стволом, обладает благодаря ему исключительной устойчивостью к подземным толчкам. Известна своей высокой антисейсмичностью сорокатрехэтажная башня в форме пагоды в Мехико-сити, одно из немногих зданий, выдержавших землетрясение 1957 г. Но антисейсмичность не единственная причина, которая для Урабэ стала решающей при определении архитектурного образа сооружения.

В парке Тэннодзи, соседствующем с высотной башней, расположен храм Ситэннодзи, что требовало, по мнению архитектора, создания силуэта в чем-то ему родственного. Кроме того, определенную роль сыграло напоминающее традиционную башню-ягура здание Музея прикладного искусства, выстроенное на территории парка Тэннодзи по проекту Урабэ в 1960 г. Однако пример зданий-пагод не нашел в Осака широкого распространения, хотя многоэтажных антисейсмичных конструкций стало строиться много (например, весьма сходный по облику отель «Эмпайр» в Иокогаме). Архитектурные круги, признавая очевидную попытку Урабэ продемонстрировать в своих сооружениях тесную приверженность и верность национальной теме, тем не менее не могли причислить его творения к лучшим образцам современной трактовки национальной традиции.

В 1960 г. в Кита (район Наканосима) К. Тангэ построил девятиэтажное железобетонное сооружение с двумя подвальными этажами и трехэтажной надстройкой на крыше. Это — здание фирмы «Дэнцу». Оно интересно таким членением фасада, которое производит впечатление явной апелляции к традиционному использованию решетки в структурной системе здания.

Впечатление решетки создается ритмикой солнцезащитных экранов, четкой расчерченностью ими всего южного фасада, повернутого к широкому простору двух рек, омывающих острие косы, на которой стоит здание. Эффект воспроизведения символического интерпретирования традиционных элементов проявляется здесь не только в лаконичности форм, но и в объемном выделении решетки балконами на боковых частях фасада. Редкая разбивка плоскости фасада балконами, подчеркнутая высоким их ограждением и тенью глубоких проемов, смягчается более дробным и светлым рисунком солнцезащитных полос. В то же время конструктивное и объемно-пространственное решение здания явно демонстрировало дальнейшее развитие системы жесткокаркасных структур, сооружений из грубого железобетона, характерных для раннего творчества Тангэ. Внешний облик Дэнцу, так же как и формы и детали внутренних объемов, непроизвольно возвращал зрителя к его наиболее известным работам, синтезировавшим черты интернационального общемирового стиля и национальных особенностей японского зодчества. К ним относились здания городских советов в Кураёси и Кагава, в Курасики и Имабари.

38

К. Тангэ. Традиции и архитектура Японии, с. 35.

39

К. Тангэ. Традиции и архитектура Японии, с. 36.