Осака

Как правило, это были грандиозные современные сооружения с характерной геометрической красотой четких силуэтов, со сложной серебристой паутиной огромных пролетов, плавно взлетающих над водой. Так выглядит мост Минато Охаси, ажурное плетение которого перекрыло значительное пространство Осакской бухты. Не менее интересен и Дзюсо Хаси, держащий по техническим характеристикам и общему облику пальму первенства среди многих мостов, перешагнувших течение Ёдо. Пять двойных арок, переплетенных стальными тросами и слитых в прозрачный кружевной коридор над полотном моста, рождают колоритное сооружение с неповторимым обликом.

Многие из мостов вследствие каких-либо характерных черт получили среди горожан дополнительные названия, ставшие более ходовыми, чем собственное название. Например, Сакура но мия хаси вблизи Монетного двора из-за светлой, серебристой окраски ферм получил название «Серебряного моста». И хотя, казалось бы, его конструктивный рисунок, оригинальное сочленение высокой арки из двух симметричных половин должны были привлекать основное внимание, однако решающим в восприятии сооружения явился цвет, не только объединивший и подчеркнувший оригинальность формы, но и проявивший себя как самостоятельное средство художественной выразительности.

Восстанавливая множество старых мостов, реставраторы в новых каменных и железобетонных сооружениях пытались сохранить непритязательную форму, простые силуэты старых деревянных мостов. Каждый из этих малых мостов был выделен какими-нибудь только ему свойственными, характерными чертами: мост Наканосима с его недлинным, чуть изогнутым над водой пролетом привлекал внимание своей камерностью, неожиданностью пешеходной тропинки, вдруг возникавшей в гуще современного даунтауна, в «толчее» зданий и неистовом грохоте транспорта. Его причастность к структуре традиционного сада, свойственного парку, подчеркивалась другими мостами — шумными транспортными магистралями, протянувшимися к этому Центральному островку (так переводится Наканосима), а также стремительной лентой хайвея, шагающего прямо по воде рядом с этим островом, по другой стороне реки.

Старинный мост Нанива в его новой «редакции» охраняют огромные статуи львов на гранитных пьедесталах. Мост Ёдоя украшен цветными керамическими кашпо с ярким разливом тюльпанов и гвоздик, хризантем и астр. Цветы у подножия ступеней, спускающихся на мост с набережной, оживляют общую классически строгую гамму сооружения. На фоне маленьких ярких клумб иначе выглядит серое, глухое, каменное ограждение моста с небольшими вырезами в толще гранита в виде стрельчатых венецианских окон и менее официальным становится торжественный караул шестиугольных фонарей, установленных на мощных граненых колоннах.

В конце 60-х — начале 70-х годов нашего столетия, когда вступила в стадию реализации программа сооружения скоростных дорог-хайвеев, в облик центрального, северо-восточного и юго-западного районов были внесены новые коррективы. Многополосные ленты хайвеев, извиваясь и переплетаясь на разных уровнях, шагая в разнообразных направлениях вдоль русел рек, подымаясь на уровень нескольких этажей и ныряя между кварталами и зданиями, создали новый пространственный уровень города. Немало мостов и каналов прекратили свое существование. Их снесли или засыпали, чтобы дать простор стремительному и красивому полету хайвеев.

Некоторые, как правило небольшие, мосты, хайвей просто «перешагнул». Такая судьба выпала на долю Кораибаси. Очарование прежнего легкого и изящного моста было сохранено в воспроизведении общего силуэта, простого рисунка перил и балясин, где дерево заменили белым мрамором. В то же время симметрично стоящие массивные четырехугольные столбы, стилизованные под храмовое сооружение, должны были воспроизводить атмосферу средневекового Кораибаси или хотя бы создать намек на нее. Каждый из этих столбов одновременно напоминал большой храмовой фонарь с решетчатым окошечком, когда-то закрывавшим горящую свечу, а сейчас электрическую лампу, и макет маленького храма с двумя лепестками изогнутых и приподнятых на концах крыш. Точеный храм был водружен на высокий монументальный постамент, облицованный мраморными плитами.

Хайвей «перелетел» через Кораибаси, «прочеркнул» его многотонной грохочущей махиной где-то на середине моста. Камерность силуэта и общего облика Кораибаси была сломана. Вместе с тем это скрещение (хотя и на разных уровнях) транспортных магистралей представляло значительный интерес. И совсем не с точки зрения транспортной проблемы города. Оно не только приковывало глаз общим рисунком, четкой геометрией линий, но и казалось исполненным более значительного смысла, представляло собой своеобразный символ.

Кораибаси и хайвей (впрочем, эта ситуация повторялась и в других местах города) наглядно представляли два мира: старую и новую Японию и даже до некоторой степени самого японца. Одной ногой — в прочной власти традиций, всего сугубо национального, причастности к природе, неторопливой созерцательности, другой — в стремительном мире сверхскоростей, новейших технических достижений, отечественных и интернациональных, предельных жизненных нагрузок и стремительно меняющихся ценностей.

Активная реконструкция и дальнейшее послевоенное развитие Осака привели к почти полному изменению облика города. Ёсида Минао писал о том, что родная земля — это те места, вдали от которых мы чувствуем себя потерянными, но это высказывание может иметь определенное звучание лишь для тех жителей Осака, которые родились и жили в городе до войны. Ёсида считал, что стремительные перемены в городе не способствуют сохранению атмосферы, которую многие поколения связывали с представлением о родных местах. Память может удержать лишь ощущение от процесса изменений, но не сам процесс. Теперь старое лицо Осака полностью изменено «пластической хирургией».

Действительно, облик Осака не только кардинально изменился, но и продолжает безостановочно меняться. Это подтверждают историки, градостроители, экономисты, социологи. Осталось много старых названий, но… только названий, а районы уже выглядят совсем по-иному.

Сегодняшняя Сэмба — по-прежнему экономический центр Осака, сердце его коммерческой жизни. Однако житель Сэмба 30-х годов нашел бы в наши дни на всей ее прежней территории единственный, музейно сохраненный купеческий двухэтажный, деревянный дом в стиле Осака госи. Все остальное стало бы для него полностью неузнаваемо. Хорикава, некогда окружавшая и отделявшая Сэмба от остальных городских кварталов, не только исчезла, но даже не осталось сколько-нибудь значительных примет прежних мест, где она протекала. На месте засыпанного русла, снесенных деревянных кварталов вплотную Друг к другу поднялись многоэтажные корпуса универмагов, банков и ведущих торговых фирм коммерческого мира Осака. Некогда яркий, нарядный, широко раскинувшийся район Сэмба сегодня деловито использует не только каждый квадратный метр площади, но и пространство над домами. Два полотна многополосных городских магистралей, опустившиеся на крыши зданий, обеспечили максимально быстрое сообщение этого экономического «сердца» города с различными районами.

Реконструкция городской застройки Осака заняла длительное время. Как уже говорилось, первые послевоенные годы были для города периодом общих восстановительных работ. В 50-е годы городская застройка начала существенно изменяться. Впервые по всей стране не только в крупных, но даже и в средних и мелких городах началось массовое строительство общественных сооружений — спортивных комплексов, библиотек, музеев, больниц, концертных залов, школ, зданий муниципалитетов и т. д. К тому времени работы крупных японских архитекторов Кунио Маэкава, Того Мурано, Ёсинобу Асихара, Дзюндзо Сакакура, Мамору Ямада уже получили мировую известность.

Архитектурная школа Японии с ее обширным объемом работ, высоким художественным качеством и богатым традиционным наследием быстро завоевала восторженное признание специалистов. Строительство 50-х годов в Осака, как и во всей Японии, было, по существу, пробой сил, попыткой найти в сооружающихся кварталах элементы, а может, и решающие черты нового города, в котором совместились бы традиционность в самых разнообразных ее проявлениях и специфика бурно развивающихся торгово-промышленных центров, требующих значительных жилых массивов и мобильно работающей транспортной сети.