Страница 75 из 105
Доклад начальника контрразведки ставки Колчака содержал список 65 человек руководящей головки заговорщиков, причем отмечалось, что в заседаниях групп принимают участие также американцы, а некоторые видные эсеры ночуют на американском судне, опасаясь ареста. Материалы о заговоре поступали в Омск не in,/п.ко из Владивостока, но также из других мест — сомнений в наличии его уже не оставалось.
Возникает вопрос: почему же колчаковские караульные и контрразведывательные органы, зная о заго-море, имея в руках список организаторов и руководителей, не принимали мер к немедленной его ликвидации, к аресту его главарей? Прямой ответ содержится в докладе начальника контрразведки ставки: «Во избежание могущих произойти осложнений с союзниками сейчас не принимаются меры к окончательной ликвидации одно-мременно всех перечисленных участников организации, но намечено в случае переезда кого-либо из них из Владивостока в Иркутск, куда переносится центр, произвести аресты в пути» 302. Надо также иметь в виду, что речь идет о борьбе внутри одного и того же лагеря контрреволюции и что власть и заговорщики по своей классовой сущности и конечным целям борьбы ничем не отличались друг от друга — были связаны между собой.
Обсуждением положения в Сибири занялся также находящийся во Владивостоке Союзнический совет. Сонет констатировал, что «большевистская пропаганда захватывает все большие пространства» 303. Общий его вывод: «План союзников о создании единой России становится все менее и менее выполнимым, давая обильную пищу для большевистской пропаганды среди сельского населения». Совет вынес резолюцию, рекомендующую ()мску «быть более либеральным в отношении органов самоуправления населения, чтобы завоевать симпатии низших классов, а также созвать представителей пролетарской организации, чтобы эти последние могли высказать свои желания».
Подробное рассмотрение документа выходит за рамки нашего исследования, но один момент отметить нужно. Недовольство населения и борьбу его против колчаковского режима Союзнический совет объясняет влиянием и пропагандой большевиков и ничего не говорит об эсерах. В свою очередь, колчаковское правительство жалуется только на эсеров и ни слова не говорит о большевиках. Положение любопытное, и объяснить его не так уж трудно. Колчаковское правительство имело в своем распоряжении доказательства, что те самые «союзники», которые официально выступают в качестве благожелателей и сторонников власти, фактически за спиной Колчака тайно ведут против него борьбу, используя для этого эсеров и другие правые группы и партии. Жалуясь на эсеров, колчаковское правительство тем самым как бы говорило: «Большевики — враги непримиримые. Это известно нам и в такой же мере ивам. О них говорить нечего. А вот эсеров и иже с ними отыскали, собрали и гальванизировали вы. Мы и жалуемся на них вам, как их прямым хозяевам...» Иначе ведь трудно понять «односторонность» жалоб и тех и других.
Но если в данном примере речь идет о высказываниях дипломатов, не допускающих выпадов и резких заявлений, то по-другому обстояло дело с оценкой действий союзников в секретных докладах колчаковских контрразведывательных органов, которые вели неослабную слежку за иностранными миссиями и находили даже доступ к секретным документам в некоторых из них.
Факты прямого участия представителей союзников в заговорах против Колчака и даже в открытых вооруженных выступлениях расценивались ими как симптомы перемены в отношении держав Антанты и политики их на Востоке 304.
Вот несколько примеров в подтверждение сказанного 305. «Иностранцы с высоты своего величия властителей наших судеб критикуют наше чисто русское неумение справиться собственными силами с рядом недугов государственного характера», — говорится в одном из обзоров печати осведомительного отдела главного штаба Колчака. «Иностранцы оценивают нашу жизнь с точки зрения личных удобств», — говорится в другом документе того же отдела. «Союзники в Сибири, — гово-рнтся в информсВоДКб колчаковского МВД от 20 июля 1919 г., — совместно с чехами желают ухода адмирала Колчака. Но охлаждение не к нему лично, а к правительству». Часто в сводках встречаются пространные рассуждения, заслуживающие того, чтобы сказать о них вкратце. «Демократию, — пишут авторы сводок,—иностранцы понимают по-своему — по-европейски, забывая, что, обсуждая русский вопрос, надо применять и специальные русские приемы». Французы относятся холодно к правительству, видный член французской миссии иронически заметил: «Да, адмирал Колчак хороший человек, но если бы нашелся человек получше, то было бы еще лучше». Французы возмущены действиями русских властей, ставкой, особенно генералом Лебедевым. Указывая, что французы очень желали бы удержать положение на фронте и рассчитывают при этом на чехов, автор одного из докладов пишет: «Трудно будет убедить, что они (чехословаки. — Г. Э.) должны идти в бой hi адмирала Колчака. Так, значит, надо провозгласить другого, тогда чехословаки будут сговорчивее. Конечно, они будут сговорчивее в случае радикальных перемен в российском правительстве» 306. И совсем уж откровенно шучат заключительные слова другого доклада: «...можно утверждать, что охлаждение союзников 307 к правительству можно устранить сменой кабинета». Недовольство и прямое недоверие к союзникам высказывали открыто почти все буржуазные и «социалистические» пыеты колчакии. Вот несколько цитат. «Их не радуют общерусские радости и не печалит общерусское горе, веред ними какие-то свои цели, не имеющие, быть мотет, ничего общего с интересами русского народа в его стремлении создать единое сильное государство, крепкое и мощное, независимое от иностранных держав», — писала читинская газета «Русские ведомости». В бессильной злобе на «предавших Россию» союзников писала иркутская кадетская газета «Свободная страна» 308: «Нужно отдать справедливость союзникам, они действительно помогают: вот они помогли топить русский флот в Финском заливе, везут через моря целые горы бое-снабжения. Во Владивосток союзники доставили полмиллиарда патронов. Ведь этим полмиллиарда можно бы, если повезло, перестрелять все население России, убить этого ужасного северного медведя, который наподобие грозного призрака витал в течение нескольких десятилетий над головами западных дипломатов. Словом, Россию можно отстранить от Европы голыми руками самих же русских. Ведь порядок в России не стоит костей и одного английского солдата». Больше всего возмущения вызвало то, что на Парижскую мирную конференцию не были допущены представители России. Отметив, что союзники не признали Брестский мир и что Колчак тоже его не признал, газета подчеркнула, что в то же время союзники сами заключили мир с Германией, «а нас не допустили...». «Скажите, пожалуйста, — спрашивает газета, — кто же, собственно, заключил сепаратный мир? И это не игра слов! Россия сама будет заключать мир, условия выработаем мы сами с немецкими делегатами. Россия считает себя несвязанной условиями Версальского до-говора, ибо они выработаны без ее участия»309.
Приведенные выдержки имеют для исторического исследования большое значение. Мы как бы «предоставляем слово» участникам событий, даем им возможность самим непосредственно и помимо автора «разговаривать» с читателем. Тем самым вскрывается закулисная сторона официальных исторических описаний и толкований. Читателю представляется самостоятельно и критически осмыслить документы и факты истории, а не просто ознакомиться с готовым мнением автора, запомнить готовые концепции и схемы.
Борьба, что шла между союзниками и в лагере белых, играла, конечно, известную роль, но не она определяла положение на фронте.
4. РАЗГРОМ И ПЛЕНЕНИЕ РОССИЙСКОЙ АРМИИ КОЛЧАКА
Успешное форсирование советскими войсками Тобола и Ишима и уничтожение 5-й Красной армией с помощью правого фланга 3-й армии Петропавловского укрепленного района показали врагам, что наличными силами добиться решительного изменения обстановки они уже не в состоянии. Именно в эти дни главнокомандующий союзными войсками в Сибири генерал Жанен созвал экстренное узкое совещание 310. Кроме него и начальника штаба французской военной миссии присутствовали японский посол Като и начальник штаба японской миссии, английский генерал Нокс и в качестве наблюдателя — американский майор Слоттер 311. Заседание открылось речью Жанена. «Я созвал вас,— заявил он,— для реального решения вопроса о помощи России не материалами и техникой, а действительными людьми. Момент сейчас критический. Положение фронта более серьезное, чем весной, летом и осенью, так как в то время Красная Армия могла быть отброшена ввиду ее утомления трехмесячными боями. Теперь этого нет».