Страница 56 из 146
Победителям достались два походных лагеря, четыре знамени, одно орудие и один фальконет (остальную артиллерию персы заблаговременно увезли), 80 зарядных и патронных ящиков и 1100 пленных. Сверх того персы потеряли до двух тысяч человек убитыми и ранеными.
С нашей стороны погибло три офицера, в том числе храбрый батальонный командир ширванцев подполковник Греков, и 43 рядовых. Ранено — девять штаб- и обер-офицеров и 240 нижних чинов.
Итог Елисаветпольского сражения, разыгравшегося вблизи могилы знаменитого поэта древности Низами, таков: около семи тысяч воинов России совершенно разбили 35-тысячное шахское войско, «образованное по примеру европейскому» и имевшее сильную артиллерию. Аббас-мирза спас ее почти всю по очень простой причине: его пушкари, не в пример русским, вперед в атаку не пошли. Они бежали, да притом в числе первых и очень удачно.
Россия победой была обязана неустрашимости и твердости сражавшихся бойцов Отдельного Кавказского корпуса и, конечно, решительности и искусству полководца, умело «устроившего» свои малые силы в нужный боевой порядок, им самим придуманный.
Император наградил его Золотым оружием — шпагой, украшенной бриллиантами, с надписью: «За поражение Персиян при Елисаветполе».
Наследный принц поспешно скрылся за реку Араке с одной лишь артиллерией и личной охраной. Пехота же его и конница рассеялись по горным районам. Созданная за большие деньги регулярная армия Персии на время перестала существовать...
Плодами одержанной победы воспользоваться, однако, не удалось, хотя Паскевич неоднократно предлагал перенести боевые действия на территорию противного государства. Он ручался за успех похода на Тавриз — столицу Южного Азербайджана, второй по значению в персидских землях город после столичного Тегерана. Но такой поход не состоялся. Главная причина — недостаток провианта в войсковых магазинах.
В скором времени Аббас-мирза собрал рассеянную армию и вновь стал угрожать границам России. Он стал их тревожить конными «партиями». Персидским наездникам удалось даже захватить и увести к себе около 600 семей кочевых карабахцев. Вспыхнули волнения в Ширванском ханстве. Русскому командованию приходилось разбрасывать свои и без того малые силы.
Паскевич решил устрашить шахского сына. 25 октября он с отрядом переходит Араке у села Марельян. «Демонстрация» удалась — Аббас-мирза отступил к Ардебилю, оставив впереди конные заслоны. Однако кавалерия кавказцев их всюду обращала в бегство, отбив до пяти тысяч голов скота, которые пошли на солдатское довольствие. Через неделю Иван Федорович повернул обратно и вновь вброд перешел пограничную реку, но уже в другом месте.
Такой рейд на чужую территорию позволил ему ознакомиться с будущим театром военных действий. Угнанные карабахцы вернулись к себе. Шахские отряды, которые разбойничали в Карабахской, Ширванской и Шекинской провинциях, сочли за благо побыстрее удалиться из них.
По этому поводу Николай I прислал генерал-адъютанту лестный рескрипт.
Вскоре главнокомандующий на Кавказе предписал войскам до весны расположиться на зимних квартирах.
Победа, одержанная при Елисаветполе, внушила Императору мысль, что он может вполне доверить Паскевичу войска на Кавказе и наконец удалить оттуда Ермолова.
ПАСКЕВИЧ СМЕНЯЕТ ЕРМОЛОВА.
ПОХОД НА ЭРИВАНСКОЕ ХАНСТВО
В феврале 1827 года Николай I отправил в Тифлис свое доверенное лицо — начальника Главного штаба генерала И.И. Дибича, заранее уполномочив его, если тот посчитает необходимым, сместить главнокомандующего. Император торопился разрешить конфликт между Ермоловым и Паскевичем в пользу последнего. По лшению же самого Дибича, на Кавказе ни тот ни другой не могли оставаться. Но, исполняя волю монарха, он стал стараться склонить Алексея Петровича на добровольную подачу просьбы об увольнении со слркбы.
3 марта Ермолов направил Государю письмо с просьбой об увольнении его от командования Кавказским корпусом. Однако еще до получения этого письма Император 12 марта предписал Дибичу безотлагательно объявить опальному кавказскому полководцу об отставке.
Получив из столицы такое повеление, начальник Главного штаба 28 мар. х в весьма вежливой форме объявил герою Отечественной всйкы 1.112 года Алексею Петровичу Ермолову устно, а на следую , .о, что:
}&-
«Государь Император соизволяет на увольнение его в Россию и на назначение командующим войсками и главноуправляющим здешним краем генерал-адъютанта и генерала от инфантерии Паскевича».
Высочайшее соизволение было сказано. По совету Ермолова близкий ему по духу генерал Николай Николаевич Муравьев остался при Паскевиче помощником начальника штаба с тем, чтобы преемственно продолжать прежнюю политику завоевания Кавказа, разумную и по возможности гуманную.
Приводя в порядок свои личные дела, Ермолов прожил в Тифлисе еще месяц.
3 мая, желая избежать проводов, он «в три часа пополуночи» в простой кибитке, в которой приехал сюда десять лет тому назад, выехал из Тифлиса. Впереди его ждали тридцать лет тяжелого для него вынужденного бездействия...
Кампания 1827 года второй русско-персидской войны началась кавказскими войсками с новым главнокомандующим. Вернее, началась персами, которые в марте возобновили грабительские набеги на сопредельную сторону.
Генерал от инфантерии Паскевич обладал теперь начальством над Отдельным Кавказским корпусом со всеми правами, властью и преимуществом, присвоенными главнокомандующему большой действующей армией. Одновременно он являлся главноуправляющим в Закавказье и на Северном Кавказе.
Император Николай I требовал начать поход против персов безотлагательно. Но запоздалая весна только наступила, дороги оказались испорченными проливными дождями и таявшим снегом. К тому же запасы продовольствия нуждались в пополнении, а парки и обозы были еще не готовы.
Чтобы исполнить волю Государя, Паскевич двинул в Эриван-ское ханство свой авангард под командованием генерал-адъютанта К.Х. Бенкендорфа (родного брата Александра Христофоровича Бенкендорфа). Персы даже и не предполагали вторжения русских на их территорию. Те же, несмотря на все трудности горного перехода, в середине апреля заняли древний армянский город Эчмиадзин и знаменитый Эчмиадзинский монастырь, находившиеся на подступах к Эривани. Затем отряд Бенкендофа подступил и к ней. Для прохода главных сил стала разрабатываться дорога через лежащие на их пути горные хребты.
Для прикрытия от разбойных набегов со стороны северных азербайджанских земель у Ахского караван-сарая на Араксе Пас-кевич выставляет отряд под командованием опытного генерал-майора Н.П. Панкратьева, который со временем станет полным генералом и генерал-адъютантом и на которого, уезжая в 1831 году, Паскевич оставит Кавказский край.
В то же время главноуправляющий на Кавказе вошел в сношение с бывшим владельцем Карабаха Мехти-Кули-ханом, удалившимся в Персию еще в 1822 году. Хан этот, опасный своими набегами, кочевал с тремя тысячами семейств и мог во всякое время выставить до четырех тысяч вооруженных всадников. По предложению Паскевича он принял подданство России и под прикрытием русских войск переселился в Закавказье.
На исходе мая Паскевич во главе 15-тысячного корпуса, совершив марш-бросок в горах, соединился с авангардом. Ожидая подхода отставших частей, наместник лично проводил ежедневные рекогносцировки блокированной Эривани. Он приказал корпусным инженерам выстроить на берегу Занги батареи для обстрела крепости. Однако по времени прибытие осадной артиллерии из России ожидалось только в сентябре.
Взвесив все «за» и «против», главнокомандующий понял, что без взятия Эриванской крепости нельзя было идти на Тавриз. Блокированный гарнизон мог не только прервать сообщения с Грузией, но и ударить в спину.
Паскевич, при всей противоречивости суждений о его характере, относился к числу людей, которые к умным советам прислушивались. Он решил в сложившейся ситуации воспользоваться планом, разработанным ранее Ермоловым.