Страница 55 из 146
В настоящих обстоятельствах действие против Аббас-мирзы есть важнейший предмет, и по числу войск, которыми могу я располагать, я употребил на оный все возможные средства.,.»
По свидетельству Дениса Давыдова, перед отправлением своим под Елисаветполь Паскевич, естественно, явился к Ермолову. Алексей Петрович, придавший ему двух способных генералов, Вельяминова и Мадатова, начертил карандашом на своем предписании диспозицию войск на случай сражения. Наместник, по причине малочисленности войск, советовал строить пехоту в двух-ротные каре, причем нарисовал подобного рода каре.
Почитатели Паскевича впослёдствии утверждали (правда, далеко не все), что Ермолов отправил его с ничтожными силами против полчищ Аббас-мирзы с явным намерением погубить царского любимца. В опровержение этого можно сказать следующее. Ермолов, находившийся в зените славы, не раз доносивший о мужестве и усердии Паскевича еще во время Отечественной войны, никогда не почитал подчиненного ему генерала человеком умным и еще менее опасным для себя. Войск же, как известно, находилось в Грузии весьма мало, а потому наместник вверил ему начальство над теми силами, коими лишь мог располагать сам.
В старой России превалировало мнение о том, что вошедший в силу Паскевич какими-то интригами сумел добиться своего назначения возглавить отряд, уходящий к Елисаветполю. Объясняют это прежде всего недоверием Императора к личности А.П. Ермолова.
После восстания на Сенатской площади у Николая I на то имелись устойчивые суждения, хотя и не подтвержденные письменными свидетельствами или показаниями подследственных декабристов. Но уже сам факт с затяжкой приведения к присяге кавказских войск новому престолонаследнику насторожил императорское окружение.
С другой стороны, нельзя было не видеть значимости опального генерала для разворачивающихся событий на Кавказе. Уж слиш-
B2Q9
ком высок был его личный авторитет среди русского воинства. И для противников тоже. Особенно для персидского шаха и его воинственного наследника принца Аббас-мирзы.
«^L
Желая заменить Ермолова на Паскевича, Император* думается, делал верный шаг. Но, чтобы не вызвать в кавказских войсках недовольства Высочайшим решением, Николай I просто личным письмом тактично подтвердил право командира Отдельного корпуса в определенных случаях не участвовать самому в больших операциях против персов.
Далее из Москвы с фельдъегерем последовало новое письмо Государя. То было , разрешение наместнику, на случай его болезни, вверить начальство над Кавказским корпусом генерал-адъютанту Паскевичу:
«Алексей Петрович! На основании Учреждения о большой действующей армии, в случае болезни или отсутствия Главнокомандующего или Командира отдельного корпуса, именем их управляют армиями или корпусами Начальники их Штабов. Искренне желая, чтобы сей случай не мог представиться в отношении к вам, я нужным, однако же, считаю, в предосторожность, для предупреждения всякого недоразумения, разрешить вам, в случае нездоровья вашего или какого другого непредвиденного препятствия, вверить начальство над корпусом Генерал-Адъютанту Паскевичу,
Николай».
Так что быть или не быть Ивану Федоровичу во главе кавказских войск, выступивших против персидской армии, решал лично Ермолов. А Император в вышеизложенном письме предопределил назначение в поход своего любимца.
Если бы Алексей Петрович усмотрел в полчищах Аббас-мирзы, шедших к Шамхору, действительно грозную опасность для кавказских владений России, то он, несомненно, принял бы иное решение. То есть выступил в поход сам. А так, взвесив все «за» и «против», он решил нанести разгромный удар по наступавшим персам отрядом генерала Мадатова. Предвидя же дальнейший ход войны с Персией, Ермолов отправил к Елисаветполю еще и начальника корпусного штаба.
Паскевич шел на соединение с князем Мадатовым быстрым маршем и не опоздал. Большое сражение еще не замышлялось,
■sSi когд4 он во главе своего авангарда, Нижегородского драгунского полка, в семь часов утра 10 сентября прибыл в стан русских войск.
Теперь их число составляло около семи тысяч человек при 22 орудиях. Ничтожная цифра при сравнении с шахской армией. Три дня ушло на заготовление провианта, производство «примерных» маневров для боя. Немногочисленную пехоту разделили на 13 полубатальонов, чтобы легче было управлять ею в предстоящем сражении.
13 сентября в девять часов утра собирались выступить к Шуше. Но ночью в полевой лагерь явилось два армянина. Один из них служил переводчиком русского языка у Аббас-мирзы. Они сообщили, что персы, собрав в один кулак все свои силы, приближаются к Елисаветполю.
Паскевич тотчас выступил навстречу им. Боевой порядок русского войска он выстроил в три линии с резервом. В первой в атакующих колоннах находилось 4 полубатальона егерей и пехотинцев ШирвансКОго полка с 12 орудиями. Во второй — 4 полубатальона карабинеров и гренадеров Грузинского полка. На флангах первой линии встали два казачьих полка и конница грузинского и азербайджанского ополчений. На флангах второй линии — два полубатальонных каре с двумя орудиями в каждом. Нижегородский драгунский полк составил третью линию. В резерв отрядили 6 орудий и три полубатальона Херсонского гренадерского полка.
Противники сошлись на поле брани в семи верстах от Елиса-ветполя.
Шахское войско состояло из 15 тысяч регулярной пехоты и 20 тысяч конницы. Орудий имелось 25, не считая множества фальконетов на верблюдах. Почти вся пехота находилась в центре боевых порядков. На флангах — конница и по шесть батальонов сарбазов. Артиллерия — по всей линии. Все войсковые тяжести, мешавшие движению, Аббас-мирза приказал оставить за Тертером.
Наследный принц командовал всей армией и ее центром. Правым флангом — старший его сын Магомет, ставший впоследствии шахом Персии. Левым флангом — зять шаха Аллаяр-хан.
Русские войска едва успели остановиться, а артиллерия — сделать первые выстрелы, как персидская армия начала общую ятл-ку. Шахский полководец стремился реализовать свое чю-..ешюе преимущество. 18 батальонов сарбазов, подойдя в линиях к «гяурам», открыли ружейный огонь.
Тогда Паскевич приказал батальонам Ширванского, Грузинского и 41-го егерского полков ударить в штыки. Их удар подкрепил дивизион нижегородских драгун. Неприятельская пехота была разбита и, преследуемая по пятам, стала отступать. Шахская артиллерия замолчала и тоже повернула назад. Центр вражеской позиции оказался разорванным.
Тем временем персы конной массой и следовавшей за ней пехотой стали обходить фланги русских. В сражении под Елисавет-полем наступила критическая минута.
Но Паскевич проявил отличную распорядительность. Он взял из резерва батальон херсонских гренадер, четыре орудия, дивизион драгун и выдвинул их влево. «Покушение» неприятеля отбили убедительно, отразив его конницу с первого ее наскока. Однако на правом фланге обстановка складывалась сложнее. Здесь персидская конница пошла в обход и стала своей массой теснить чуть более полтысячи казаков и конных ополченцев в сторону Елисаветполя. Неприятельская же пехота сильно напирала на две роты херсонцев и дивизион драгун-нижегородцев. Те с трудом отбивались на позиции.
Русский командующий подкрепил правофланговых тремя по-лубатальонами карабинеров, приказав им зайти в тыл персам и пресечь здесь их сообщение с главными силами. Маневр пехотой блестяще удался, противнику ничего не оставалось, как начать отход в горы.
Заметив появившийся успех, генерал-лейтенант Паскевич отрядил для преследования отступающих два полубятальона херсонских гренадер. Пехотинцы дружно пошли в штыки. Теперь персы уже побежали, думая только о спасении.
Часть шахской пехоты окружили на курганах и картечью принудили к сдаче вместе с двумя батальонными командирами. Для преследования бежавших отрядили генерал-майора Мадатова. Оно шло на расстоянии 12 верст. Неприятель, совершенно разбитый, рассеялся в горах. Труды английских инструкторов оказались напрасными.