Страница 116 из 146
Мушир Вассиф-паша, боясь кары Стамбула, продолжал упорствовать. Командующий Анатолийской армией приказал сократить суточную норму солдатам до небольшого хлебца весом чуть более полфунта и горсточки риса, из чего варился суп шурба. Верховых лошадей давно перебили и съели. Только генералы-паши, английские советники и командиры полков сохранили коней.
В сложившейся обстановке главнокомандующий кавказскими войсками мог уже безо всякого риска предпринять новый штурм. Но Муравьев прекрасно знал по данным разведки и опросам пленников, что дни султанской крепости сочтены и что она сама сдастся без боя, без пролития крови русских солдат. Николай Николаевич теперь не скрывал от окружающих скорого ожидания парламентеров от Вассиф-паши
Кавказские же войска, стоявшие после неудачного приступа в полном бездействии, просто рвались в бой. Им хотелось «отплатить» врагу за Севастополь...
12 ноября передовые казачьи пикеты заметили, как из главных крепостных ворот выехало верхом пять человек парламентеров. Из осадного лагеря незамедлительно высылается офицер встретить долгожданных гостей и сопроводить их к главнокомандующему.
Генерал от инфантерии Муравьев при «полном параде» принял посланцев мушира в своем лагерном домике. Старший из парламентеров, адъютант британского бригадира Вильямса майор Тиз-дель, передал личное письмо русскому полководцу от своего шефа. Тот просил о личной встрече. Николай Николаевич дал согласие. Накормленные за обильным столом парламентеры вернулись в крепость.
^Si-
Весть о прибытии назавтра к наместнику для переговоров английского военного советника коменданта вражеской крепости молнией облетела осадный лагерь:
— Карс сдается! Вот вам и возвратный должок за наш Севастополь!..
На следующий день два офицера с десятью казаками самого молодцеватого вида встретили советника от британской короны при главнокомандующем Анатолийской армией. Бригадир Фенвик Вильямс выехал из крепости на белой лошади, в полной форме, стараясь быть во всем невозмутимым. Его сопроводили к кавказскому наместнику.
Английский комиссар представился полководцу Российского государства, хорошо известному на Британских островах. Военное министерство английского двора внимательно следило за развитием искусства бранного дела, и генерал от инфантерии Николай Николаевич Муравьев, естественно, стал лицом для «изучения». К тому же воевал он не где-нибудь, а на Кавказе, столь недалеком от британской Индии.
Впрочем, Муравьев, как старый кавказец, тоже прекрасно знал о правой руке всесильного в Азиатской Турции Вассиф-паши. Знал и о его подчеркнутой старой неприязни к России.
Бригадир Фенвик Вильямс в вежливом тоне сказал, что считает ныне своей прямой обязанностью по высокому чувству человеколюбия сдать (он, а не султанский паша — главнокомандующий Анатолийской армией) крепость Карс русским на капитуляцию. Что со своей стороны он исполнил долг чести и защищал турецкую крепость до последней возможности, пока надеялся на успех дела. И что на сегодняшний день опекаемая им одна из армий султана изнемогла...
Британец просил русского главнокомандующего назначить общие условия сдачи османской крепости, в которой укрылась от полевого сражения Анатолийская армия Блистательной Порты. Вернее, то, что от нее осталось после долгих блокадных месяцев.
После непродолжительных переговоров условия сдачи крепости сторонами были определены. Бригадира Фенвика Вильямса при этом больше всего интересовала собственная персона и судьба других офицеров английской короны, находившихся в Карсе. Договорились же о следующем.
%
Иностранные волонтеры на султанской службе отпускались в Турцию с личным оружием. Здесь нельзя не сказать о благородстве русского полководца. Такое его решение спасало многочисленных поляков и венгров, бывших повстанцев, от царского суда за участие в революционном движении, ссылки в Сибирь или выдачи властям габсбургской Вены.
Турецким офицерам сохранялись как личное оружие шпаги. Султанская Анатолийская армия сдавалась как военнопленная, а Карская крепость — со всем наличным вооружением и военным имуществом.
Генерал от инфантерии Муравьев проявил благородство и в отношении простых турок. С его согласия ополчение — редиф — после сдачи оружия распускалось по домам. Он знал, что среди ополченцев было очень много местных жителей, горожан и окрестных селян.
Акт о капитуляции Карской крепости с русской стороны подписал генерал-адъютант Н.Н. Муравьев, с турецкой — бригадир Фенвик Вильямс. Обрадованный таким исходом дела, британский комиссар возвратился в Карс.
15 ноября он вновь приехал в русский лагерь, чтобы закончить переговоры. Бригадир Фенвик Вильямс привез сообщение, что на сегодняшний день от личного состава Анатолийской армии осталась едва ли половина. Всего 16 тысяч кадровых военнослужащих вместе с больными в госпиталях и ополченцами редифа.
На что обычно сдержанный в официальной обстановке Муравьев только развел руками и сказал парламентеру:
— Почтеннейший сэр. О людях надо было думать раньше. А не тянуть с капитуляцией...
Сдачу неприятельских войск назначили на следующий день. Когда об этом объявили в русском осадном лагере, радость всех была неописуемой. Все поздравляли друг друга с долгожданной и большой победой, с тем, что весть о падении Карской крепости будет радостной и для России.
16 ноября 1855 года войска действующего Отдельного Кавказского корпуса ранним утром выстроились на равнине за рекой
Карс-чай, изготовившись как для парада. Солдаты надели свои короткие тулупчики, офицеры стояли в сюртуках. Все были при оружии и боевых наградах. Развевались под порывами холодного ветра с гор знамена полков, батальонов... Старшие военачальники, одетые в парадные мундиры, собрались около домика главнокомандующего.
Первыми выехали из главных ворот Карса мушир Вассиф-паша с окружением только из английских советников. Главнокомандующего Анатолийской армией и британского комиссара провели в кабинет Муравьева. Николай Николаевич по-турецки приветствовал полководца султана Оттоманской империи. Между ними состоялся небольшой разговор за чашечкой черного кофе.
Англичане, чтобы не терять достоинства британской короны в глазах победителей и побежденных, просили наместника российского Императора разрешить им не присутствовать при сдаче в плен Анатолийской армии. Тот, щадя самолюбие англичан, разрешил им остаться в осадном лагере и не показываться на берегу Карс-чая.
Наконец все приготовления к церемонии капитуляции, торжественной для одних и безрадостной для других, закончились. Султанская Анатолийская армия, выйдя из крепости, выстроилась на равнине перед рядами русских войск. Генерал от инфантерии Николай Николаевич Муравьев с муширом Вассиф-пашой вышли из домика, держась под руку. За ними двинулась блестящая в парадных мундирах свита. Пройдя мостик через речушку, все сели на коней и не торопясь поехали к войскам.
Сначала кавказский главнокомандующий под приветственные возгласы батальонов, эскадронов, сотен и батарей объехал ряды русских войск. Барабанщики от всей души отбивали «ход». Затем Муравьев направил своего коня к выстроившимся напротив молчаливыми рядами анатолийцам.
Навстречу генералу от инфантерии с неподдельно виноватым видом выехал Керим-паша. По условиям церемонии капитуляции он должен был поднести русскому полководцу символические ключи от города Карса. Но он подъехал к Муравьеву смущенный, весьма растерянно разводя руками. Тот спросил пашу:
— Где же ключи от крепости?
На что султанский генерал только раскланялся и извинился. Оказалось, что таковых ключей у городских властей просто не оказалось, как и не было раньше.
Есть символические ключи от сдающегося на милость победителей города-крепости или их нет как таковых — было уже все равно. Муравьев разъяснил окружающим так: Азия — не Европа. После этой небольшой заминки началась церемония капитуляции вражеской армии.