Страница 78 из 166
В апреле Корнилов докладывал Лазареву о необходимости здания для размещения юнкеров Черноморского флота и составлении правил их содержания и обучения в Николаеве, так как в Кронштадте условия их жизни и учебы были далеки от идеала. Контр-адмирал внес свои предложения по выбору здания1137. 15 июня Корнилов докладывал Лазареву о сроках обучения флотских юнкеров. Основываясь на предложениях Корнилова, главный командир Черноморского флота и портов рапортовал 31 июля 1850 года А.С. Меншикову о необходимости организации в Николаеве юнкерской школы на 70 человек1138.
Активность Корнилова и хорошее представление о нем в столице дали основание Лазареву 12 июня предложить Меншикову утвердить его в должности начальника штаба Черноморского флота и портов: «Исправляющий должность начальника штаба Черноморского флота и портов контр-адмирал Корнилов, состоя в настоящей должности с 3 апреля 1849 г., исправлял оную с примерною деятельностью и знанием при отличном также исполнении и других, не менее важных поручений, почему, представляя вашей светлости о таковой полезной службе контрадмирала Корнилова, имею честь просить покорнейше не оставить разрешением о утверждении его в настоящей должности»1139.
5 июля 1850 года Корнилова утвердили в должности начальника штаба1140. Однако положение флагмана оставалось весьма сложным, и в письме брату он сетовал: «В сотый раз на пути в Севастополь, но это мой отдых. Если б не эти поездки, то я бы захворал от дел правильного течения. Ты не можешь себе представить, любезный друг Александр, до какой степени много поступает бумаг и по крайней мере на сто бумаг девяносто девять самого пустого содержания. Чувствуешь, как тупеешь! И что самое печальное: встречаешь зло, видишь, что даже подлежишь за него ответу если не начальству, то совести, и вместе с тем [видишь], что бессилен еси, как в постели под гнетом кошмара. Сто раз давал себе слово не тревожиться об участи дел, не стоящих в непосредственной зависимости начальника штаба, и представить их правильному течению, но не такова натура, не то старик заповедал нам...»1
Лазарев, чтобы поощрить кипучую деятельность начальника штаба, 2 ноября 1850 года представил его к награждению орденом Св. Станислава I степени. В декабре Корнилов получил награду, но не был доволен, ибо за полученную звезду пришлось уплатить в капитул ордена, а денег и так не хватало. В письме к брату 26 декабря он жаловался, что его не зачислили в царскую свиту, а императорский вензель на погонах сулил дополнительно тысячу столовых денег в год. У контр-адмирала долги к этому времени превысили 1000 рублей1141 1142.
Не меньше, чем денежные затруднения, беспокоила Корнилова болезнь (рак), которая начала одолевать Лазарева. Адмирал в конце
1850 года еще продолжал заниматься делами1143. Скончался он 11 апреля
1851 года. Еще перед отъездом главного командира на лечение он получил высочайшее повеление передать дела вице-адмиралу М.Б. Верху. Тот не имел ни специальной подготовки, ни авторитета, чтобы руководить флотом, и фактически тяжесть управления легла на плечи В.А. Корнилова, теперь без поддержки Лазарева. В письме брату он писал: «...положение мое фальшиво. Имея только случайное и притом косвенное влияние на главные артерии механизма управления Черноморским флотом, на интендантство и строительную часть,— я могу подпасть без вины нареканию, но что мне до этого. Буду делать, что смогу, и тем исполню завет, напечатленный в примере слркебной 50-летней деятельности моего отошедшего наставника. Его всегдашнее правило было: «все службе общественной», и он шел себе по стезе избранной, не развлекаясь почестями, на него сыпавшимися...»1144
Уже 30 апреля Корнилов направил Берху докладную записку о необходимости просушки кораблестроительной древесины. Как председатель комиссии, учрежденной 4 ноября 1850 года Лазаревым «...для составления нормальных правил для практического производства кораблестроительных работ...», контр-адмирал предложил меры по просушиванию леса и проверке его сухости, ибо в первую очередь от материала зависело качество кораблей1145. Не имея прямой возможности влиять на дела строительные и интендантские, он сообщал Верху о недостатках в этих областях. 2 июля после осмотра судов отряда, на котором контр-адмирал совершил плавание, он докладывал о плохих канатах и рангоутном дереве, 3 июля писал о безобразном хранении металлических изделий, в том числе новейших пушек, на Ростовской пристани, где многие из них ржавели на земле1. 4 августа Корнилов обратился к А.С. Меншикову с докладной запиской о необходимости расширить права начальника штаба Черноморского флота. Он добивался, чтобы все предписания начальника Главного морского штаба и высочайшие повеления докладывали главному командиру через начальника штаба, как и все предположения по морской, кораблестроительной и интендантской части, а также хотел, чтобы через начальника штаба проходили все назначения, смещения и награды чиновников1146 1147. Таким образом контр-адмирал хотел получить возможность быть в курсе всех событий и даже как-то влиять на области, ему не подведомственные.
В столице ценили Корнилова, но не собирались сменять Верха. 7 августа Меншиков окончил смотр Черноморского флота1148. В тот же день он рапортовал Николаю I:
«...Главным орудием покойного адмирала Лазарева ко введению тех усовершенствований по судостроению, вооружению и корабельной морской практике, которыми отличается Черноморский флот, был контрадмирал Корнилов, даже и в то время, когда не был назначен начальником штаба сего флота. Сие побркдает меня думать, что пока тот же Корнилов пользоваться будет одинаковым доверием и у другого главного командира, то существующий порядок не только сохранится, но и в успехах не остановится, а наипаче, когда и главный начальник флота опирается на введенный в одной части порядок, чтобы распространить его и на другую, как сие делает вице-адмирал Верх старанием дать более жизни хозяйственным распоряжениям.
При просвещении современном он имеет еще довольно сил для административных занятий, и посему мне кажется, что изменение личности Главного черноморского управления было бы теперь еще преждевременно»1149.
Меншиков предлагал лишь заменить дряхлого и бездеятельного руководителя интендантства вице-адмирала Дмитриева на контр-адмирала Н.Ф. Метлина, а на случай войны предполагал, что предводителя
Черноморскому флоту следует искать среди энергичных младших адмиралов1 .
22 августа 1851 года Корнилова наградили знаком отличия беспорочной службы за 25 лет, 26 ноября — орденом Св. Георгия IV степени за выслугу 25 лет в офицерских чинах. 6 декабря 1851 года его назначили в свиту Императора1150 1151.
17 августа 1851 года Корнилов докладывал М.Б. Верху о мерах, принятых по организации первой школы юнкеров флота в Николаеве1152. 5 мая 1852 года он просил дежурного генерала Главного морского штаба А.Л. Гейдена утвердить проект положения юнкерской школы1153.
Осенью 1851 года Корнилов в письме брату вновь жаловался на долги и рассчитывал лишь на аренду. Имение его было уже дважды заложено, в 1841-м и 1845 годах, и Владимир Алексеевич беспокоился о детях, которые начинали учебу. Приходилось распродавать подаренные Императором табакерки, так как по занимаемому положению начальник штаба имел значительные расходы. Зачисление ‘в свиту денег не принесло. В конце концов после смерти за ним осталось 20 000 рублей частных долгов1154.
2 октября 1852 года В.А. Корнилова произвели в вице-адмиралы и назначили генерал-адъютантом. Однако его оставили в прежней должности начальника штаба1155. Используя знания и опыт Корнилова, считали, что Верх более безопасен на посту главного командира, чем энергичный Корнилов. Скорее всего, в столице опасались, что решительный и честный моряк начнет вскрывать финансовые злоупотребления. Ему нередко приходилось выполнять поручения помимо Верха, моряку разрешили обращаться в Главный морской штаб, однако он не получил официальных прав по интендантской, кораблестроительной и инженерной части, что нередко ставило начальника штаба в трудное положение. В письме брату 3 ноября 1852 года Корнилов писал: «...Государь мне много лично задал дел здесь, а как я их выполню, когда у меня нет другой власти, как власть Верха, которого формально не слушают»1156. Тем не менее, перегруженный работой, контр-адмирал делал все возможное, чтобы поддерживать боеспособность Черноморского флота.