Страница 40 из 166
8. Атакуя неприятеля на якоре, хорошо иметь, как и под парусами, одного офицера на грот-марсе или салинге для наблюдения при батальном огне за направлением своих выстрелов, и буде они не достигают своей цели, офицер сообщает о том на шканцы для направления шпринга.
9. Фрегатам «Кагул» и «Кулевчи» во время действия остаться под парусами для наблюдения за неприятельскими пароходами, которые, без сомнения, вступят под пары и будут вредить нашим судам по выбору своему.
10. Завязав дело с неприятельскими судами, стараться по возможности не вредить консульским домам, на которых будут подняты национальные их флаги.
В заключение я выскажу свою мысль, что все предварительные наставления при переменившихся обстоятельствах могут затруднить командира, знающего свое дело, и потому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнить свой долг. Государь Император и Россия ожидают славных подвигов от Черноморского флота. От нас зависит оправдать ожидания.
Вице-адмирал Нахимов»1
Ночь на 18 ноября русская эскадра провела в 10,5 мили к северо-востоку от Синопского перешейка523 524. К утру установился тихий ONO, который способствовал сближению с неприятелем и не мешал стрельбе525.
В 7.15 русская эскадра, двигавшаяся на SWtW, изменила курс на SO и построилась в две колонны; по сигналу отдали рифы у марселей, и корабли увеличили скорость; к 8.00, когда последовал приказ приготовиться встать на якорь со шпрингом, эскадра давала б узлов526. В 8.15 эскадра по сигналу Нахимова легла в дрейф и на воду спустили гребные суда; в 9.30 корабли снялись с дрейфа и продолжили движение прежним курсом, но уменьшили скорость до 2 узлов (позднее, между 10.00 и 12.00, скорость составляла 3,5—3 узла)527.
В 9.45 последовал сигнал «Приготовиться к бою»528. Затем команды обедали, а в 10.30 пробили тревогу; каждое орудие в деках, по сведениям А. Зайончковского, зарядили двумя ядрами529. Готовые к бою корабли около полудня уже обогнули Синопский полуостров и шли курсом NWtW530. Правую колонну составляли корабли «Императрица Мария» под флагом П.С. Нахимова, «Великий князь Константин» и «Чесма», левую — «Париж» под флагом Ф.М. Новосильского, «Три Святителя» и «Ростислав». Фрегат «Кагул» в начале 12-го часа на запрос, держаться ли ему у адмирала, получил положительный ответ531. Еще ранее, в 11-м часу, фрегату «Кулевчи» был дан сигнал держаться по левому борту левой колонны1.
При подходе эскадры к месту якорной стоянки ветер сохранил прежнее направление, к 13.00 сместился на OtS, к 17.00 переменился на восточный и в 21.00 вернулся к ONO532 533. Температура воздуха, в полдень составлявшая 12 градусов по Цельсию, вечером понизилась до 9 градусов534.
Туман и моросящий дождь мешали наблюдению, и турки, успокоенные длительным крейсированием русской эскадры, заметили ее слишком поздно, когда она приблизилась на полмили535. С кораблей, около полудня вступавших на рейд, видели турецких артиллеристов, бежавших к батареям; но двигавшиеся со скоростью 2,5 узла корабли миновали крайние батареи ранее, чем они открыли огонь536. Далее эскадра стала снижать скорость перед постановкой на якорь537.
Несмотря на грядущую битву, традиционный распорядок не был нарушен, и в 12.00 на флагманском корабле появился сигнал полдня538. Тем самым боевой адмирал демонстрировал твердость и спокойствие перед первыми выстрелами. И выстрелы эти не заставили себя ждать.
Австрийский консульский агент Пиргенц, остававшийся в Синопе, сообщал позднее, что перед началом боя русский адмирал дал знать турецкому адмиралу, что желает вступить в переговоры, и хотел послать шлюпку539. Известными отечественными источниками этот факт не подтверждается; возможно, агент принял за сигнал к примирению сигнал полдня. Во всяком случае, турки восприняли появление российской эскадры как нападение и начали сражение.
А. Слейд считал, что турки с завидным терпением ожидали приближения противника; видимо, над капитанами довлел приказ, запрещающий первый выстрел. Сигнал командира «Навек-Бахри» с просьбой открыть огонь Осман-паша проигнорировал, и первый выстрел прогремел с «Низамие», когда русские оказались на половине дистанции огня540. По данным русских документов, первые выстрелы турецкого флагманского корабля «Ауни-Аллах» прозвучали в 12.28; вслед за тем на приближающиеся русские корабли обрушился град ядер и книпелей1. Береговая артиллерия запоздала, и только батареи № 5 и 6 продольным огнем препятствовали противнику занять боевую позицию541 542. Задержка на берегу помешала туркам в начале сражения, в самый критический момент, использовать самое действенное их оружие — каленые ядра.
Турецкие артиллеристы первоначально традиционно били по рангоуту и такелажу головных кораблей543. Они стремились повредить оснастку и уменьшить способность неприятеля к маневрированию; кроме того, обычно при постановке на якорь посылали матросов для уборки парусов. Однако в данном случае Осман-паша просчитался. Русские моряки избежали лишних потерь: они не стали крепить паруса, лишь взяли их на гордени и гитовы544. Тем не менее, передовые корабли серьезно пострадали. На головном корабле «Императрица Мария» снаряды перебили большую часть такелажа545. Поэтому этот корабль и следовавший за ним «Великий князь Константин» встали на шпринг как шли, курсом NW [в тексте публикации ошибочно указано SW. — И. С]; затем заняли свои места «Чесма», «Париж», «Три Святителя» и «Ростислав», повернувшись носом к ветру, на NO546.
Русская боевая линия располагалась в 150—180 саженях (320— 380 метрах) от неприятеля547. Корабли эскадры открыли огонь после того, как два передовых встали на шпринг548. Начав залпами, русские перешли к батальному (непрерывному) огню549. В отличие от турок они сразу сосредоточили огневую мощь для стрельбы по корпусам и палубам бомбами, ядрами и картечью, нанося противнику крупные повреждения и потери. Именно первые выстрелы во многом решали исход сражения, ибо затем в густом пороховом дыму становилось сложно наводить орудия. Все же, несмотря на низкий прицел, много русских ядер летело очень высоко и часть их падала в море за перешейком, на расстоянии более километра.
Турки, сделав два-три залпа по мачтам атакующих, перенесли огонь на корпуса. Не сделав ни одного выстрела, « Императрица Мария» понесла значительный ущерб от обстрела четырех фрегатов и батареи1. Тем не менее, корабль занял боевую позицию и сосредоточил усилия на фрегате «Ауни-Аллах». Менее чем через полчаса неприятельский флагман расклепал якорную цепь и, не спуская флага, дрейфовал. Его отнесло ветром к батарее № 6550 551. Русский флагман перенес усилия на «Фазли-Аллах» (бывший русский «Рафаил», захваченный турками в 1828 году) и заставил горящий фрегат выброситься на мель перед городом, после чего «Императрица Мария» развернулась для поддержки левой колонны; но необходимости в этом не было, ибо корабли Ф.М. Новосильского действовали там успешно552.
В ходе боя у «Императрицы Марии» был перебит шпринг, но благодаря предусмотрительности Нахимова быстро завели новый верп, и корабль продолжал стрельбу553.
«Великий князь Константин» вел бой с батареей № 4 и двумя фрегатами. Вскоре после начала обстрела от бомб загорелся и взорвался фрегат «Навек-Бахри»; его обломки, обрушившиеся на батарею № 4, временно вывели ее из строя554. Повернувшись на шпринге, корабль сосредоточил огонь на фрегате «Несими-Зефер» и корвете «Неджми-Фе-шан»; около 13.00 фрегат с перебитой якорной цепью ветром отнесло к остаткам мола у греческого предместья, а избитый корвет оказался на мели у батареи № 5555. Тем временем корабль «Чесма» подавил батареи № 3 и 4. В ходе перестрелки на нем перебило шпринг, но моряки за несколько минут завели новый, и «Чесма» продолжила огонь уже другим бортом556. Около 14.30 корабли колонны прекратили стрельбу557.