Страница 29 из 166
0 том, что положение на побережье Кавказа не стало спокойным, видно из указаний Нахимова. 17 мая он предписывал:
«Начальник Черноморской береговой линии в отзыве своем от 28 апреля сего года за № 31 дал знать, что до сведения г. главнокомандующего Отдельным кавказским корпусом дошло, что убыхи приобрели в недавнее время от контрабандных турецких судов значительное количество пороха и ядер; что это заставляет предполагать, что и на других пунктах береговой линии запрещенные сношения горцев с турецкими подданными доселе еще довольно деятельны, что в настоящее время об-=^.
стоятельство сие тем более важно и для нас вредно, так как вследствие известных событий на западе Европы нельзя сомневаться, что многие эмиссары иностранных государств будут стараться проникнуть не только по сухопутной границе Гурии, но и морем в Абхазию и иные места для подстрекания волнений в Закубанском крае и даже для тайного привоза оружия и огнестрельных припасов непокорным племенам, а может быть, и с другими преступными намерениями.
Вследствие сего предписывается командирам крейсирующих судов строжайше наблюдать за контрабандистами и употребить все, чтобы не допустить их на береговую линию. Предполагая, что каждый из командиров исполнит свою обязанность, не менее того, считаю необходимым сообщить об этом...» 1
25 мая П.С. Нахимов предписал Д.А. Мацениго следить, чтобы контрабандисты не увели суда, которые летом 1846 года вытащили на берег у ущелья реки Вардан347 348. Командиру брига «Фемистокл» капитан-лейтенанту А.Х. Винку он 17 июня приказал принять деятельные меры к поимке лодки с двумя подозрительными иностранцами, о которых сообщал агент из Синопа; лодка эта от мыса Керемпе направилась к берегам Абхазии349.
Так как положение оставалось тревожным, сам Нахимов выходил в море. Посему 20 июня он дал указания капитану 1-го ранга П.М. Юха-рину, который с «Силистрией» прибыл в Новороссийск, какие подготовительные работы выполнять до его возвращения350 351. После возвращения он сам принял участие в ремонте установленных якорей и 23 июня сообщал командиру Севастопольского порта вице-адмиралу С.П. Хрущеву, что с 5 по 23 июля основные работы проведены. Были заменены порванные звенья цепей и т.дА 5 августа Нахимов рапортовал Лазареву: «Поврежденные и потревоженные мертвые якоря, расположенные в Новороссийской бухте, исправлены и положены на прежние места. 4-го числа августа тендер «Струя» поднят и отведен к берегу; до окончательной же очистки и освидетельствования нельзя положительно определить, может ли быть приведен в Севастополь или нет»352.
6 августа контр-адмирал сообщал главному командиру, что повреждения не позволяют отправить тендер своим ходом под парусами, и просил прислать пароход для безопасной доставки флашкоутов и тендера, пока не налетела сентябрьская бора. Когда Лазарев прислал «Бессарабию» , Нахимов поручил командиру парохода доставить на буксире «Струю» и один из флашкоутов. Для большей безопасности опытный моряк рекомендовал идти вблизи берегов и при необходимости укрываться в Керчи, Феодосии или Ялте. Отправить и второй флашкоут он не решился и писал: «Конечно, тихая погода дозволила бы довести до Севастополя и другой флашхоут, но предусмотрительность и осторожность в море всегда нелишнее дело»1.
История с подъемом «Струи» началась в январе 1848 года. Контрадмирал Юрьев 2-й доложил, что 12 января на его отряд налетела бора. В результате на берег были выброшены пароход «Боец», транспорт «Го-стогай», бриг «Паламед» с единственной уцелевшей мачтой и корвет «Пилад». В направлении тендера «Струя» 13 января виднелся только рангоут, да заметили будто вспышки выстрелов. Только 14 января, когда мрачность уменьшилась, стало видно, что тендер затонул со всем экипажем (4 офицера, 48 нижних чинов), и из воды торчал лишь топ мачты. Лазарев писал В.И. Истомину, что подобного еще не случалось. Он сокрушался, что командир не догадался отдать якорь-цепи, чтобы судно выбросило на берег, но можно было спасти большинство экипажа, как то произошло на других потерпевших судах353 354. Работа Нахимова позволила установить истину.
Весной 1848 года контр-адмирал Е.И. Колтовской, командовавший отрядом судов Абхазской экспедиции, предпринял меры для спасения судов. Удалось снять с мели и отправить в Севастополь корвет «Пилад», транспорт «Гостогай» и пароход «Боец». Тендер осмотрели водолазы, и по их рассказам решили, что повреждения затрудняют подъем «Струи» и следует отложить выгрузку, пока вода не станет более теплой. 15 апреля похоронили несколько тел, поднятых водолазами. В середине мая работа перешла к сменившему Колтовского Нахимову. Тот дважды прошел на фрегате вдоль всей линии постов до того, как прибыли корабль «Силистрия» и два килектора (флашкоута), которые контр-адмирал употребил сначала для приведения в порядок мертвых якорей, потревоженных борой, а затем — для подъема тендера. Сначала судно освободили от грузов, на что в условиях северо-восточных ветров ушло два месяца. Затем Нахимов применил оригинальный метод подъема. Килекторы поставили перед оконечностями тендера, который охватили системой канатов с оттяжками и воротами подняли из воды. За час удалось поднять судно до уровня палубы, покрытой илом и обломками.
Забив отверстия, моряки за ночь отлили большую часть воды, очистили судно и поставили на просушку. Последние три тела были извлечены из кубрика. Доставленный благополучно на буксире «Бессарабии» в Севастополь, тендер подняли на мортон-эллинг и починили1.
Нахимов руководил подъемом тендера «Струя», затонувшего в Новороссийской (Цемесской) бухте, с 12 мая по 5 августа355 356. Его рапорт от 12 октября 1848 года возрождает картину борьбы русских моряков за жизнь судна:
«Прежде чем приступили к подъему тендера, он был осмотрен водолазами, и оказалось, что бушприт вдвинут внутрь, якоря вместе с верпами сброшены за борт и носовые орудия перевезены на корму, что доказывает, что приняты были меры к облегчению носовой части.
Цепи, на которых тендер стоял на мертвом якоре, найдены расклепанными сзади брашпиля, вероятно, командир тендера, видя безнадежное состояние свое, хотел воспользоваться единственным средством, остававшимся ему для спасения команды — выброситься на берег, но глыбы льда, покрывавшие весь бак и, можно сказать, превратившие в одну сплошную массу брашпиль, цепь и носовую часть, не дозволили этого выполнить.
Вынувши рангоут, снявши артиллерию, выгрузивши балласт, ядра и прочие тяжести, тендер подняли. Изломанные топоры, интерпели и другое абордажное оружие, найденное в разных местах на верхней палубе тендера, говорят ясно об усилиях, употребленных для обрубли-вания льда. Переборки, отделявшие кают-компанию, офицерские каюты и рундуки на кубрике, были сломаны. Флаги и багаж офицеров и нижних чинов совершенно сгнили и были заражены таким запахом, что нашли необходимым выбросить их за борт. Большая часть парусов оказались к употреблению вовсе негодными. В разное время поднято по частям до 40 обезображенных трупов, которые с прежде поднятыми и выброшенными на берег составляют почти всю команду. Для очищения сильно заразительного запаха на тендере ставили жаровни, виндзейли и внутри красили несколько раз известью...»357
Известный морской историк А.П. Соколов отметил в предисловии к «Летописи крушений и пожаров судов русского флота»: «Подъем этого тендера, одна из искуснейших механических работ на море, делает честь контр-адмиралу Нахимову, под непосредственным руководством которого»358 он проводился.
П.С. Нахимов
Корабль «Императрица Мария»