Юнги с Урала

Дивизион по легкой волне идет от Гогланда в сторону Тютерсу. Идет час, другой, галс за галсом. В тралах взрываются мины. Гена, обливаясь потом без конца крутит ручку лебедки. Это адский труд. Но гонга не жалу-тся. Наоборот, он доволен, что не сидит без дела.

Мин в Балтийском море несметное множество. Бывало, дивизион за сутки вытраливал до ста штук. Ради экономии времени иногда на ночь корабли становились на якоря вблизи района траления. Несколько часов отдыха, и с рассветом — опять на фарватер.

Когда командир лично убедился, что юнга дело минера изучил в совершенстве, стал включать Гену в состав подрывной команды. Служба юнги стала опасней, но зато интересней. Гена, по примеру пехотинцев, ведших счет убитых фашистов по зарубкам на прикладах автоматов, открывает счет подорванных им мин, количество которых отмечает палочками на одной из переборок своей радиорубки. Их было уже восемь.

...Море штормило. В такую погоду катерами-тральщиками обычно не рисковали, но уничтожение мин не

прекращалось. Выходили в море на шлюпках под моторами. Их обычно сопровождал катер легкого типа, на котором находились командир группы, флагманский минер и штурман. Сегодня шлюпок несколько. Иа той, где Гена, команда из трех человек: рулевой, моторист и минер. Обязанности последнего сегодня разрешено выполнять Гене. В походе он же и сигнальщик. Шлюпка медленно идет заданным курсом. Юнга пристально всматривается в волнующуюся поверхность моря. Моряки выполняют свои обязанности молча, словно боятся вспугнуть притаившуюся в пучине моря мину. Но где она?

— Слева по борту! — кричит юнга.

Тут же мину замечают и другие.

Рулевой подводит шлюпку к мине с подветренной стороны как можно ближе, с трудом удерживает ее на месте, почти у самой мины. Гена передает на катер сигнал «Обнаружена мина», тут же, по команде старшего, набирает полную грудь воздуха и прыгает за борт. Выныривает на поверхность моря с подрывным патроном в руках и прикрепленным к нему длинным бикфордовым шнуром в непосредственной близости от мины. Свободный конец шнура — на борту шлюпки.

Команда с тревогой следит за действиями Гены. Наступил самый ответственный, самый опасный момент. Юнга, подплыв к мине, осторожно навешивает на свинцовый колпак запала подрывной патрон, чтобы не смыло, закрепляет его и быстро возвращается к шлюпке. Ловко подтягивается на руках и с помощью товарищей переваливается через борт на ее дно. Рулевой поджигает бикфордов шнур, шлюпка, оставляя за кормой пенистый бурун, делает резкий разворот и устремляется подальше от того места, где должен произойти взрыв. Он будет минут через десять — таково время горения бикфордова шнура.

Вернувшись на тральщик, на переборке радиорубки Гена ставит очередную, девятую, палочку.

Весной 1944 года Гену перевели в отряд малых базо-

вых тральщиков, прозванных моряками по водоизмещению «стотонниками».

Т-459, на который он попал, в базе почти не стоял. После Гена так вспоминал службу на нем: «Исходили мы на этом тральщике всю Балтику вдоль и поперек. Тралили воды около Ленинграда, Финляндии, Эстонии, Литвы, Польши, Германии. В сопровождении транспортов ходили в Данию, Швецию...»

За героизм, проявленный при разминировании водных просторов Балтийского моря, юнга-пермяк был награжден орденом Красной Звезды.

Последний бой

...Около трех часов ночи моряков подняли по тревоге. Построили на плацу. Занял свое место в строю и юнга Аркаша Михалев. На корабль он пришел совсем недавно, но уж:е успел стать любимцем команды. Матросам и старшинам нравилось его трудолюбие. Маленький, юркий мальчишка за любое дело брался, каждому свою помощь оказать старался. Ни одно дело на корабле без него не обходилось.

Раздали боеприпасы, поставили задачу: прочесать

южную часть залива Фриш-гаф, обнаружить и уничтожить группу диверсантов, просочившуюся со стороны Польши, Вдоль границы эту же операцию проводили пограничники и некоторые части гарнизона города.

На исходные рубежи вышли на рассвете. Рассредоточились по ширине берега в зарослях тростника п по команде, переданной по цепочке, стали двигаться по прибрежной части залива. Шли с автоматами и гранатами наготове, по пояс в воде, в полутора-двух метрах друг от друга.

Начинало светать. Вместе с рассветом прозвучали первые выстрелы. Лазутчики отступали в глубь леса, стараясь оторваться от преследования. Аркаша бил короткими

очередями по вспышкам выстрелов. К сожалению, из-за темноты вести прицельный огонь было нельзя. Диверсанты понимали это и старались уйти от преследователей. Они и не предполагали, что атакующие цепи моряков и пограничников ждут их и там, куда они старались удалиться. Кольцо окружения хоть и медленно, но верно сжималось. Чем меньше оно становилось, тем жарче разгорался бой. Постепенно огонь противника стал ослабевать. Через полтора-два часа все было кончено. Почти вся группа диверсантов была уничтожена. Моряки не потеряли ни одного человека. Так для них закончилась война. Командующий Прибалтийским пограничным округом за успешную ликвидацию диверсионной группы объявил балтийским морякам благодарность.

На крейсере «М. Горький», входившем в состав эскадры Краснознаменного Балтийского флота, и крейсере «Железняков» Северного флота юнгу из Перми Аркадия Михалева знали как храброго, исполнительного моряка, на которого можно было в любом деле положиться, как на самого себя.

За службу в рядах Вооруженных Сил в годы войны бывший юнга Аркадий Максимович Михалев награжден орденом Отечественной войны II степени и несколькими медалями.

Рядовой Неклюдов

Жизнь Ивана Васильевича Неклюдова легкой не назовешь. Да о другой он и не думал, делал ее сам. В тринадцать лет он, будучи мальчишкой, добивается направления в качестве воспитанника в 416-й Кунгурский стрелковый полк, собиравшийся в то время в летние лагеря. Вечером 21 июня 1841 года был уже в военном лагере Дрэтунь. Утром следующего дня в части узнали, что враг перешел границу. Война. Все собрались на митинг. Поклялись до последнего дыхания защищать Ро-

дину. Дал клятву и Ваня. Прямо с митинга бойцы замаршировали в сторону границы. Ваня вместе с такими же мальчишками — военными музыкантами, как он, был оставлен для охраны складов. Только приступили к исполнению своих обязанностей, в небе появился вражеский самолет. Покружился, присмотрелся и, сбросив несколько бомб, улетел. Потом бомбили ежедневно. Передовая постепенно приближалась к лагерю. Поступил приказ об эвакуации.

Трудной и долгой была дорога до Москвы. Поезд шел тихо, с многочисленными длительными остановками. Ехали без пищи, в товарняке, спали прямо на узлах. Время от времени в небе появлялись самолеты с крестами на крыльях. Сначала бомбили, а потом расстреливали эшелон из пулеметов. Появились раненые, убитые. Были они и среди музыкантов.

Путь ребят лежал на восток, на место постоянного базирования полка. Но здесь юными воинами распорядились не так, как им бы хотелось.

— Ну что ж, пороху ты уже понюхал и, кто знает, может, придется еще. А пока поезжай-ка обратно в Охан-ский детский дом, — сказали Ване.

Паренька это мало устраивало, но приказ есть приказ. Подчинился. Стал продолжать учиться, работать и мечтать о фронте. Но до призывного возраста мальчишке было еще далеко. Неожиданно узнает о наборе в Школу юнг. Принят! Прошел год учебы, и вот он уже на Тихоокеанском флоте.

Служить юнгой Ване не пришлось. Его сразу же назначили командиром отделения мотористов на торпедный катер. За короткий срок Ваня освоил стрельбу из пулемета, водолазное дело. Вскоре все это пригодилось.

После объявления войны Японии дивизион торпедных катеров, ставший для Неклюдова родным домом, сосредоточился у корейской границы. Через два дня корабли ее пересекли и вошли в самый северный порт

Юки. У причалов было затоплено несколько японских транспортов. Зто до их прихода успели поработать торпедные катера 1-й бригады. Самураи не хотели мириться с потерей важного порта. В воздухе появились вражеские самолеты.