Страница 11 из 70
Зато на Западной Двине — внешнеторговой артерии русского города Полоцка — и за ней колонизация казалась более перспективной. Часть живших здесь балтских племён (земгалы, курши, ливы), согласно Повести временных лет начала XII в., состояла в подданстве Руси, и, как было известно немцам, в конце столетия платила дань Полоцку. До своей смерти в 1212 г. монах из г. Любека Арнольд в "Славянской хронике", охватывающей 1171–1209 гг., записал, что "Король Руссии из Полоцка имел обыкновение время от времени собирать дань с этих ливов"[20]. Однако сам торговый город и князья Полоцкого княжества, кажется, не слишком держались за эти владения. Возможно, потому, что, как свидетельствует "Слово о полку Игореве", в конце XII в. торговый путь на Балтику по Двине перекрыла воинственная литва, да так, что река превратилась в непроходимое "болото".
Полоцкие власти никак не отреагировали на высадку немецкого миссионера Мейнарда в 1184 г. в устье Двины, в земле ливов. А чего русским было опасаться? Сами они были веротерпимы, а посланный архиепископом г. Бремена монах приехал и поселился в местечке Икшкиле тихо, вместе с купцами, которые появлялись здесь и раньше.
Далее крестоносный гамбит был разыгран, как по нотам. Скромная миссия Мейнарда была объявлена в Бремене целым Ливонским епископством, монах стал обижать ливов, покушаясь на их богов и требуя себе церковной десятины с их земель. Не удивительно, что вскоре Мейнард передал в Бремен истеричное письмо, что ливы едва не принесли в жертву своим богам его помощника Теодориха, а самого епископа не опускают домой, опасаясь, "что потом придёт христианское войско".
И машина завоевания завертелась. Вскоре папа Целестин III провозгласил крестовый поход на безбожных ливов, давая отпущение грехов "всем тем, кто, приняв крест, пойдёт для восстановления первой церкви в Ливонии" (так утвердилось на Западе название новой страны)1. Мейнард нервничал зря: ливы его преспокойно отпустили, как и его преемника епископа Бертольда. Тот и оправдал их мрачные предвидения: в 1198 г. вернулся в Икшкиле с бандой крестоносцев.
Ливам пришлось взяться за оружие. Участвовавший в резне Бертольд был убит (вообще восточная Прибалтика становилась кузницей католических мучеников). Оставшихся в живых ливов обложили данью в пользу церкви — по мере зерна с "плуга" (индивидуального распахиваемого участка). Но стоило крестоносцам уйти, как монахам вновь пришлось бежать.
Теперь все основания для "праведной" колонизации у немцев были. Бременский каноник Альберт фон Аппельдерн (с XV в. его стали именовать Бугсгевден, по соседней с Аппельдерном деревушке), получив сан епископа ливонского (рижского), по благословению папы Иннокентия III собрал в Германии сильное войско и в 1200 г. высадился в устье Двины с 23 кораблей. Ливы были разбиты, а епископ на следующий год основал в Земгальской гавани крепость Ригу.
Хитрый Альберт, с одной стороны, сговорился с лидерами племён ливов и куршей, а с другой — учредил в 1202 г. орден меченосцев (официально утверждённый папой Иннокентием III[21] в 1210 г.), чтобы постоянно иметь под рукой вооруженные крестоносные силы. Рыцари с отрядами солдат обходились епископу недёшево — им отходила треть всех завоёванных земель. С другой стороны, именно они, а не епископ, их завоёвывали…
К сожалению Альберта, убыль личного состава крестоносцев в борьбе с аборигенами была велика. Епископу приходилось каждый второй год ездить в Германию, чтобы уговаривать новых рыцарей вступать в "братство" ордена и надевать красивые белые плащи с изображением красного меча и креста[22]. Усиленно вербовал епископ и колонистов на свои земли, прежде всего в Ригу и другие строившиеся в Ливонии города, привлекая их богатством края и самоуправлением. Колонизация была кровавой, но развивалась поразительно успешно.
В 1201 г. немцы основали в устье Западной Двины крепость Ригу. В 1205 г., поднимаясь от Рижского залива по Двине и сжигая брошенные жителями города, крестоносцы подошли уже к полоцкой крепости Кокнесе в среднем течении реки. Правивший здесь князь Вячко (Вячеслав Борисович, внук смоленского князя Давыда Ростиславича) выехал к ним навстречу на одном корабле. "После рукопожатий и взаимных приветствий он тут же заключил… — сообщает немецкий свидетель событий, — прочный мир… По заключении мира, простившись со всеми, он радостно возвратился к себе"[23].
В следующем году епископ рижский Альберт, по словам его приближенного, "желая снискать дружбу и расположение Владимира (Всеславича. — Авт.), короля Полоцкого, какие тот проявлял к его предшественнику, епископу Мейнарду, послал ему через аббата Теодериха боевого коня с вооружением, но по дороге литовцы-разбойники ограбили аббата. И он и спутники его потеряли все, что у них было, но сами остались здравы и невредимы и прибыли к королю. Вступив в город, они застали там ливов, тайно посланных их старейшинами, которые, стараясь склонить короля к изгнанию тевтонов (немцев. — Авт.) Ливонии, в льстивых и лживых словах сообщали ему все, что только могли коварно придумать или сказать против епископа и его людей. Они утверждали, что епископ с его сторонниками для них великая тягость, а бремя веры нестерпимо. Относясь к их словам с излишней доверчивостью, король велел всем находящимся в его королевстве как можно скорее готовиться к походу, чтобы, взяв необходимое на дорогу, на корабле или на плотах из бревен по течению реки Двины быстро и удобно подойти к Риге".
Доброе пожелание князя Владимира Всеславича избавить своих языческих подданных от крестоносного ярма столкнулось с тем, что племена Ливонии вовсе не стремились помочь друг другу в освободительной войне с завоевателями. Часть племён устранилась от борьбы, думая пересидеть опасность в сторонке, а отдельные вожди рьяно служили новым немецким хозяевам. Один из них, лив Кауп, после поездки в Рим стал преданным псом епископа Альберта. Во главе крестоносного войска из немцев и враждебных ливам земгалов он сжег собственный замок Дабрел, "где были его родные и друзья, язычники", которых Кауп, как это в обычае у предателей, люто ненавидел.
В такой обстановке немцам, под прикрытием мирных переговоров с Полоцком, удалось внезапным броском взять ливскую крепость Гольм и обезглавить сопротивление ещё до подхода русской дружины. Отрубленная голова вождя повстанцев, старейшины Ако, была торжественно доставлена епископу Альберту. "Радуясь со всеми, кто оставался дома, епископ возблагодарил бога, даровавшего церкви своей спасение силами немногих защитников". Получив поддержку лишь части ливонских язычников, князь Полоцкий после 11-дневной осады не смог взять Гольм и пойти на Ригу. После ухода русских войск немцы устроили террор, а Альберт, "взяв заложниками сыновей лучших людей по всей Ливонии", принудил большинство племён к крещению. Партизанская война против немцев и таких предателей, как Кауп, у которого повстанцы уничтожили всё имущество и стада, продолжалась, но в целом дело свободы было проиграно.
В 1207 г. князь Вячко вынужден был приехать в Ригу и "добровольно" уступить епископу "половину своей земли и своего замка" Кокнесе на условии совместной обороны от набегов литвы. Безопасно подошедшие к крепости немцы прокрались в неё на рассвете, когда все еще спали, перевязали русскую дружину и доставили князя Вячко в Ригу. Епископ "с почетом принял его, подарил ему коней и много пар драгоценной одежды; во время праздника пасхи (6 апреля 1208 года) самым ласковым образом угощал его и всех его людей и, усыпив всякую вражду… с радостью отпустил его домой" — в сопровождении отряда немцев для закрепления замка за крестоносцами. В Кокнесе Вячко почти всех их перебил. Так и не дождавшись помощи из Полоцка, князь сжёг город и ушёл с дружиной на Русь. Не поддержавшие его племена леттов и селов, которых Вячко защищал, были крестоносцами "преданы жестокой смерти", как "изменники". Убиты были и многие русские поселенцы в Подвинье.
20
Amoldi Chronica Slavorum. Lib. VII, IX, 10/ Hrsg. v. J. M. Lappenbeig// Monumentae Germanica Hist., SS. T. 14. Ha
21
Генрих Латвийский. Хроника Ливонии / Введение, перевод и комментарии С.А. Аннинского. 2-е изд. М.—Л., 1938.1.12.
22
Генрих Латвийский. Хроника. X. 17.
23
Цитируемая здесь и далее Хроника Генриха Латвийского написана немецким монахом, участником завоевания Ливонии, в 1225-м — начале 1226 г. События восстанавливаются именно по ней, благодаря откровенности автора и с учётом того печального факта, что летописи Полоцка до нас не дошли.