Энциклопедия: Волшебные существа

>

Фенодири увидел подарок, поднял с земли сначала одну вещь, потом другую и стал рассматривать их, приговаривая:

Вот шляпа мне на голову, бедная моя голова!

А вот плащ, спину прикрыть, бедная моя спина! И штаны, зад прикрывать, бедный мой зад! Коли станешь все это носить,

Не видать тебе больше зеленой долины Рашена!

И с этими словами скрылся, громко завывая.

В другом варианте той же истории Фенодири работал на Радклиффов из Гордона. Он быстро разочаровался в Большом Гордоне — так звали фермера, — потому что тот одним дыханием грел себе руки и студил похлебку — из экономии, очевидно. Но ушел он от Гордонов не поэтому, а только из-за того, что ему опять подарили одежду, и слова сказал те же самые. На другой ферме он сбивался с ног, пытаясь загнать зайца в один загон с овцами, — такую же ошибку совершали и многие хобы. Фенодири вел себя как буги, пугал жену мельника из долины Глен-Гаррах, но та избавилась от него, пообещав испечь ему пирог, если он наносит воды в решете. Кроме того, у Фенодири есть жена, с которой он ссорится, швыряясь камнями, как обыкновенный великан. Похоже, здесь возникла какая-то путаница.

Вот что рассказывается о Финодири в песенке под названием «Проворный косарь»:

На зорьке Финодири уж на лугу на Круглом,

Росу собирает, как сливки с молока,

И нежные цветы, и травы попирает Ногою, что отроду не знала башмака.

Размахнулся во всю ширь плеча детина,

Только чу, коса свистит;

В том году мы думали, он косит лихо,

Нынче знаем: никому его не превзойти.

Клонят долу скошенные цветики головки,

С шумом падает густой травы стена;

Как взмахнет косой наш Финодири,

Так по озеру соседнему идет волна!

Круглый луг он выбрил знатно,

Ни клочка не пропустил;

Ну а коль травинку где оставил,

В землю затоптать и ту он поспешил!

Согласно преданию:

Фенодири управлялся со своей косой виртуозно... как и полагается персонажу недюжинной силы. Более того, в прежние, золотые деньки, еще до того, как фермер у святого Три-ниана неблагодарно раскритиковал его работу, Фенодири проявлял еще больше энергии и усердия, помогая другим. Он либо существовал во множественном числе, либо был вездесущим, поскольку почти каждая ферма могла похвастаться своим экземпляром. Как видно из песни, в былые дни

он не страдал застенчивостью и вполне мог позволить себе начать работу на ранней зорьке, прекрасно зная, что местные жители толпятся за зеленой изгородью из ивы и ольхи, опоясывающей зеленый лужок под названием Круглое Зеркало, и с восхищением следят за каждым его движением. В те времена, когда его уважение к жителям острова Мэн еще не было поколеблено, он не только косил за них, но и сушил сено, и ставил стога, и жал, и вязал снопы, и скирдовал зерно, и молотил его, и снова складывал солому в скирды, пас коров и овец и перевозил с места на место камни и всякий лом, когда нужно было, — в общем, выполнял разные поручения, которые вполне соответствовали его вели-каньей природе. Он набрасывался на работу так, что там, где раньше был камень, оставалась мягкая земля, а земля превращалась в воду, — именно так возникло озеро Круглое рядом с одноименным лугом. Когда он косил, трава летела в поднебесье, прямо к утренним звездам и бледнеющему диску луны, и даже предупреждающий крик петуха на соседней ферме был ему не помеха. За час он мог провернуть столько работы, что другому хватило бы на целый день, а в награду не просил ничего, кроме крынки молока. Ярость его движений во время молотьбы напоминала ураган, землетрясение, Судный день; цеп опускался и поднимался так быстро, что глаз видел лишь размытую полосу в воздухе, туча шелухи застилала белый свет. Когда он пас в горах стадо овец, то так старался, перегоняя их с места на место, что животное-другое неизменно оказывалось в пропасти, но он восполнял ущерб, загоняя в стадо дикого козла, барана или зайца. Этот гигант не был мыслителем, он был работягой, мускулатуры у него было больше, чем мозгов, а в свободные от работы вечера, когда ему следовало бы оттачивать свой интеллект в деревенской школе, он отсыпался где-нибудь в укромном угол-

16

ке среди окружавших долину скал .

Существует и совсем другой рассказ, в котором один глупый мужичок просит Фенодири прийти полечить его рыжую коровенку. Фенодири появляется и лечит корову, но все кончается тем, что он уносит ее с собой. Любопытно, что образ Фенодири сконцентрировал вокруг себя такое количество самых разных сюжетов, многие из которых распространены по всему миру.

Доббс, или мастер Доббс (Dobbs, or Master

Dobbs). Сассекский брауни, предположительно, особенно добрый к старикам, как Ботукан совил из Горной Шотландии. Сегодня никто уже не помнит, кто такой мастер Доббс, однако в Сассексе сохранилось одно любопытное выражение:

«Не иначе как мастер Доббс тебе помогал» — так говорят, когда человеку удается сделать гораздо больше, чем он рассчитывал.

Доби (Dobie). Разновидность брауни, но доби и в половину не такой сообразительный. Потому раньше нередко можно было услышать что-то вроде: «Ну, она настоящий доби!» или «Ах ты, доби бестолковый!» Когда на Шотландской Границе царили смутные времена, вошло в обычай закапывать ценные вещи в землю и поручать клад заботам брауни. Если подходящего брауни под рукой не оказывалось, хозяин клада вынужден был полагаться на доби, который был бы всем хорош, если бы не его излишняя доверчивость. Иногда именем «Доби» называли семейного духа-хранителя. Говорят, что доби из Мортан-Тауэр в Рокби на самом деле призрак жены одного из прежних лордов Рокби, убитой ревнивым мужем в горной долине внизу, под башней. По сей день никто не может стереть следы крови, которая капала с кинжала ревнивого владыки, когда он поднимался по лестнице. Этот до-би больше походил на призрак, чем на хобгоблина, так как появлялся только по ночам, как полагается призраку, и никогда не выполнял никаких работ по дому. В конце концов, и от него тоже удалось избавиться, но не подарком, а с помощью экзорцизма.

Конюх из Хилтона (The Could Lad of Hilton). Домашний дух, наполовину брауни, наполовину привидение. Предположительно, призрак мальчишки из Нортумбрии, который служил на конюшне у Хилтонов, пока один лорд Хилтон не убил его в приступе гнева. По ночам слышно, как он возится в кухне, но, как Мокроножка или силки из Хеддон-Холла, он был духом непредсказуемым, потому что прибирал и приводил в порядок все, что лежало не на своих местах, а там, где было чисто и прибрано, наоборот, устраивал погром. Ночами слышали, как он поет грустную песенку:

Ах ты, доля моя злая;

И за что судьба такая:

Желудь, с дуба упади,

Деревом ты прорасти,

Колыбельку из него пускай выточат,

В колыбельке той младенца вынянчат,

А младенец тот мужем вырастет И меня, горемычного, спать уложит.

Но напрасно он так тосковал: слуги в доме Хилтонов посовещались, сложились и справили ему одежонку — зеленый плащик с капюшоном. В полночь он нарядился в обновки и щеголял до рассвета, распевая такую песенку:

Вот мой плащ, а вот колпак!

Парнишку Хилтонов работать не заставить вам никак!

А с первым лучом солнца исчез, и больше его не видели.

Гуна (Gu