Страница 26 из 114
похороны, являются своего рода имитацией или предзнаменованием того, что вскоре произойдет с людьми. Одним словом, несмотря на то, что феи оскорбляются, когда чрезмерно любопытные смертные нарушают их покой, дела людей занимают их гораздо больше, чем они готовы в том признаться.
Как ПОПаСТЬ К феЯМ. В пуританской Британии, где фей считали разновидностью мелких демонов, любые контакты с ними вызывали подозрение; правда, сельские жители проявляли большую снисходительность, а ирландцы вообще полагали определенные знаки почтения к феям вполне оправданным средством защиты, хотя и среди этой нации были такие, кто не видел в сношениях с малым народом ничего хорошего. Считалось, что в канун Дня всех святых ведьмы, феи и мертвецы выходят плясать вместе. В Северной Англии многие из тех, кого обвиняли в ведовстве, утверждали, что в колдовских делах им помогали феи, а не дьявол.
Обвиненная в ведовстве Изабель Гоуди в своем признании о путешествии с феями описывает королеву фей довольно прозаически: «Королева фей носила прекрасное белое белье и белые с коричневым одежды». Ее эльфы с покрытыми волдырями спинами, разговаривающие, точно призраки, на самом деле не кто иные, как помощники дьявола, который собственноручно изготавливает волшебные стрелы, чтобы посылать их в смертных; эти эльфы, «шумные и бранчливые», и сами являются мелкими демонами. Они, вне всякого сомнения, относятся к неблагословенному двору.
Однажды мужчина, которого обвиняли в ведовстве, предложил судье пойти с ним к холму фей, откуда он получал волшебный порошок. Судья с возмущением отверг подобную идею, но присяжные отказались признать этого человека виновным. Дюрант Хотхам впервые подробно описал этот случай в своей книге «Жизнь Якоба Бемена» в 1645 году:
Задержали однажды в этом графстве человека по подозрению в ведовстве (эту историю я слышал от других заслуживающих доверия обитателей графства). Он был колдуном того сорта, которых обычно называют добрыми, то есть излечивал болезни, не подвластные ни знаниям, ни пониманию обычных докторов. Про этих колдунов говорят (и чаще всего правду), что они добиваются этого с помощью духов (под
покровительством которых произросло большинство наук), а потому гражданские законы нашей страны предусматривают наказание за такие дела, поскольку они опасны и полны обмана и редко даются иначе, кроме как в обмен души на демона-помощника, к вящему прославлению ловкости последнего. Тот человек лечил белым порошком, который он, по его словам, получал от фей. Для этого он шел к определенному холму, стучал трижды, холм открывался, он входил внутрь и разговаривал там с живыми, видимыми людьми. Обвиняемый пообещал, что если любой джентльмен, присутствовавший в зале суда, согласится пойти с ним или хотя бы послать слугу, то он проведет его туда и покажет место и людей, от которых он получал снадобье .
Двадцать три года спустя Дж. Уэбстер опубликовал «Разоблачение мнимого ведовства» (1677), возможно наиболее влиятельную книгу своего времени, — во многом именно благодаря ей ведовство официально перестало считаться уголовным преступлением. Дж. Уэбстер комментирует рассказ Хотхама об этом происшествии, снабжая его новыми подробностями, которые стали известны ему по той причине, что он сам присутствовал на допросе обвиняемого:
Ко всему сказанному могу добавить лишь следующее: человек, которого обвиняли в том, что он призывал злых духов, был существом недалеким и безграмотным, что было ясно видно всякому. В прошлом он был очень беден, но в последнее время стал зарабатывать неплохое содержание для себя, своей жены и множества ребятишек, а все благодаря чудесному белому порошку, которым он лечил людей, чему было немало подтверждений. Когда судья задал ему вопрос, как он раздобыл этот порошок, человек рассказал такую историю. «Однажды поздно вечером возвращался он с работы печальный, полный тяжелых дум, не зная, где раздобыть кусок хлеба для жены и детей, как вдруг повстречалась ему прекрасная женщина в богатом платье и спросила, отчего он так грустен. Он ответил ей, что причина в его бедности, и тогда она сказала, что если он последует ее совету, то она поможет ему раздобыть нечто такое, отчего он разбогатеет. Он с радостью согласился, с одним только условием, если ничего противозаконного в этом не будет. Она сказала, что богатство придет к нему не через нарушение законов, но через исцеление больных и добрые дела. После этого дама строго-настрого наказала ему ждать ее назавтра в том же месте в тот же час и ушла, а он отправился домой. На следующий вечер в назначенное время он стоял на том же месте и ждал. Дама пришла, как и обещала, и похвалила его за то, что он пришел вовремя, иначе обещанное вознаграждение ему бы не
досталось, а потом велела идти за ней и ничего не бояться. Они подошли к холму фей, дама постучала трижды, холм отворился, они вошли внутрь и оказались в красиво убранной зале, где сидела королева, а вокруг нее множество людей. Благородная дама, которая привела с собой мужичка, представила его королеве, та милостиво его приветствовала, после чего снова обратилась к благородной даме с указанием дать ему белый порошок и научить пользоваться им. Дама дала ему деревянную коробочку с порошком и сказала, что всякому больному надо давать по две-три крупинки и он поправится. Потом она проводила его к выходу из холма, и они расстались. Когда же судья спросил его, как выглядело то место внутри холма, которое он назвал залой, было ли там светло или темно, мужичок ответил: ни так и ни сяк, а как у нас бывает в сумерках. Когда ему задали вопрос, где и как он получал новый порошок, он ответил, что шел к тому же холму, стучал трижды и повторял: «Я пришел, я пришел», после чего холм открывался, он входил внутрь, там его встречала та же дама, приводила к королеве, которая приказывала дать ему еще порошка. Вот такую простую и незамысловатую историю (какой бы она ни показалась другим) рассказал мужичок судье и присяжным. И поскольку никаких доказательств его виновности, за исключением исцеленных им людей, не было, присяжные отказались признать его вину. А еще я помню, что сказал судья, выслушав все показания: если бы я стал выносить ему приговор, то присудил бы кнутами прогнать его отсюда до того места, которое он
называет холмом фей, за те небылицы, которые он тут наго-
3
родил .
Феи, среди которых побывал тот мужичок, отличались, по-видимому, куда более мягким нравом, чем те, с которыми обычно общались шотландские ведьмы. Они говорили, что слоа, или мертвое воинство, заставляли их стрелять в прохожих из волшебных луков, — подвиг, на который сами феи, очевидно, не способны. Так, по крайней мере, считала Изабель Гоуди, которая добровольно поведала суду о своей ведовской практике и контактах с феями. Об уколе эльфов она рассказала следующее:
Что до наконечников стрел, которыми эльфы стреляют в прохожих, то дьявол изготовляет их собственноручно и сам передает мальчикам-эльфам, а те острят и затачивают их специальной штукой наподобие штопальной иглы. Я сама видела, как они это делают... Те, кто острит эти наконечники, сами пустые и покрыты шишками. Говорят они как привидения. А когда дьявол дает их нам, то произносит такие слова:
Стреляйте во славу мою —
И никогда не промахнетесь.
Во время более раннего допроса Изабель объясняла, как слова «Конь да кобыла!» помогали ей летать по воздуху:
У меня была лошадка, и я обычно говорила: «Конь да кобыла, во имя дьявола!» И мы взлетали и летели куда хотели, лошадка была маленькая, как соломинка. На соломе мы могли полететь куда хотели, будь то дикая трава или солома с поля, достаточно было встать на нее и сказать: «Конь да кобыла, во имя дьявола!» И всякого, кто не перекрестится, увидев эту солому в воздухе, мы могли тут же подстрелить на месте. Души тех, в кого мы стреляли, отправлялись на небо, а тела оставались на земле, и мы летали на них, как на маленьких лошадках размером с соломинку.