Страница 50 из 72
Видя перед собой вновь возникшее препятствие, Александр атаковал, целя прямо в гущу охватывавших его отрядов, для этих задач он задействовал наемную кавалерию под началом Менида. Скифские и бактрийские воины контратаковали, но Александр послал против них пеонийских всадников и прочих наемников, сорвав вражеский контрудар, правда лишь временно — подошли новые силы бактрий-цев, что позволило неприятельским командирам остановить и собрать бегущих. Так враг восстановил пошатнувшееся было положение, и македонянам пришлось нелегко в рубке с вражеской кавалерией, вследствие чего всадники Александра понесли серьезные потери. Перед ними оказался очень сильный оппонент, в особенности защищенные тяжелыми доспехами скифы. Царь македонцев бросал в бой на противника конницу волна за волной до тех пор, пока не прорвал вражеские порядки. Не исключено, что обходные фланговые передвижения Александра до известной степени представляли собой отвлекающие маневры, и атака нарочно рассчитывалась с прицелом застигнуть неприятеля в момент перегруппировки для противодействия угрозе — то есть тогда, когда ему представлялось особенно сложным дать организованный отпор нападающим. Такого рода тактическими
НА РАЗВОРОТЕЖивописное полотно начала 17-го века с изображением битвы при Гавгамелах работы Яна Брейгеля Старшего.
?
приемами, по всей вероятности, и открылась битва при Гавгамелах, хотя избранная тактика не принесла Александру немедленного успеха.
В тот момент Дарий послал в бой колесницы с серпами на колесах. Их ждало полное фиаско — в точности то же самое, что произошло с боевыми колесницами Артаксеркса при Кунаксе. Как писал Ксенофонт, в том случае атакованные колесницами греческие воины просто открыли ряды и пропустили повозки, не ленясь забрасывать метательными снарядами экипажи и лошадей, покуда те скакали по образованным греками «коридорам». Лучники и метатели дротиков в войске Александра, развернутые впереди как раз для обеспечения прикрытия кавалерии на случай возникновения такого рода угрозы, использовали ту же тактику, а в некоторых случаях они хватали лошадей за вожжи и вытягивали из повозок возниц. Те из колесниц, которые проследовали по «коридорам» без особого вреда для себя, в итоге были окружены македонскими гипаспистами и грумами. По крайней мере так выглядит ситуация по Арриану. Другие авторы рассказывают куда более страшные истории о воздействии серпов. Так или иначе, под Гавгамелами эффект атаки колесниц в любом случае, безусловно, нельзя назвать решительным, судя по всему, в плане достижения каких-то реальных результатов они прошли почти незамеченными. Колесницы, таким образом, стали синонимом тщеты Востока, поскольку пехотинцы бросили вызов действенности их еще в конце бронзового века, словом, к описываемым временам они превратились в чарующий анахронизм, не способный ни в коей мере поколебать воинов с холодным разумом и храбрым сердцем.
Как только колесницы исчерпали себя, а возможно, пока они еще не закончили своего раунда на поле, Дарий предпринял другую попытку сдержать продвижение Александра у себя на левом фланге, поскольку Александр, когда его конники отбросили бактрийского и скифского противника, продолжал вести кавалерию колонной прочь от центра.
В попытке блокировать его там Дарий отправил отряды персидской конницы с центрального участка, черпая силы из резервов своего несметного войска. Но данный шаг привел к образованию бреши в центре — появлению фатально слабой точки, что, вне всякого сомнения, создало ту самую возможность, которой ждал Александр, и предпринимавший, вероятно, свой ложный маневр в надежде на нечто подобное. Он тут же переменил направление движения и помчался влево. Оказавшись на пути правого крыла собственных пехотинцев в центре, он повел их, издававших леденящие душу боевые кличи, прямо в проталину во вражеских порядках, стремясь при этом ударить в то самое место, где расположился Дарий. Очень скоро туда подтянулись македонские фалангиты.
Дарий поступил точно так же, как при Иссе, — бежал, показав тем самым собственной армии пример. Можно, наверное, даже выдвинуть утверждение о том, что бегством своим он и проиграл сражение. Тем временем Арета — грозный кавалерийский командир из числа помощников Александра — в итоге сломил сопротивление персидских войск, задействованных на македонском правом крыле, а посему на данном участке македонцев можно назвать полностью победоносными. За разгромом последовали погоня, погоня же вылилась в резню.
На левом македонском фланге и в центре, однако, события развивались совершенно по-иному. Только части на самой крайней правой оконечности фаланги смогли последовать за Александром в его удалую до бесшабашности атаку против
Битва при Гавгамелах: фаза 2
Арета и Балакр
/. Парменион просит Александра об оказании помощи. Александр ведет «товарищескую» конницу ему на выручку.
2. Натиск Мазея на фланг Пармениона начинает слабеупь,
и Парменион переходит к наступательным действиям.
3. Персы и индийцы, прорвавшиеся в тыл Пармениону, пытаются отойти, но наталкиваются на Александра, после чего практически перестают существовать как организованная сила.
4. Александр, узнав о перемене положения на позициях Пармениона, вновь бросается в погоню за Дарием.
5. Другие персы и индийцы добираются до македонского лагеря на расстоянии примерно семи-восьми километров. Тыловая фаланга Александра следует за ними и рассеивает надеявшегося на легкую поживу врага.
6. Парменион захватывает персидский лагерь. Александр преследует Дария.
Дария. Другим пришлось остановиться ради оказания поддержки собственным товарищам на левом крыле, ибо у тех возникли большие сложности. В порядках фаланги образовалась брешь, и в пролом этот полились персидская конница и воины индийского контингента. Они не сделали попытки атаковать фалангу с тыла, но углубились довольно далеко, держа путь дальше через открытую местность и целя в македонский обоз и лагерь. Даже учитывая какое-то расстояние, покрытое персами при общем продвижении тем утром, лагерь Александра находился по крайней мере в 7-8 км западнее основного места сражения. Ворвавшись на македонскую стоянку, атакующие перебили нонкомбатантов и освободили персидских пленных, которые включились в действия против недавних стражей.
Помимо тех, кто напал на лагерь, оставались еще также врубившиеся в брешь в македонской фаланге воины персидской кавалерии, которые, судя по всему, развернулись и создали угрозу с фланга и тыла левому крылу Пармениона. Сей острый момент совпал с маневром на охват правофланговой персидской конницы, и всадники Пармениона очутились перед малоприятной перспективой вести сражение на два фронта. Оказавшись в весьма отчаянном положении, Парменион послал на другой участок поля битвы к Александру гонца с просьбой прийти на выручку.
Тыловая фаланга, специально дислоцированная так для противодействия неприятелю на случай возникновения подобной ситуации, развернулась и поспешила назад спасать лагерь, в то же время создавая угрозу персидской кавалерии, наседавшей на крыло Пармениона.
Как и при Иссе, воины Александра своими действиями вновь доказали его мастерство руководства войсками и продемонстрировали собственный уровень дисциплины, поскольку командующий смог совершенно спокойно оторвать их от приятной прогулки вроде преследования разгромленного противника и вновь повести в гущу жаркого сражения, давая как можно более быстрый ответ на призыв о помощи со стороны Пармениона. Но обстановка на поле в тот момент носила крайне запутанный характер, и вот на центральной равнине Александр столкнулся с уносившими с поля ноги массами персидской конницы — с многочисленными вражескими всадниками, которые, почуяв резкое изменение их положения на поле