Мечта (ЛП)

Невзирая на прошедшие годы, за которые он снова стал учителем, ему было тяжело в это поверить. Очень тяжело.

Он сглотнул пересохшим горлом. Потрескавшие губы растянулись в улыбку. Физическая боль этого двухгодичного паломничества во искупление была спутником и благословением для его «я». Да. Как всегда, я могу действовать… и помнить. Он выгравировал еще одно имя на поверхности своей души.

– Я никогда этого не забуду. Никогда.

10

Тренировочный лагерь «Александр-Бета»

Новая Терра, Страна Мечты

Скопление Керенского

29 января 2807 года

– Нет, не так! Как я объяснял? – головной убор, защищающий Андрея от холода, несколько искажал его голос, но раздражение в нем было слышно совершенно явственно. – Приклад крепко прижать к плечу. Два раза глубоко вздохнуть, на третий раз вдохнуть и задержать ды хание, потом осторожно нажать на спусковой крючок – мягко, плавно и крепко. Если я ещё раз увижу, как ты его дергаешь, следующие тридцать дней ты проведешь, давая подзатыльники сам себе! Ты… меня… понял?!

– Да, сэр! – подтвердил паренек и даже сквозь защитные очки и толстый белый капюшон под фуражкой такого же цвета, закрывающие его лицо от бесконечной тундры, можно было увидеть, как он покраснел.

Когда молодой человек (вообще-то, ещё подросток) вновь вернулся к стрелковым упражнениям, так же, как и другие три десятка парней и девушек, отчаянно старавшихся не опростоволоситься перед Керенским, Андрей затопал ногами, пытаясь согреться, и заскрипел зубами от злости на ускоренный курс обучения.

Я-то думал, мы уже ушли от необходимости подвергать опасности детей. Так нет же, Никки требуются всё более и более юные. Им срочно надо учиться всяким убойным штучкам! Могу поклясться, что пацану не больше четырнадцати. Что ты придумаешь в следующий раз, Никки? Сначала боевая подготовка, потом переходный возраст? А почему не с колыбели? А может, получится как-нибудь извернуться и втиснуть им по пушке в ручонки еще в материнской утробе?

Он попытался улыбнуться, но вместо этого скорчил гримасу прежде, чем осознал, что вполне возможно – он не так уж и ошибался. Всё-таки Никки не терпел даже малейшего сопротивления ни в чём, что касалось его великой мечты. Ни малейшего.

– Я слыхала, раньше ты никогда не терял самообладания. Не уверена, что узнаю Андрея.

Изумленный, Андрей повернулся и наткнулся взглядом прямо на мерцающие глаза и небольшой, улыбающийся рот, который, несмотря на теплоту улыбки, над ним явно потешался. Но ему все лучше удавалось не обращать на это внимания. Он улыбнулся в ответ:

– Я тоже не уверен, что его узнаю.

Сара Мак-Эведи легко склонила голову. Она услышала слабый отголосок горечи в его голосе, как он ни старался скрыть ее. Во многих отношениях она была похожа на Дану. И все же, они сильно отличались друг от друга. Тем не менее, в последнее время он находил в её присутствии те самые, нужные слова, которых ему так не хватало в присутствии его любимой. Может быть, этим объясняется теплота. Может быть.

Она хотела ещё что-то сказать, но запнулась, словно резко переключившись на другую скорость, и спросила:

– Как идет обучение?

– Ты, наверное, хотела спросить: как мне нравится обучать все новых и новых детишек обра щаться с ручным оружием? Сколько времени я торчу в учителях? На Эдеме у меня хотя бы были настоящие студенты, – заметил он и понизил голос – А не дети, как эти вот. Тебе не холодно? – неожиданно сменил он тему, сообразив, что голову её прикрывает лишь легкий капюшон.

Её улыбка стала еще шире:

– Мне холодно только тогда, когда я решаю, что мне холодно.

– И как это срабатывает?

– Я выгляжу замерзшей?

Это было явное приглашение рассмотреть её получше. Её лицо порозовело от холода, щеки горели, а губы были насыщенного бордового цвета и блестели в пронзительном свете раннего утра. Глубокий взгляд в её глаза дал знать Андрею, что она полностью владеет собой, и показал ещё нечто, что заставило его поспешно отвернуться. Он так внимательно уставился на своих кадетов, словно его жизнь вдруг стала зависеть от того, чтобы они научились обращаться с ручным оружием сию секунду – умение, овладение которым большинству из них будет стоить парочки лет, а кое-кому оно и вовсе, похоже, останется недоступным.

– Полагаю, нет, – ответил он, наконец.

– Меня бы удивило, если бы ты ответил иначе.

Прозвучала ли в её голосе насмешка? Он почувствовал, как у него подскочила температура и, несмотря на плотный капюшон, был рад, что успел отвернуться.

– Что же касается твоей работы с детьми – нет, я совершенно не имела это в виду. Ах, Ан дрей, ты же понимаешь, что мы должны частенько исполнять обязанности, которые нам не слишком-то по душе.

Он снова повернулся к ней:

– И как же, Сара, выглядят те ужасныя обязанности, которые он навесил на тебя?

– Например, заглянуть сюда и послушать, как ты тут сам себя жалеешь. Они оба засмеялись.

– А если серьезно?

– Серьезно? Ты уже был на «гражданском дежурстве»? Он покачал головой:

– Нет, но слухи до меня уже добрались…

– Так вот, что бы ты ни слыхал – это всё правда. Причем, подозреваю – сильно приуменьшенная.

Андрей оглянулся через плечо на юного Брайана и с удовольствием констатировал, что парнишка, похоже, наконец-то начал исполнять то, что ему вдалбливали на протяжении бесконечных недель классных занятий и месяца полевых упражнений.

– Настолько паршиво?

– Еще хуже. Гражданские, которые сопровождали нас сюда… с ними проблем нет. Проблема – колонисты. Неважно, сколько раз мы им говорим или сколько миллионов головидов пока зываем. Они просто не пережили эти бои, как мы. Непосредственно. Близко. А некоторые из изменений, введенных Николаем… Чем дольше это продолжается, тем больше мы убираем всё то, что они знали до сих пор. Это не может восприниматься ими так уж безболезненно, – в её глазах читалось отвращение, а пар, вырвавшийся изо рта за время длинного объяснения, на секунду закрыл её лицо, прежде чем развеяться.

– Ну, это вполне понятно.

Её глаза сфокусировались на нем, словно глаза сокола на добыче:

– Ты одного с ними мнения.

Он отшатнулся от её буравящего взгляда и похлопал в ладоши, словно старался восстановить в них кровообращение. Она не слишком преувеличила.

– Этого я не говорил, – возразил он и вернулся к наблюдению за своими кадетами, чтобы быть уверенным, что они не перестреляют друг друга и сами себя. Конечно, он не привел бы их сюда, если бы не вбил им в головы простейшие правила безопасности, но некоторые из них были попросту слишком юны, чтобы в самом деле понимать, что они делают и какие последствия ждут тех, кто набедокурит. В конце концов, в их возрасте все мы бессмертны. Но это быстро проходит – за пару лет или после пары заданий в настоящих боевых условиях. По крайней мере, у большинства. Он невольно вспомнил Сэмюэла Хельмера и задался вопросом: понял ли этот высокомерный кретин когда-нибудь, что он тоже смертен.

– Я просто говорю, что они не могут легко согласиться с тем, что от них требует Ник… Нико лай, – он смущенно закашлялся. Удивительно, но он едва не использовал их личное прозвище Николая в присутствии Сары.

– А жизнь вообще – штука тяжелая. И речь не только о нас. Я могу понять, что они не дове ряют военным – тем более, после того, как мы не смогли остановить гражданскую войну. Но они игнорируют рассказы других гражданских. Можно подумать, что мы привезли десятки ты сяч шпионов, которые только и делают, что пытаются уговорить их последовать дьявольскому плану какого-то ненормального.

Андрей предпочел в ответ промолчать – её утверждения были неприятно близки к правде. Вместо этого он взглянул ей в глаза и не отводил взгляд до тех пор, пока она сама не отвернулась. Ты тоже это чувствуешь? Понимаешь ли ты, как близко мы подошли к краю пропасти? Мы оставили хаос за спиной, но как оке быстро мы можем снова погрузиться в него! Теоретически, с Никки можно согласиться, однако на практике? Все может очень легко рухнуть в одночасье.