Мечта (ЛП)

Ударная волна, распространяющаяся от ствола бешено работающей ультра-автопушки «Сентинела», заставила эти чувствительные соляные структуры, напоминающие сталагмиты, мгновенно разлететься в прах. Почти в ту же секунду удары снарядов из обедненного урана откололи несколько бронеплит от машины Андрея, из-за чего несколько соляных столбов, находившихся поблизости, также разлетелись в клочки. Несколько колонн, в которые попала шрапнель, зашатались – две из них были почти что высотой с боевые мехи, дерущиеся друг против друга – и обрушились внутрь себя в облаках сверкающей пыли, цепляя соседние колонны.

Воздух был наполнен минеральными частичками, овевавшими, словно легкий бриз, на бронестекло кабины Андрея. На какой-то момент он не мог ничего разглядеть, как будто кто-то выключил свет в комнате без окон. Сенсоры настойчиво пищали, сообщая о приближении врага и о том, что его мех взят на прицел, но громче всего Андрей слышал сирены своей собственной внутренней тревоги, заставлявшей стыть кровь в его жилах: Томинсон, Томинсон, Томинсон.

Но ведь здесь нет никакого снега. И тот, кто передо мной – не Томинсон. И это – не симуляция, так что если ты ничего не предпримешь, ты умрешь.

Каким-то образом ему удалось мобилизовать последние, глубоко скрытые внутри него резервы и он отряхнул эти мысли, словно выбравшийся на берег озера пес – воду. Решительно ухватившись за рычаги управления, он бросил «Экстерминатор» вперед, выжав педаль контроля движения.

Почти что бессознательно Андрей маневрировал своей машиной, словно огромный танцор, пляшущий безумный танец среди сталагмитов, состоявших из соли, грязи и неизвестных минералов и чуждо переливавшихся всеми цветами радуги. Геологический феномен, приведший к возникновению этих формаций, повторялся вновь и вновь. После взрыва густой смеси солей, извести и грязи, когда кипящая вода и пар разлетались в разные стороны, всё строение засыхало с захватывающей дух скоростью – результат высочайшей концентрации соли в этой пустынной местности.

Существовала небольшая группа гражданских, поставившая себе целью бороться за сохранение этого уникального ландшафта. Но местность требовала от пилотов максимальной осторожности и высокого мастерства маневрирования, так что она оказалась словно создана для этих тестов. И все, что пришло на ум Николаю, чтобы обставить испытания ещё более головоломно, было также внедрено. Если бы ты мог, ты бы заставил нас биться друг с другом голыми и вооруженными палками да камнями, не так ли, Никки?

Разум Андрея сопротивлялся этому едва ли не парализующему дежа-вю. Около девяти лет назад он оказался достаточно глуп, чтобы выйти на симуляционный бой против четверых своих кадетов – симуляция, которая замечательно показала, как легко я теряю над собой контроль. И одновременно эта симуляция бросила его в объятия другой его студентки – Даны, его нынешней спутницы жизни. Ты и в самом деле – позор своей профессии, Андрей. Спишь со своей ученицей и отстреливаешь четверых своих учеников.

На его губах появилась горькая улыбка. Он чувствовал запах своего пота и его настроение становилось все отвратительней. Режущее давление пояса безопасности на плечах ощущалось в хладокомбинезоне, словно смирительная рубашка – рубашка, которую он сам сшил за годы ошибок и сомнений, рубашка, по сравнению с которой любой подобный экземпляр из сумасшедшего дома казался бы выполненным из тончайшего шелка.

Внешний микрофон донес звуки отдаленного грохота. Огонь из автопушек? Нет. Не совсем… Андрей поразмышлял над возможными источниками звука, но в это время земля под ним задрожала от страшного напряжения. Андрей понял немедленно. Так быстро, как только смог, он до упора выжал педаль, приводя в действие прыжковые дюзы «Экстерминатора». Перегретая плазма из термоядерного реактора была выброшена из задних сопел и 65-тонная машина взмыла вверх, описывая баллистическую кривую. На месте, где только что находился «Экс-терминатор», взорвался фонтан из кипящей грязи, чужих минералов и водяного пара – словно зияющая рана на коже Страны Мечты, из которой появился новый соляной столб. Температура внутри кокпита подскочила ещё на несколько градусов, когда горячая минеральная жижа обрызгала нижнюю часть «Экстерминатора».

Глаза Андрея искали подходящее место для посадки, в то время как руки автоматически корректировали прыжок, чтобы подготовиться к тому, чего, собственно, должен ожидать каждый мехвоин после такого маневра: не слишком мягкой посадке. Он никак не мог оторвать взгляд от бурлящей грязевой массы, которая уже начала застывать по краям. Сверху всё ещё выплескивалась жидкая соль, стекающая по стенам и застывающая уродливыми наростами, делая колонну еще больше.

Если бы Андрей не был так погружен в битву за свою жизнь – или, как минимум, за свое воинское звание – он, наверное, позволил бы себе подольше восхищаться удивительным, чуждым зрелищем. Вместо этого он ещё раз откорректировал траекторию полета своего меха. Он знал, что не сможет вечно оттягивать момент приземления, так что приготовился, насколько это возможно, к удару.

«Экстерминатор» снес верхушку одной из соляных колонн, а пульсирующие прыжковые дюзы превратили в пар её остатки. С умением, полученным в тренировках много лет назад – по крайней мере, так казалось Андрею – он приземлил машину. Как минимум, он смог погасить остаточный импульс, согнув колени.

Предупредительные сирены взвыли, как только ноги «Экстерминатора» коснулись поверхности. Пульт перед глазами Андрея сиял, словно рассветное солнце. Обстрел? Откуда?

Андрей двинул рычаг скорости до упора вперед и заложил вираж направо. Машина угрожающе склонилась набок, легко прогнув ноги, и поднялась вправо и выше. Повернутая под слишком острым углом левая нога приняла на себя страшную тяжесть и когда «Экстерминатор» коснулся земли правой ногой, то он уже почти обрел равновесие. Машина рванулась под углом едва ли не в 90 градусов по отношению к курсу, который имела при приземлении.

Несмотря на впечатляющую работу ног, которой могли гордиться лучшие пилоты, в машину Андрея с грохотом вонзился ракетный залп – металлический дождь, несущий хаос и разрушение. Мех дернулся, словно марионетка на ниточках, когда ракеты ударили его в нижнюю часть. Во рту Андрея распространился вкус меди – кровь! Похоже, он прикусил нижнюю губу. Напрягая все силы, он бросал «Экстерминатор» из стороны в сторону, уворачиваясь от ракет и маневрируя между сталагмитами, чтобы как можно скорее между ним и его противником оказалось как можно больше преград. При этом он развернул торс меха на 90 градусов, чтобы также выпустить ракетный залп.

Как только индикатор заряжающей системы снова засветился зеленым, он нажал пальцем на спуск и выстрелил новые ракеты в сторону, где, как он подозревал, находился противник. Хотя он едва ли мог надеяться в самом деле попасть в цель, но был уверен в том, что ракеты обрушат несколько известняковых образований. Таким образом, обзор и, может быть, иные наводящие системы врага будут выведены из строя на время, достаточное, чтобы отступить и прийти в себя.

Его внимание привлекла огромная тень и «Сентинел» буквально впрыгнул в промежуток между двумя колоннами справа от «Экстерминатора». Противник Андрея немедленно открыл огонь из ультра-автопушки. Орудие выплюнуло поток раскаленного металла, который вгрызся, подобно голодному зверю, в середину торса «Экстерминатора».

На какой-то момент Андрей остолбенел. Перед его внутренним взором возник образ То-минсона и воспоминания немедленно прибавили к нему рыжего Сэмюэла, за рычагами управления «Тага», обстреливающего Андрея ракетами на расстоянии… только вот у «Тага» нет ракет дальнего радиуса.

Он сцепил зубы так, что они заболели и перед глазами заплясали звезды. На его лице появилась сумасшедшая ухмылка. Может, я сегодня и не смогу победить, но сам себя я проигравшим не сделаю.

Словно эдемская гадюка, его рука выстрелила вперед и перебросила несколько тумблеров на панели управления, так что теперь все системы оружия были сконцентрированы на одном перекрестии прицела. Его правый указательный палец погладил кнопку спуска.