Взмах ножа (сборник)

Но однажды, в четверг вечером, Тиллею позвонил вполне трезвый Мудроу и сказал, что он и его новая знакомая, юрист по имени Бетти Халука, имеют честь пригласить приятеля с женой на ужин в субботу. Посоветовавшись тут же с Розой, Тиллей с удовольствием согласился. С любознательностью полицейского он попытался сразу кое-что выяснить, но его вопросы остались без ответа. Мудроу сказал, что чувствует себя отлично, у него много дел и они поговорят обо всем за ужином. Тиллей решил не дожидаться вечера субботы, ведь на вечеринке будут Роза, дети, новая знакомая Мудроу, и, конечно, они толком поговорить не смогут. Поэтому он явился на квартиру Стенли в субботу днем.

— Что ты думаешь об этом костюме? — спросил Мудроу, поднося вешалку со своей обновой к свету. — Я купил его пару месяцев назад в одном из салонов на Седьмой авеню. Он стоил мне две сотни. Я довольно хорошо знаю владельца этого салона, и, по-моему, он оказал мне услугу.

Господи, да что тут думать? Шерстяной коричневый костюм, настолько обычный, что его можно было купить когда угодно и по самой низкой цене. Но вслух Тиллей сказал:

— Я думаю, этот костюм отражает твою сущность, Стенли.

— Слушай, окажи мне услугу, не хами, — попросил Мудроу. — Я хочу произвести хорошее впечатление. Бетти, черт возьми, юрист.

— Она что, специализируется на судопроизводстве, включающем интимные отношения? — Тиллей подождал ответа на свой вопрос и, не получив его, сделал паузу, чтобы Мудроу смог по достоинству оценить его юмор. — Не будь вредным, — попросил в свою очередь Тиллей, потягивая «Будвайзер» с заговорщицким видом. — Ты же все знаешь про нас с Розой, включая интимные подробности нашей жизни. Я тоже не прочь услышать, как ты встретил свою красотку.

— Роза бы тебе показала, где раки зимуют, если б узнала, что ты интересуешься красотками, — ответил Мудроу с невинным видом. Затем он тоже помолчал немного и ухмыльнулся, оценив собственное чувство юмора. — Бетти никому не дает спуска, это-то мне в ней и нравится.

— Что мне, тебя умолять, что ли? — рассердился Тиллей, швыряя подушкой в Мудроу. — Давай рассказывай. В последний раз, когда я тебя видел, ты падал со стула в баре «Килларни Харп», а теперь выглядишь так, будто всю жизнь заботился о своем здоровье по системе кришнаитов.

— Все началось очень просто: Бетти мне позвонила. Она юрист из отдела по работе с неимущими, ну, теми, кто не может оплатить судебные издержки.

Откуда взялась обида? Услышав про работу с неимущими, Тиллей почувствовал, что закипает. Эти крючкотворы вечно придирались к докладам полицейских и ордерам, ища в них буквы, над которыми те забыли поставить точку или нарисовать перекладинку. Если полицейский давал устные показания в суде, они тут же делали вывод, что сам факт свидетельствует о некомпетентности и коррумпированности полицейского.

— Однажды я сидел дома днем, — продолжал Мудроу, — пытаясь стряхнуть с себя сон, это было около недели назад. Зазвонил телефон. Ты знаешь, когда у меня похмелье, я обычно не реагирую, но на этот раз чертов звонок как будто звенел у меня в ухе, весь мозг аж вибрировал. Чтобы прекратить это мучение, мне ничего не осталось, как поднять трубку. И вот выясняется, звонит юрист по работе с неимущими Бетти Халука и говорит, будто мой номер ей дала Эстель Лопе, мать одного из ее клиентов, которую я знал. Халука считает, что клиент невиновен, но сама не может этого доказать. Речь идет о покушении на полицейского. У нее достаточно убедительных фактов, подтверждающих невиновность клиента. Но помощник окружного прокурора отказывается помочь в расследовании этого дела, а полицейские и слышать о нем не хотят.

Так вот где собака зарыта, подумал я! Генри Лопе обвиняется в покушении на полицейского, незаконном ношении оружия и торговле наркотиками, а также сопротивлении полиции при аресте. До этого у него уже были правонарушения, хотя и квалифицированные как мелкое хулиганство. Если дело дойдет до суда и его признают виновным, он получит лет двадцать. С другой стороны, если Лопе признается на следствии, то с него снимут большую часть обвинений, за исключением покушения, и, таким образом, он получит всего лишь год на Райкерс-Айленд.

Сначала я хотел повесить трубку, потому что с похмелья чувствовал себя омерзительно, но потом мне стало любопытно. Захотелось побольше услышать об этом деле и понять, почему юрист поверила в невиновность парня. Бывали случаи, когда стараешься сделать так, чтобы подонок ответил за поступки, которые он не совершал, если считаешь, что в районе будет лучше и спокойнее жить без него. Конечно, я не должен брать на себя роль Господа Бога, но иногда так бывало. Ну, в общем, я попросил ее коротко рассказать мне об этом деле. Оказывается, полицейский Лековски и обвиняемый Лопе рассказывают совершенно разные вещи, а свидетелей вообще нет. Полицейскому была поручена операция по поимке торговца наркотиками с поличным. Он действительно видел, как Генри положил в карман несколько конвертов, и на этом основании решил, что в них непременно содержится героин. Естественно, Лековски, будучи хорошим полицейским, постарался арестовать Лопе, на что тот ударил его в лицо, и Лековски, чтобы завершить операцию, вынужден был применить оружие. Последовавший затем обыск выявил четыре пакета, и в самом деле с наркотиками, кроме того, использованный шприц. Это решило исход дела.

— А что показывает Лопе?

— Лопе говорит, что стоял у одного из домов в Бушвике и кайфовал от введенного час назад героина. Он не отрицает, будто при нем были наркотики, но купленные с глазу на глаз, так что Лековски этого никак не мог видеть: при этом никто, кроме Лопе и продавца, не присутствовал. Он также признает, что дал Лековски в нос, но объясняет это провокацией со стороны полицейского, ибо тот не показал удостоверения. И если Лопе говорит правду, то действия Лековски могут быть рассмотрены как вовлечение в совершение преступления. 

Знаешь, внезапно я заинтересовался всем этим, несмотря на чертово похмелье. Кстати, не забудь, женщина, с которой я разговаривал, в возрасте. Обычно такие бабы вызывали у меня всегда что-то вроде удушья. Вроде как приступ астмы. А уж если они еще и представители общественности, каким на самом деле является юрист по работе с неимущими!.. Ну так вот, по ее словам, Лопе клянется, что офицер Лековски, который выглядел как обычный наркоман, подошел к нему и что-то сказал по-английски, чего Лопе не понял. Лопе плохо говорит на английском, особенно под кайфом. Он и ответил полицейскому: «No habla» [1]. Тогда Лековски, прекрасно изъясняясь по-испански, сказал мистеру Лопе, что мамаша (которой, кстати сказать, уже нет в живых) — шлюха, а между ногами у нее дырка не меньше, чем въезд в туннель. Далее он добавил, что Генри и сам голубой, patо [2], и дыра у него в заднице заметно увеличилась в результате многочисленных вливаний. 

До того как пристраститься к наркотикам, Генри занимался борьбой, и, естественно, он, хотя и был под кайфом, вмазал полицейскому как следует. Полицейский скатился вниз по ступенькам, но Лопе даже не пошевелил пальцем, чтобы помочь ему встать. Он говорит, что был просто в шоке, когда, поднявшись, Лековски предъявил одной рукой удостоверение, а другой наставил на него пистолет…

Затем Халука остановилась, по телефону возникла пауза, а я был так увлечен рассказом, что не мог произнести ни слова. Представь, Тиллей, женщину-адвоката, уже в возрасте, которая и глазом не моргнув рассказывает про въезд в туннель. И при этом не смеется. Ты много знаешь женщин, которые могут такое брякнуть?

Тиллей, любопытство которого все еще не было удовлетворено, воспринял этот вопрос серьезно.

— Я знаю многих женщин-полицейских, которые даже и не такое скажут и даже бровью не поведут. Думаю, и моя Роза может выдать что-нибудь подобное.

— Что, незнакомцу?

— Может быть, — настаивал Тиллей.

— Ну, хорошо, но ведь Роза гораздо моложе! По голосу Бетти было ясно, что я разговариваю с представительницей более старшего поколения. Эта женщина воспитывалась в те времена, когда люди так не разговаривали.

1

Не говорю (исп.).

2

Селезень (исп.).