Гогенцоллерны

Через 99 дней после своего вступления на престол Фридрих III скончался, и императором стал его сын Вильгельм II. Новый император родился'27 января 1859 г. Отец и мать пытались воспитать его в духе уважения к английским парламентским традициям, но когда он вышел из раннего детства, то, вероятно, по настоянию деда и Бисмарка, его воспитание перешло в руки теологов и военных генералов. Его главным воспитателем стал тайный советник Гинцпетер, теолог, проникнутый мистическими взглядами на происхождение королевской власти; его помощникам по военной части был генерал Штольберг, который еще более развил заложенное уже самой природой в характере молодого принца увлечение военным делом. Большое влияние на него в детстве и юности имел и придворный проповедник Штеккер, мистик до мозга костей и проповедник «христианского социализма». Но самое главное влияние на развитие мальчика Вильгельма оказывала сама жизнь. Если его отец воспитывался и рос под воздействием того оппо-

зиционного духа, который все глубже и глубже проникал в немецкое общество в неудачное царствование Фридриха Вильгельма IV, то на детские и юношеские годы принца Вильгельма наложил неизгладимую печать звон победного оружия, который сопровождал рождение молодой германской империи. Он видел только ореол славы и все увеличивавшейся народной популярности, которыми было окутано начало царствования его деда, и под влиянием этого в его душе рождалось убеждение, что Германии свыше предопределена великая миссия среди других народов и что ее ждет лучезарное будущее. Поэтому уже в то время мысли его начинали приобретать оттенок крайнего национализма, который позднее стал одной из характернейших черт всего его мировоззрения. Несмотря на этот специфический момент в воспитании молодого принца, его чисто научное образование нельзя назвать плохим. Отец хлопотал, чтобы его сын прошел обычную для всех немецких юношей школу. Пятнадцати лет его отдали в Кассельский лицей (средняя школа), и молодой принц, живя со своим наставником Гинцпетером в соседнем с городом замке, аккуратно ездил каждый день на уроки и скромно занимал свою ученическую парту в классной комнате. Позднее, вспоминая в письме к одному из своих школьных товарищей то строго классическое образование, которое получали ученики Кассельского лицея, Вильгельм отзывался о нем далеко неодобрительно. «Гомер, — писал он в этом письме, — божественный поэт, которого я люблю до безумия. Демосфен, речи которого должны воодушевлять весь мир, — как они нам преподносились? С чувством энтузиазма перед геройством, перед

Вильгельм II. Личность

сражениями, перед описаниями природы? Упаси Боже! Каждый клочок фразы расчленялся, вскрывался скальпелем грамматиков и фанатичных филологов до тех пор, пока, ко всеобщему удовольствию, не обнаруживался скелет слова и не являлась возможность показать, на сколько ладов может комбинироваться ап или epi или какая-нибудь иная подобная чертовщина. Тут есть от чего заплакать!» Классическое воспитание, полученное Вильгельмом в Касселе, оскорбляло прежде всего его националистические чувства. «Этот метод, — пишет он дальше, — ведет к тому, что наша молодежь... знает наизусть имена генералов, места сражений и расположение войск в пунических войнах или войск Мит-ридата, — и ничего не знает из Семилетней войны, не говоря уже о войнах позднейших, например 1866 или 1870 годов, которые еще не собрались обработать для учебника». Этому нерасположению школьному классицизму, вероятно, надо приписать то, что способный и живой' мальчик, наделенный хорошей памятью и всеми качествами для правильных и усердных занятий, не блистал особенными успехами и, несмотря на свое высокое положение, был выпущен из лицея только десятым (1877 г.) со свидетельством в дипломе: «удовлетворительно». Лицей во всяком случае привил молодому принцу привычки к регулярному и упорному труду и дал ему недурное образование классического типа. Восемнадцати лет от роду Вильгельм поступил в Боннский университет и там провел два года в прилежных занятиях. Он изучал римское право, историю философии, экспериментальную физику, историю девятнадцатого века, историю немецкого народного права, политическую экономию, ис-

торию искусства, немецкой литературы, уголовное, финансовое, народное, гражданское и административное прусское право, историю реформации и химию. Этот перечень показывает, что гуманитарные науки интересовали Вильгельма тогда гораздо более, чем науки технические и естественные. Позднее, но еще в молодые годы он, однако, значительно пополнил свое образование и к зрелому возрасту был уже довольно широко образованным человеком, нередко удивляя специалистов своими разнообразными и даже детальными знаниями в самых различных областях науки. Окончив университет, принц Вильгельм предался с большим увлечением военной службе; двадцати двух лет от роду он женился на дочери шлезвигголштинского герцога Августе-Виктории и ко времени смерти деда и отца был отцом четырех детей. ’

Ко времени вступления на престол характер молодого императора успел уже вполне определиться. Это был человек необычайно живой, склонный к постоянной и напряженной деятельности и отнюдь не способный проникнуться английским идеалом царствующего, но не управляющего монарха. Он был постоянно в движении, вечно ездил и путешествовал, много раз посещал все столицы Европы (кроме Парижа), плавал по Средиземному морю, бывал в Константинополе и Палестине, не говоря уже о городах его собственной империи, которым он наносил многократные визиты по поводу всякого рода исторических годовщин. Всюду он обнаруживал большую склонность к самостоятельности и любил выражать свои мысли не только по поводу явлений общественной и политической жизни, но и по поводу вопросов искусства, религии, литературы и педагогики. Появится ли какое-нибудь новое громкое произведение литературы, нашумит ли какая-нибудь научная книга или возникнет новое направление в области искусства — и император спешит выразить в письме к ученому другу или еще чаще в публичной речи свое отношение ко всем этим явлениям. Многосторонность интересов императора и крайняя импульсивность его натуры приводили к тому, что все, занимающее в данный момент общественное внимание, все, о чем говорили в широкой публике, волновало и затрагивало его самого, как его личное дело, и он чувствовал органическую потребность излить обуревавшие его мысли и настроения на бумаге или выразить их открыто перед всем обществом на словах. Часто министры хватались за голову от страха, когда коронованный оратор, ни с кем не посоветовавшись, увлекаемый своими настроениями, делал публичные заявления, в корне несогласные с конституционным строем германской империи или несовместимые с уважением к соседним великим державам. Не раз ответственным представителям власти приходилось отчитываться перед рейхстагом за слова безответственного главы государства или вступать по поводу их в щекотливые и неприятные объяснения с дипломатическими представителями иностранных Государств.

В личности и мировоззрении Вильгельма II была довольно странная смесь черт и особенностей, сближавших его, с одной стороны, с королем-романтиком Фридрихом Вильгельмом IV, а с другой — с такой реалистической натурой, какой был Вильгельм I. Как и

Фридрих Вильгельм IV, он чувствовал неискоренимую потребность подводить под все свои действия идеологическую основу; без идеологии и теоретических оправданий, выливавшихся почти всегда в форму шумной и феерической фразеологии, он не мог жить. Для всех его поступков ему всегда нужна была высшая санкция, нужно было сознание, что его действия согласны с мировым порядком и основными принципами бытия. Это придавало с самого начала всему его мировоззрению метафизический и мистический характер. Политика, согласованная только с условиями времени и требованиями случайно сложившихся отношений, для него была пустой и вздорной; нити правительственных действий он стремился протянуть до высших и последних точек зрения и свое поведение в качестве монарха согласовать с волей высших сил и с требованиями божественного закона. Эта мистическая концепция власти свелась на практике к защите чисто средневековых идей, к возрождению романтической фантастики Фридриха Вильгельма IV Сущность политического мировоззрения Вильгельма II заключается в том, что Бог для достижения своих высших целей избрал германский народ и через него творит свою волю на земле; руководителем же германского народа предназначено быть роду Гогенцол-лернов; никто не в праве вырвать у них из рук этой высокой миссии, не нарушая заветов самого Бога, и сами они не имеют права никому отдать своей державной власти, — иначе они вступят в конфликт с божественной волей и ее высшими предначертаниями. Так как германский народ есть народ Божий, то для спасения человечества необходимо его верховенство и в сфере мо-