Кошка

— Да, если тебя это так интересует: женщина! — Матильда готова была взвыть от ярости. Она снова проговорилась. Сегодня у нее все, как говорится, из рук валится...

Звонок раздался еще раз. Еще продолжительнее, еще настойчивее Блайхер набирает воздух и хочет идти к двери. Но «Кошка» цепляется за него.

— Жан, пожалуйста, не ходи, я тебя умоляю... Может быть, она хочет что-то с тобой сделать... Не ходи... Не открывай дверь... Прошу тебя!

Но Блайхер ее не слушает. Он сыт по горло этим пением и звяканьем кастрюлями, к которым теперь добавился еще и непрерывный трезвон.

— Черт побери! — выходит он из себя и рывком открывает дверь. Бранные слова замирают на его губах. Он пристально смотрит на женщину, робко стоящую перед ним и немного испуганную собственной храбростью.

— Сюзанна! Малышка! Это ты? Боже мой, так неожиданно...

Он не знает, что делать, он, который молниеносно разбирался в сложнейших ситуациях и реагировал быстрее других. Но теперь...

Ему хочется броситься к Сюзанне, обнять ее. Но тут же он понимает щекотливость положения, в которое попал. Он и две женщины — Сюзанна и Матильда. Появление Сюзанны всколыхнуло старую привязанность и симпатию. Ведь она подарила ему столько радостей и душевного покоя в той прежней жизни. Матильда же нужна ему для выполнения его солдатского долга.

Хуго испытывает состояние душевного разлада.

— Заходи, моя малышка, заходи, — приглашает он Сюзанну. которая стоит еще нерешительно у двери.

— Я только что запретила этой даме входить в нашу квартиру,— прозвучал резкий голос «Кошки» за его спиной. — И пока я хозяйка в доме, так оно и будет1 — Она снимает фартучек и бросает его в угол. Глаза ее наполняются неудержимым гневом...

Блайхер в отчаянии ищет какие-то слова объяснения. Он не хочет обидеть ни одну из женщин и тем более потерять хоть одну из них — боевую подругу Матильду Каррэ и любимую им Сюзанну Лоран.

Хуго делает успокаивающее движение рукой.

— Послушай, Матильда, — пытается он дать какое-то объяснение, — ты должна понять, что я не могу так вот просто выставить за дверь старую, дорогую мне подругу... Ведь после долгой разлуки у нас есть что сказать друг другу и кое-что объяснить... Разве ты этого не понимаешь?

Но «Кошка» не отвечает. Она не спускает глаз с Сюзанны, которая все еще стоит у порога и молча смотрит на нее. Блайхер какое-то время переводит беспомощно свой взгляд с одной на другую. Затем пожимает плечами.

— Ладно — может быть, нам с Сюзанной, действительно, лучше поговорить где-нибудь в другом месте!

Взяв берет, он небрежно набрасывает на плечи дождевик.

— Идем, — говорит он затем Сюзанне, — посидим часок в кафе неподалеку отсюда. Там я тебе все объясню...

— Хорошо, Жан, тогда иди и объясни своей «дорогой старой подруге» изменившуюся ситуацию, — холодно произносит «Кошка», по-видимому, взявшая себя в руки. Только по блеску в ее глазах Хуго понимает, какая буря бушует сейчас в сердце этой женщины. — Ноя жду тебя не позже как через час к обеду!

Заказав по чашечке кофе, они сидят напротив друг друга — Сюзанна и Хуго. Живо всплывают у них воспоминания о незабываемых часах, проведенных когда-то вместе. Но проходят бесконечные минуты, прежде чем они находят первые слова.

— Извини, пожалуйста, за столь неприветливый прием, — произносит, наконец, он смущенно. — Мне очень жаль...

—Да нет. Хуго вероятно, это даже к лучшему. По крайней мере, я знаю, где мое место. — Голос Сюзанны звучит сдавленно. Она судорожно пытается улыбнуться. — Быстро, хотя и не безболезненно.

— Чепуха! — Хуго вертит в руках пачку сигарет. — Ты совсем ничего не знаешь. Попытаюсь, однако, все тебе объяснить.

— Пожалуйста, не старайся, не надо. — Сюзанна решительно качает головой. — Ты ведь не обязан. Да мы и не женаты. — Она снова храбро пытается улыбнуться. — К тому же ты не рассчитывал увидеть меня снова, а тут еще Париж с его соблазнами. Ну, как это обычно бывает.

Напрасно борется Сюзанна со слезами, которые начинают потихоньку ползти по ее щекам.

— Я понимаю все это хорошо, — произносит она. — Не понимаю лишь одного: почему ты мне не написал сразу правду? Тем самым ты избавил бы меня от этой поездки в Париж и своего унижения. Но ты в своих письмах уверял меня, что продолжаешь любить и думаешь обо мне днем и ночью.

Хуго осторожно и нежно берет ее руку в свою.

— Успокойся, малышка, и поверь, что я писал тебе правду. Теперь, когда я тебя снова увидел, то понял, как ты мне нужна.

Сюзанна вытирает платочком слезы.

— Не надо меня утешать, Хуго. Правду я сегодня увидела сама. Так что эта беседа уже ни к чему.

— Выслушай же меня, — настойчиво произнес он. — Хотя и непросто объяснить тебе все, как есть, но я все же попытаюсь. Так вот. я сейчас нахожусь на службе, о которой говорить тебе не имею права. И о задачах, которые я выполняю, тоже распространяться не буду. Женщина, которую ты только что видела у меня на квартире, имеет к этим задачам самое непосредственное отношение.

Сюзанна выдергивает у него свою руку.

— Не скажешь ли ты еще, что в твою задачу входит... Ну скажем, иметь с нею определенные отношения. Или ты будешь отрицать, что у тебя с нею что-то есть?

— Я это и не отрицаю, малышка, — Блайхер пытается как-то извернуться. — Однако...

— Мне-то ты пишешь, что любишь, — с горечью говорит Сюзанна и уже со злостью добавляет: — Хочу сказать тебе вот что: тысячи мужчин побывали в твоем положении, будучи уличенными в связи с другими женщинами. Но ни один еще не заявлял в свое оправдание, что это имеет отношение к его «секретному заданию». А ты ведешь себя так, будто твой начальник приказал тебе совратить эту женщину, и ты, бедняжка, вынужден поступать так, скрежеща зубами.

— Хотя это и звучит малоубедительно, но в действительности близкоот истины, — возражает Блайхер, мысленно посылая ко всем чертям и «Кошку» и полковника, да и весь абвер, поставивших его в такое неловкое положение.

«Если бы я мог сказать ей всю правду, — думает он, — Сюзанна поняла бы».

— Может быть, ты хоть что-то поймешь, — продолжает он после непродолжительного молчания, — если я скажу тебе, что недавно просился отправить меня на Восточный фронт, так как ситуация с Матильдой стала для меня просто невыносимой. Но мой рапорт отклонили, потому что замены мне здесь нет.

— Как это так нет замены? — произносит Сюзанна с горькой иронией. — Я не хочу быть злословной, но твоя приятельница не производит впечатления девушки, познавшей первый поцелуй. Наоборот, она, видимо, кое-что повидала на своем веку, в сорок-то лет...

— В тридцать два, к твоему сведению.

— Да хоть и в тридцать два. Что же, во всем вермахте не найдется рослый и крепкий мужчина, который мог бы тебя заменить с ней?

И тут она опять начинает плакать.

— Впрочем, это. действительно, так. — всхлипывая, говорит она. — Знаю по собственному опыту. Ведь я пыталась забыть тебя еще в Кане, затем в Шербуре, а теперь вот приехала к тебе в Париж...

— Дорогая малышка... — Блайхер пытается успокоить ее, гладит ей руку, затем целует.

Слова Сюзанны очень взволновали его. Он понял, что и он нуждается в ней, в этой женщине, совершенно иной, нежели «Кошка». Ведь Матильда — это стремление к приключениям, к игре с огнем, не только изнуряющей, но и опасной. Сюзанна же, напротив, — только любящая женщина, от которой исходит материнское тепло, в котором нуждается любой мужчина, в том числе и Хуго Блайхер. У Сюзанны он находит понимание и поддержку, так необходимые ему.

В то же время он сочувственно относится к Матильде, женщине, которая связывает с ним все свое «я», которая провела свою жизнь в постоянных поисках и вот теперь надеется, что нашла в нем настоящего друга. Но и на этот раз ей придется признать, что она снова ошиблась и опять останется в одиночестве.

Но Хуго не может сказать об этом Сюзанне. Не может посвятить ее и в свои последние дела, в которых участвовала «Кошка». Но Сюзанна — женщина, умеющая понять, что происходит в сердце мужчины. К тому же на нее начинает снова воздействовать волшебство их прежних взаимоотношений, погнавшее ее в свое время из Кана в Шербур, а теперь вот и в Париж.