Страница 86 из 94
* * к
У экс-начальника абвера-Ш было свое мнение о будущем абвера. Он хотел, чтобы прежние отделы и впредь остались цельными структурами — это пойдет на пользу общему делу. Пусть абвер-I (разведка) и абвер-Н (диверсионная работа) сольются в «военное управление», и оно станет новым отделом РСХА. Свой же абвер-Ш Бентивеньи и вовсе не желал уступать эсэсовцам. Он предлагал оставить его при верховном главнокомандовании, объединив с зарубежным отделом Бюркнера. Что касается центрального отдела Якобсена, то Бентивеньи даже не знал, как с ним быть: и отдавать жалко, и самому не нужен.
В марте Бентивеньи вместе с генерал-лейтенантом Паулем Винтером, который при дележе абвера отстаивал интересы вермахта, поехал со своими предложениями на ПринщАльбрехтштрассе. Но вожди РСХА и слышать ничего не захотели. Все абверовские филиалы надо побыстрее передать РСХА, и дело с концом.
Однако Кейтелю не хотелось целиком терять абвер. Не считаясь с протестами противной стороны, он в конце марта присылает Кальтенбруннеру свой вариант реорганизации. РСХА получает абвер-I и аб-вер-Н. Что же касается абвера-Ш и фронтовой разведки, то они останутся в распоряжении вермахта.
В начале апреля Кальтенбруннер наносит ответный удар: он потребовал передать РСХА все службы абвера до единой и разделить их между СД и ге-
стапо. Обычно нерешительный Кейтель не выдержал и обратился непосредственно к Гиммлеру.
Тот, учитывая положение на фронтах, ссориться с вермахтом не захотел и согласился с усеченным вариантом реорганизации. Было создано военное управление «Mil», руководитель которого в отсутствие Шелленберга мог замещать главу VI управления РСХА. Кальтенбруннер, в свою очередь, согласился с тем, чтобы солдаты и служащие абвера пока по-прежнему считались состоящими на службе в вермахте и подлежали лишь дисциплинарной власти СС.
Однако слова и заверения никого не могли обмануть в абвере. Вермахт и РСХА растаскивали его по частям. Центральный отдел был полностью передан РСХА. Шелленберг и шеф гестапо Мюллер никак не могли поделить подотдел III F (контршпионаж) — одно из лучших творений Канариса. Абвер-Н разрубили надвое: все, связанное с военными диверсиями, досталось вермахту, а остальное — РСХА.
Наконец, 14 мая компромисс между Кейтелем и Гиммлером был зафиксирован на бумаге. Через несколько дней ведущие сотрудники абвера, гестапо и СД направились на совещание в Зальцбург, чтобы положить начало «новой эре в истории германской разведки». Прибыли все самые влиятельные фигуры: Хансен, Бентивеньи, Шелленберг, Кальтенбруннер, Роледер, Гуппенкотен. Забыт был лишь один человек — Канарис.
Однако Канарис такой дележке отнюдь не обрадовался. Впрочем, визит Шелленберга все равно был по-своему приятен. Канарис почувствовал, что дни уныло-стерильного заточения в замке Лауэнштейн подходят к концу.
И действительно, хотя 10 июня Гитлер распорядился уволить Канариса в запас, уже через несколько дней бывшего шефа абвера снова призвали на действительную военную службу; он стал «адмиралом для особых поручений». Фоке почтительно доложил, что с 1 июля адмирал Канарис возглавит особый штаб при верховном главнокомандовании, который будет заниматься торговой и экономической войной против союзников.
Кто же порадел за Канариса? Исследователи полагают, что сам Гитлер решил попридержать про запас своего «старого друга». Заступился за опального адмирала — пусть и очень осторожно — Кейтель.
Кстати сказать, он будет- оказывать семье Канариса материальную помощь, даже когда адмирала арестуют.
# # *
Итак, как бы там ни было, адмирал снова свободен. Шофер Людеке пакует вещи; в конце июня адмирал и его верные таксы снова едут в Берлин. В старом берлинском доме на Бетацайле, 14, хозяина поджидал слуга-алжирец Мохаммед и кухарка-полька.
В начале июля «адмирал для особых поручений», согласно приказу, прибыл в Эйхе (близ Потсдама), где помещался «особый штаб при верховном главнокомандовании». На поверку он оказался крохотной конторкой. Адъютант, пара офицеров, негодных к строевой службе, несколько штатских и секретарши — вот и вся армия.
Так что новому шефу делать было уже нечего: перебирать бумажки, проводить совещания да вспоминать былые времена. Канарису стало очень тоскливо. Без всякого желания приходил он на службу, чтобы просто отбыть время.
Впрочем, у него есть занятие. Он весь погружен в известия о событиях на фронтах. Там началось нечто страшное. СССР и его западные союзники беспрерывно наносят по немецкой армии один сокрушительный удар за другим. Страна обессилена войной, она на краю гибели.
6 июня американские и английские войска высадились на побережье Нормандии. Немцы не ждали нападения, и противник стал продвигаться в глубь страны. Через три недели Дуайт Эйзенхауэр командовал уже крупнейшей армией, когда-либо ступавшей на французскую землю. Она имела около 1 миллиона человек, 171 532 транспортных средства и 566 648 тонн горючего, боеприпасов, провианта... 18 июля высадка союзников началась и на юге Франции.
22 июня войска четырех советских фронтов под командованием Жукова и Василевского нанесли удар по группе армий «Центр». Та была буквально смята. Через два дня большая часть 3-й танковой армии вермахта оказалась отрезанной в районе Витебска. 26 июня в котел под Бобруйском попала 9-я армия. 3 июля в районе Минска была окружена 4-я армия. Группа армий «Центр» потеряла треть своего состава. По словам историка Лотара Грухмана, «эта катастрофа была куда тяжелее сталинградской».
Положение вермахта стало безнадежным. Войска генерала Баграмяна двигались на Ригу, чтобы отрезать от остальных частей группу армий «Север». Британские войска взяли Кан, порт на севере Франции, а американцы вступили в местечко Сен-Ло. Сопротивляться западным союзникам уже не было сил.
Фон Рундштедт и Роммель, два генерал-фельдмаршала, командовавших западным фронтом, открыто возмущались стереотипным приказом Гитлера: «Держаться до конца». Они стали склонять вождя к новым стратегическим решениям.
За последний месяц даже преданные Гитлеру генералы разочаровались в его военных талантах. В начале июля Роммель заявил, что в Нормандии под натиском союзников удастся продержаться, самое большее, три недели, потом оборона рухнет и вся Франция будет потеряна. За это время Гитлеру надо принять какое-то стратегическое или политическое решение, чтобы избежать полного краха.
Однако фюрер избегал встречи со своими строптивыми генералами и даже заменил фон Рундштед-та более покладистым генерал-фельдмаршалом фон Клюге. Но когда Роммель, бывший командир личного батальона охраны Гитлера, 15 июля телеграфировал фюреру о крахе своей группировки, известие печальным эхом отозвалось в сердцах высших военных чинов Германии. Надо было что-то срочно предпринять, чтобы спасти страну от гибели. Лидер немецкого Сопротивления, полковник граф Клаус Шенк фон Штауффенберг решил действовать.
Штауффенберга. Канарис слушал их со смешанными чувствами. После падения Остера он потерял связь с немецким Сопротивлением. Для новых его лидеров поверженный адмирал был человеком слишком консервативным и нерешительным; к тому же теперь он не обладал никакой реальной властью. Однако он был рад, что старые друзья хоть не забывают его, держат в курсе событий.
Правда, сами они тоже знали не очень много. Штауффенберг, боясь провала, скрывал свои планы и от самих заговорщиков. Однако покушение на фюрера трудно подготовить одному, без чьей-либо помощи. Так что кое-кого ему все же приходилось вводить в курс дела.
Так, скажем, еще в ноябре 1943 года патруль тайной жандармерии обнаружил пакет с британской взрывчаткой, закопанный на территории лагеря главного командования сухопутных войск «Мауэр-вальд». Шрадер по поручению абвера провел следствие, но так и не выяснил, кто подложил пакет. Находку сдали в соответствующий отдел сухопутных войск. И вот в конце июня 1944 года о ней вспомнил Штауффенберг. Фрейтаг после роспуска абвера руководил тем самым отделом, он и передал взрывчатку Штауффенбергу. Бывшим начальникам абвера нетрудно было понять, для чего полковнику понадобился этот пакет. Переворот начнется с покушения на Гитлера.