Страница 79 из 94
Зюсс внимательно все выслушал и развел руками: нет, это не в его компетенции. Как прикажете мне, капитану, арестовывать майора? Они вежливо попрощались.
Тут Зюсс стал названивать Шмидхуберу, Икрату, Оксензеппу, а те предупредили Остера, Донаньи и Канариса. Всем было ясно, какая лавина накатывается на абвер.
Следовало спешить. На допросах Шмидхубер мог выдать всех противников режима, засевших в абвере, поскольку знал, что в 1939—1940 годах абверовцы во главе с Канарисом затевали какой-то военный переворот. Что же делать?
Шмидхубер предлагал простейший выход: пусть Канарис подтвердит, что его офицеры действовали по заданию абвера. Адмирал ни в какую не соглашался.
Тогда Канарис и Остер заговорили о другом «простейшем выходе». Шмидхубер своими откровениями наверняка погубит заговорщиков. Может, пожертвовать его жизнью ради общего блага? Однако против этого плана стал возражать Донаньи, резонно рассудив, что при попытке убийства могут оказаться свои осложнения.
Наконец, заговорщики решили выслать Шмидху-бера в Италию. Пусть он переждет там, пока не уляжется буря. Икрату тоже надо было исчезнуть из Мюнхена. Тем временем Канарис попытается замять эту историю.
* * *
Шмидхубер с неохотой согласился. Он испросил у своего начальника Фихта отпуск, дабы — по неотложным делам — съездить в Италию. Тот разрешил «при условии, что он будет отсутствовать не более двух-трех недель». Вместе с женой Шмидхубер направился в Мерано и остановился в небольшом отеле. Исчез и Икрат. Зюсс и Мюллер-Оксензепп вскрыли сейф майора и принялись уничтожать улики. Мюллер изымал любые бумаги, где упоминались друзья Остера. Он расправлялся со счетами, квитанциями и протоколами. Теперь оставалось лишь ждать.
Вскоре в Мюнхен приехал Вапенхенш. Он страшно досадовал, что майор улизнул, и требовал найти его. Фихт попробовал вызвать беглеца из Мерано, но тот не отвечал. Тогда вдогонку за ним послали его друга, Мюллера.
Мюллер сделал, конечно, все наоборот. Он приехал в Мерано и стал заклинать Шмидхубера не возвращаться домой, поскольку его «голова в опасности». Тот весело отвечал, что вернется домой не иначе как в составе британского экспедиционного корпуса. Мюллер посоветовал ему укрыться в Португалии, а в Италии его скоро найдут. На прощание Мюллер дал слово, что тотчас сообщит, если Шмид-хуберу будет грозить беда; пока же он может чуть перевести дух.
Однако Мюллер просчитался. Вапенхенш опередил его. Он добился, чтобы подполковник Фихт отдал приказ арестовать обоих офицеров и доставить Шмидхубера из Мерано в Мюнхен. Икрат явился добровольно и 13 октября 1942 года был арестован. 31 октября итальянские полицейские по настоянию Вапенхенша задержали в Мерано Шмидхубера (Ка-нарис опять же ничего об этом не знал). Два дня спустя в Больцано итальянцы передали его немцам. Вапенхенш надел своему недавнему собеседнику наручники и отвез его в мюнхенскую армейскую тюрьму.
Только тогда Канарис узнал, что все его маневры оказались тщетны. Опасный свидетель схвачен. Шеф абвера еще пытался как-то смягчить скандал. В комнате Николауса Фихта не умолкал телефон. Высокопоставленные чины из Берлина вновь и вновь «давили» на него: нужно «дать понять» Вапен-хеншу, «что продолжение следствия крайне нежелательно». Однако упрямый пражский таможеник отвечал отказом на все увещевания.
Вдобавок Шмидхубер решил, что Мюллер предал его. Он разозлился на своих друзей-покровителей и стал впутывать в дело и их. Он клялся старшему военно-полевому судье Карлу Зауерману, который вел его дело, что спекулировал валютой не для себя лично— его заставляло абверовское начальство. Готовилась какая-то важная политическая операция. Знают о ней зондерфюрер фон Донаньи и обер-лей-тенант Мюллер. Таким образом Шмидхубер открыто дал понять Остеру и иже с ним, что выболтает все, если они не вытащат его из беды.
* * #
«Покровители» не знали, что и делать. Вапенхенш был неумолим. И тогда они решили поступить с недавним товарищем так же, как тот пытался обойтись с Давидом: они заявили, что Шмидхубер — агент британской разведки. Так они хотели дезавуировать его будущие обвинения. Они просчитаются, и это будет иметь самые роковые последствия.
Итак, друзья Остера поручили Фихту обвинить «слабого человека» Шмидхубера в государственной измене. Судья Зауерман вспоминал подробности: абверовцы заявили, «что Шмидхубер заподозрен в попытке перейти на сторону врага». Речь шла о заграничных паспортах, которые он собирался раздобыть тайком, без ведома абвера, далее о шпионских связях с врагом, направленных против Германии. Важнейшей уликой стали слова Мюллера: майор Шмидхубер признался ему в Мерано, что «вернется домой не иначе как в составе британского экспедиционного корпуса».
ПОИМКА ПРЕДАТЕЛЕЙ
Вот так — из-за неудачного маневра — история с валютными махинациями переросла в дело о государственной измене. Разбирать столь серьезные обвинения военно-полевой суд уже не мог; дело передали в гестапо. В ноябре 1942 года Шмидхубера и Икрата перевели в тюрьму главного управления имперской безопасности.
Канарис поспешил в Мюнхен. Пригласив в отель «Регина» Йозефа Мюллера, он попытался понять, как все дошло до катастрофы. Когда обер-лейтенант заглянул в гостиничный номер, Канарис обшаривал комнату в поисках микрофонов. Потом он накинул пальто на телефонный аппарат и начал разговор.
«Я заметил, что у него совсем сдали нервы», — комментировал Мюллер. Разозлившись на Остера и его друзей, адмирал прошипел: «Ну, разве не государственная измена то, что они делают?»
Канарис понимал, что для абвера настали тяжелые дни. В тюремном подвале на Принц-Альбрехт-штрассе сидел свидетель предательства, совершенного Остером в 1940 году. Гестапо наверняка воспользуется арестом абверовского майора, чтобы выведать тайны неприступного прежде ведомства. Кроме того, Шмидхубер кое-что знал о связях абвера с Ватиканом — контактах, которые давно казались гестаповцам подозрительными.
# * *
Еще в 1940 году в главном управлении имперской безопасности заподозрили, что Йозеф Мюллер, секретничая с ватиканскими клерикалами, выдал им сроки наступления на западном фронте. Гестаповцы пробовали отыскать предателей, но не смогли. Однако с тех пор внимательно следили за Мюллером.
В начале 1942 года под подозрение попал также граф Петер Йорк фон Вартенбург— сотрудник ведомства, близкого абверу. Он тоже контактировал с Ватиканом.
Целый год гестаповцы гадали, что же нужно абверу в Ватикане, и вот теперь в руках их оказался важный свидетель — озлобленный человек, оклеве-тайный недавними друзьями. «Британский шпион» Шмидхубер не видел иного способа спастись, кроме как рассказать все, что знал.
10 января 1943 года подозреваемого допросил уголовный комиссар Вальтер Меллер. «В ходе допроса, — сообщал Меллер, — Шмидхубер сообщил о связях абвера с Ватиканом. Дело показалось мне щекотливым...»
Показания Шмидхубера были настолько скандальными, что к разговорчивому арестанту приставили лучшего гестаповского следователя. То был один из самых хитрых и умных чиновников РСХА Зондереггер, секретарь уголовной полиции и унтерштурмфюрер СС.
Уже после первых бесед с арестантом он понял, что назревает громкое дело. Шмидхубер «намекал на предательский сговор, участниками которого были генерал-полковник Бек, Герделер, Донаньи и другие персоны». «Клика генералов» решила уничтожить национал-социалистское государство и окончить войну. Через Ватикан велись мирные переговоры с Англией.
Шмидхубер пояснил, что он снабжал заговорщиков деньгами, не вникая в их планы. Так было и с валютными операциями. Все они проводились по заданию абвера.
Он привел такой пример. Донаньи, выгораживая знакомых евреев, в том числе и друзей Канариса, зачислил их в агенты абвера и послал «на задание» в Швейцарию, чтобы те сбежали оттуда в Америку. Сперва евреев было семеро; потом добавились еще пятеро. Документы на их выезд оформлял сам Донаньи. Шмидхуберу он же велел тайком переправить в Швейцарию 100 тысяч долларов и раздать их этим евреям. Особо он просил позаботиться об одной знакомой еврейке, уезжавшей в этой группе: передал ей ювелирные украшения на целых 20 тысяч рейхсмарок.