Романовы

Николай с женой прибыли на Ходынку утром, когда следы трагедии уже убрали, и видели веселящийся народ. «Смотрели из павильона на громадную толпу, окружавшую эстраду, на которой музыка всё время играла гимн и “Славься”», — записал царь в дневнике. Вечером состоялся бал во французском посольстве, где «танцы сменялись танцами, между прочим, одна кадриль была составлена почти исключительно из членов различных царствующих домов в Европе». Когда стала известна истинная картина происшедшего, царская чета посетила раненых в больницах; осиротевшим семьям император из личных средств выделил по тысяче рублей и распорядился за свой счёт похоронить погибших. Однако расследование не коснулось дяди царя — московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, а козлом отпущения стал исполнявший должность московского обер-полицмейстера полковник Власовский.

Николай II вёл размеренный образ жизни, подробно описанный в его опубликованной в 1913 году биографии. Он рано вставал (в восемь, а иногда и в семь часов утра); отведывал «простой и умеренный» первый завтрак, после чего уединялся в кабинете. С десяти до одиннадцати часов предусматривалась прогулка (с любимыми собаками породы колли), если не было необходимости принимать чинов двора. В 11 царь снимал пробу пищи полков лейб-гвардии или собственного конвоя. Далее следовали доклады, прерываемые в час пополудни обильным, хотя также «простым и скромным» завтраком. Около двух часов дня вновь начинались приёмы, продолжавшиеся час-два. Следующий час отводился прогулке, ещё час царь проводил в кругу семьи, после чего работал до восьми вечера, когда подавался поздний обед. Спать он ложился не ранее полуночи. «Не менее 10 и часто до 12 часов в сутки работает Державный Хозяин Земли Русской, — сообщалось читателям, — в том числе не менее четырёх часов один, не более семи часов спит, не более пяти-шести часов уделяет на принятие пищи и общение, в виде отдыха, с семьёй».

Последний государь был самым «спортивным» из Романовых — прекрасным наездником, игроком в теннис и бадминтон, гребцом на байдарке, гимнастом на турнике, ездил на велосипеде. Он очень любил плавать, и в 1895 году в Зимнем дворце для него был устроен железобетонный бассейн, облицованный мрамором. Бассейн с подогревом воды был сооружён в Александровском дворце Царского Села, и Николай радостно сообщал супруге: «С великим удовольствием купаюсь, полощусь и плаваю в своей новой огромной ванне». Он был неутомим в дальних пеших прогулках по Крымским горам, так что за ним не поспевали молодые флигель-адъютанты. В 1909 году он в жару прошёл по горам 40 вёрст — опробовал на себе солдатскую форму с полной выкладкой.

Царь начал использовать новое средство передвижения — автомобили. Авто для царскосельского гаража заказывались во Франции на заводе фирмы «Делоне-Бельвиль» и назывались S. М. Т. (Sa Majesti le Tsar — Его Величество Царь). Царский лимузин длиной 5,35 метра весил четыре тонны; шестицилиндровый двигатель имел мощность 70 лошадиных сил, а в великолепно отделанном салоне можно было стоять в полный рост. Количество автомобилей в императорском гараже росло: сначала их было девять, потом 20. Сюда поступали русско-немецкие автомобили марки «Луцкой—Даймлер» с заводов Лесснера и первые российские автомобили Русско-Балтийского завода. Среди царских машин были и трёхколёсный мотоцикл, и один из первых в мире электромобилей «Колумбия» — подарок президента Североамериканских Соединённых Штатов Теодора Рузвельта.

Летом Николай II с семьёй покидал свою резиденцию в Царском Селе; на любимой яхте «Штандарт» они плавали в финских шхерах; сходя на берег, гуляли по лесу, забирались на скалы, собирали бруснику, чернику и грибы. С 1909 года любимым местом проведения досуга стал Крым, а любимыми видами отдыха — пешие походы (памятником таких прогулок осталась шестикилометровая «солнечная тропа», ведущая от Ливадийского дворца до местечка Гаспра) и поездки в автомобилях по горным дорогам до имения «Кучук-Ламбата», ханского дворца в Бахчисарае, по местам боёв времён Крымской войны, к местам археологических раскопок.

Путешествуя, Николай II пристрастился к фотографированию; результатом этого увлечения стали десятки альбомов со снимками, запечатлевшими жизнь царской семьи; фотографии висели даже в императорском клозете Александровского дворца в Царском Селе.

Традиционным монаршим отдыхом была охота. Николай II охотился на зубров, оленей, кабанов, зайцев, фазанов и другую дичь. «...Как всегда, чувствовал себя после охоты бодрым», — записал он весной 1906 года. Он подсчитывал и фиксировал в дневнике свои охотничьи трофеи. Так, в 1895 году на охоте и «просто так» он убил 125 зверей и птиц, в 1896-м — 260, в 1904-м - 551, в 1905-м - 199, в 1906-м - 1157, в 1914-м -246 и т. д. Когда не на кого было охотиться, царь, будучи прекрасным стрелком, палил в любую живность; по его подсчётам, за шесть лет им было застрелено 3786 бродячих собак, 6176 кошек и 20 547 ворон.

Вся страна ожидала появления на свет наследника престола, но императрица рожала девочек: Ольгу (1895), Татьяну (1897), Марию (1899), Анастасию (1901). Империя оповещалась о появлении на свет царских дочерей торжественными манифестами. Но, процарствовав почти десять лет, Николай II не имел сына, и важнейший государственно-династический вопрос не был решён. Назначенный преемником по закону младший брат Георгий в 1899 году скончался от туберкулёза, и право на трон перешло к следующему брату Михаилу. Долгожданный наследник, цесаревич Алексей, родился только в 1904 году; газеты сообщали, что «кормление наследника цесаревича самой августейшей родительницей идёт успешно». Но жизнь мальчика сразу же оказалась под угрозой — он был болен гемофилией. Малейшие ушибы и травмы приводили к кровотечению и внутренним кровоизлияниям.

Один из таких случаев произошёл в октябре 1912 года в охотничьем имении «Спала», и царь писал своей матери: «Дни с 6 по 10 октября были самые тяжёлые. Несчастный маленький страдал ужасно, боли схватывали его спазмами и повторялись почти каждые четверть часа. От высокой температуры он бредил и днём и ночью, садился в постели, а от движения тотчас же начиналась боль. Спать он почти не мог, плакать тоже, только стонал и говорил: “Господи помилуй”».

Эти печальные обстоятельства способствовали появлению у трона различных, как сказали бы сейчас, экстрасенсов и представителей нетрадиционной медицины; первым из них стал французский «магнетизёр» Филипп Низье-Вашо, последним — Григорий Распутин.

«Державный хозяин земли Русской»

Александра Фёдоровна стала главным человеком в жизни последнего царя — ей он безгранично верил. Стране повезло меньше. Судя по всему, радости от того, что к нему перешла власть над крупнейшей империей мира, Николай II не испытывал. Власть для него была скорее обузой, дела казались неинтересными и утомительными настолько, что даже чтение «всеподданнейших докладов» председателя Совета министров он поручал другим. «Трепов для меня незаменимый своего рода секретарь. Он опытен, умён и осторожен в советах. Я ему даю читать толстые записки от Витте, и затем он мне их докладывает скоро и ясно; это, конечно, секрет для всех!» — писал Николай II матери в революционном 1905 году.

Молодой государь по-своему любил Россию, но сознавал, что к роли правителя подготовлен плохо. «Я ничего не знаю. Покойный государь не предвидел своего конца и не посвящал меня ни во что», — жаловался он в первые дни правления министру иностранных дел Н. К. Гирсу.

Кажется, Николай Александрович с его любовью к смотрам и церемониям и тягой к семейному уюту как никто из его предков подходил на роль конституционного монарха. Беда была не в отсутствии знаний и опыта — их можно приобрести. Настоящая трагедия Николая II состояла в том, что он оказался во главе огромной страны в кризисный период её развития, не понимая сложности требовавших срочного решения проблем и ни в какую не желая отказаться от своего права повелевать неограниченно. В начале XX столетия Россией управлял человек, мысливший себя «хозяином земли Русской» (так он написал в графе «профессия» анкеты всеобщей переписи населения 1897 года) и отцом народа. «Мы живём в России, а не в какой-нибудь республике, где министры ежедневно подают прошения об отставке, — поучал Николай в мае 1905 года министра внутренних дел А. Г. Булыгина. — Когда царь находит нужным уволить министра, тогда только последний уходит со своего поста». Всякое выражение воли помазанника Божьего, считал он, выше любого земного резона.