Избранное

лорд толбот. Я не сомневался в моем толстяке родственнике, Том. Я тоже немало потрудился, чтобы вывести тебя на верную дорогу.

БЕКФОРД. Джон Белл, почтеннейший Джон Белл, проводите меня туда, где ужинают эти юные безумцы. Хочу взглянуть на них за столом. Это меня омолодит.

лорд толбот. Черт возьми, да мы все с вами пойдем, даже квакер. Честное слово, милорд, чья бы тут ни была заслуга — ваша или моя, но Чаттертон наконец спокоен. Выкинем все это из головы и пойдемте.

ДЖОН белл. Мы вас проводим, милорды. (К Китти Белл.) Вы — хозяйка. Идите же к столу. Я так хочу.

Китти Белл направляется к себе.

чаттертон (квакеру). Надеюсь, я сделал все, чего вы требовали? (Громкоу Бекфорду.) Милорд, я только сожгу кое-какие бумаги и буду к вашим услугам. бекфорд. Ладно, ладно... Он исцеляется от поэзии. Это хорошо.

Они выходят.

джон белл (возвращается к жене, резко). Ступайте и помните: я вас жду.

Китти Белл задерживается на пороге и с тревогой оглядывается на Чаттертона.

китти белл (в сторону). Боже, зачем он хочет остаться один? (Уходит с детьми, взяв младшего на руки.)

Явление

седьмое

Чаттертоп, один.

чаттертон (расхаживая по комнате). Идите, добрые мои друзья. Странно! Как круто изменилась моя судьба. Не верится, но, судя по всему, мое счастье — в моих руках. Что подразумевал этот человек под моими «проделками»? Разумеется, то, о чем все они твердят в один голос. Догадались наконец, что я и есть автор своей книги, хоть никогда этого не скрывал. Редкая проницательность! И как это на них похоже! А что это за место? Наверно, должность клерка. Тем лучше, это почтенное занятие. Оно позволит мне жить, не сочиняя пошлостей пропитания ради. Квакер обретет душевный покой, который я нарушил, а она... Китти Белл не умрет, если, конечно, я вправду мог убить ее. Можно ли этому верить? Вряд ли: чувство, которое постоянно скрываешь, не бывает сильным, и она слишком нежная мать, чтобы питать страсть к мужчине. Не важно: так оно лучше. Я ее больше не увижу. Решено... А все-таки лучше бы я умер. Труп нетрудно убрать с глаз. Ей ничего не сказали бы. Об этом позаботился бы квакер: он умеет все предусмотреть. А теперь — зачем жить? Для кого?.. Хотя бы для того, чтобы жила она, этого довольно. Ну, полно! Прочь, мрачные мысли! Прочтем-ка лучше, что тут пишут. (Читает газету.) «Неопровержимо доказано, что Чаттертон не автор произведений, которые выдает за свои. Эти великолепные стихи принадлежат на самом деле монаху по имени Раули, который, в свой черед, заимствовал их у монаха Тургота, жившего в десятом столетии. Этот обман, простительный школьнику,— преступление, когда его совершает человек более зрелого возраста». Подписано «Бейл». Бейл? Кто это? Что я ему сделал? Из какой клоаки выползла эта змея? Как! Мое имя поругано,

репутация погублена, честь запятнана? Вот он, мой судья! А что предлагает мне мой благодетель? (Распечатывает письмо, читает и возмущенно вскрикивает.) Место своего камердинера! О ненавистная страна, земля позора! Будь ты навеки проклята! (Достает пузырек с опиумом.) О душа моя, я тебя продал. А этим — выкупаю. (Выпивает опиум.) Скер-нер получит свои деньги. Теперь я свободен от всех и равен всем. Привет тебе, первый час отрадного покоя, последний час жизни, заря вечного дня, привет! Прощайте, оскорбления, ненависть, насмешки, унизительный труд, неуверенность, страх, нищета, душевные муки! О, какое счастье сказать вам: прощайте! Если бы люди знали!. Если бы они знали, какое я обрел счастье, они не колебались бы так долго! (Погружается в раздумье, лицо его принимает блаженное выражение, он складывает руки и продолжает.) О смерть, ангел-избавитель, как сладостен твой покой! Я не ошибался, поклоняясь тебе, но у меня недоставало сил досягнуть тебя. Я знаю: поступь твоя нетороплива и уверенна. Смотри же, суровый ангел, как я стираю свои земные следы. (Бросает в огонь свои бумаги.) Высокие мысли, записанные для неблагодарных спесивцев, очиститесь в пламени и устремитесь вместе со мной к небу! (Поднимает глаза ввысь и медленно рвет бумаги с вдохновенным и сосредоточенным видом человека, приносящего торжественную жертву.)

Явление

восьмое

Чаттертон, Китти Белл.

Китти Белл медленно выходит из своей спальни, останавливается, наблюдает за Чаттертоном, затем делает еще несколько шагов и становится между ним и камином. Он внезапно перестает рвать бумаги.

китти белл (в сторону). Что он делает? Нет, я не осмелюсь заговорить с ним. Но что же он сжигает? Пламя страшит меня, отблески ложатся ему на лицо, и оно кажется зловещим. (Чаттертону.) Вы не хотите присоединиться к милорду? чаттертон (выронив из рук бумаги и вздрогнув). Уже? Ах, это вы? На коленях молю вас, сударыня, забудьте меня! китти белл. Боже мой, почему? Что вы сделали?

ЧАТТЕРТОН. Я ухожу. Прощайте! Видите ли, сударыня, женщины не должны даваться нам в обман. Поэтам редко ведома страсть, этих людей не следует любить; честно признаться, они никого не любят — все они эгоисты. Их мозг питается за счет сердца. Не читайте их, не встречайтесь с ними. Я был наихудшим из них.

китти белл. Господи, почему вы говорите «я был»? чаттертон. Потому что больше не хочу быть поэтом. Видите? Я все порвал. То, чем я стану,— немногим лучше, но там посмотрим. Прощайте! И послушайте меня, у вас такая милая семья. Вы любите своих детей? китти белл. Конечно. Больше жизни.

чаттертон. А значит, любите и жизнь ради тех, кому ее дали, китти белл. Я живу только ради них.

чаттертон. Разве есть на свете что-нибудь прекрасней этого, Китти Белл? Когда эти ангелы сидят у вас на коленях, вы похожи на небесное Милосердие, китти белл. Будет день, и они уйдут от меня. чаттертон. Что важнее для вас, чем они? В них смысл всей жизни. Вот любовь без тревог и опасений. В них плоть вашей плоти, душа вашей души; любите их, только их, любите превыше всего на свете. Обещайте мне это! китти белл. Боже! Глаза у вас плачут, а вы улыбаетесь. чаттертон. Пусть ваши прекрасные глаза не знают слез, а с губ не сходит улыбка! О Китти, не позволяйте чужому горю вторгаться в вашу мирную жизнь, китти белл. Увы, разве это зависит от нас?

чаттертон. Да, от нас. Есть мысли, помогающие замкнуть сердце. Спросите у квакера, он вам их подскажет. У меня нет на это времени. Разрешите мне уйти. (Направляется к себе в комнату.)

китти белл. Господи, как вы страдаете!

чаттертон. Напротив, я выздоровел. Только вот голова как в огне. О доброта, доброта, от тебя мне больней, чем от низостей!

китти белл. О какой доброте вы говорите? О своей? чаттертон. Женщины — жертвы собственной доброты. Ведь это она привела вас сюда. А вас, я уверен, ждут наверху. Что вам здесь делать?

китти белл (взгляд ее блуждает, она глубоко взволнована). Теперь я все равно не ушла бы, даже если бы меня ждал весь мир.

чаттертон. Я сейчас последую за вами. Прощайте! Прощайте! китти белл (удерживая его). Вы же не придете. чаттертон. Приду, приду.

китти белл. Я знаю: вы решили не приходить. чаттертон. Сударыня, этот дом — ваш, но час этот — мой. китти белл. Что вы задумали?

чаттертон. Оставьте меня, Китти. Бывают минуты, когда мужчина не в силах больше сгибаться, подлаживаясь под ваш рост, и смягчать ради вас свой голос. Оставьте меня, Китти Белл, китти белл. Не видеть мне счастья, если я расстанусь с вами вот так, сэр!

чаттертон. Уж не посланы ли вы в наказание мне? Какой злой гений привел вас сюда?

китти белл. Меня привел сюда необъяснимый страх. чаттертон. Вам будет еще страшней, если вы останетесь, китти белл. Боже милостивый, у вас на уме что-то дурное. чаттертон. Разве я не сказал вам все, что нужно? Зачем вы здесь? китти белл. А как же мне здесь не быть? чаттертон. Но я люблю вас, Китти.