Страница 65 из 67
Бывали у Дениса такие моменты — озарения или ясновиденья, черт его знает, как назвать, когда смотришь на человека и все про него понимаешь: вот идет девушка — красивая, стройная, а ты откуда-то знаешь, что у нее больная мама, сын маленький, мужа никогда не было — любимый свалил сразу, как узнал про беременность, что начальник к ней клинья подбивает, а ее воротит с него. Может это все и неправда, как проверишь? — но случалось с Денисом такое.
Встретившись с котом взглядами, Денис понял: кот этот, встретив заведомо более сильного врага: человека кошкодава, питбуля, ротвейлера или еще кого из этой оперы — отступит, удерет, спрячется, бросит добычу. Но! Это только в том случае, если будет куда, а если нет, он будет драться насмерть! Он не станет показывать кошкодаву спину, чтобы тому было удобно накинуть свою мерзкую петлю — он постарается вцепится ему в лицо; он не станет убегать от собаки — он попробует выцарапать ей глаза! Кота можно было заставить убежать, можно было убить, но его невозможно было запугать!
И эта его спокойная решимость, ясно читавшаяся в глазах, в девяти случаях из десяти заставляла врагов кота отступить без боя… но и оставшихся «десятых» хватило, чтобы расчертить шрамами его морду. Так вот — выражение глаз у «детишек» Хадуда было такое же.
Денис обратил внимание — пока «детишки» находились вне боевой площадки, это были люди, как люди, даже можно сказать — дети, как дети — толкались, смеялись, разговаривали о чем-то. О чем — был непонятно, потому что, как только Денис к ним приближался, они замолкали, настороженно посверкивая на него глазами, но как только они оказывались в пределах боевого периметра — всё, вместо пятнадцатилетнего мальчишки перед ним оказывалось непонятное существо, с волчьими, а точнее, с «кошачьими» глазами, равно готовое, как убивать, так и умирать.
Плюс к этому боевая техника — совершенно не похожая на виденное в гонконгских боевиках и спортивных передачах по ящику с репортажами о смешанных единоборствах и тому подобных зубодробительных видах спорта. Была эта техника какая-то… экономная, что ли — Денис почувствовал это, занимаясь с ш'Тартаком, но применить на практике полученные знания никак не удавалось.
Как только он оказывался в пределах периметра, вся премудрость по проведению и отражению атак куда-то исчезала, а взамен появлялся страх, по капле просачивающийся в гнойник внизу живота. Когда перед тобой партнер… хотя какой, к черту, партнер — враг, надо называть вещи своими именами — враг, готовый убивать и умирать, а ты боишься его убить, а еще больше боишься умереть сам — исход боя предрешен.
Несмотря на усталость сон не приходил. Это было странно — в последнее время, едва голова касалась циновки, чаша с усталостью сразу перевешивала чашу с дерьмом, собранным за день, и успешно утаскивала Дениса в пучину сна. На сей раз быстро заснуть не удалось. Очень некстати, на пороге яви и сна, мешая заснуть, начал пульсировать черный гнойник внизу живота, без боли, но как бы предупреждая — недолго осталось… Внезапно, безо всякой на то причины, в голове вдруг возникла четкая, холодная мысль, пришедшая неизвестно откуда, как будто присланная кем-то: «Все назначенное судьбой будет получено, рано или поздно, так или иначе…», а потом неспешно, но неудержимо нахлынули воспоминания.
… Точная дата известна — Денису четыре года, это его день рождения. Он горько ревет уткнувшись головой в теплые мамины колени. Почему ему пришло в голову задать тете Люсе, младшей маминой сестре, этот вопрос он не знает, откуда вдруг взялся такой странный интерес у обычного, заурядного четырехлетки, непонятно, и понимал ли он тогда о чем спрашивает? Теперь уже никто не скажет… Но вопрос был задан:
— Тетя Люся, а вы умрете?
— Умру.
— А мама?
— И мама умрет.
— А я? — холодея продолжил Денис, с нарастающим ужасом предчувствия ответ.
— И ты умрешь. — Молодая, красивая, румяная от танцев и сладкого вина, любимая тетка не стала скрывать правды.
Денис заревел, через некоторое время к нему присоединилась и тетя Люся. Успокоился он только уткнувшись в мамины колени, а забыл обо всем, когда отец погладил его по стриженной голове большой, теплой ладонью…
… Точная дата неизвестна — до школы. Денис с мамой в поликлинике, в очереди к ортопеду. Напротив, тоже в очереди, сидит очень красивая, горбатая девочка, она с бесстыдством, свойственным маленьким детям, строит Денису глазки. Маленький Денис улыбается ей в ответ — он заворожен ее неестественно красивым лицом, в котором пронзительно синие глаза контрастируют с темными, вьющимися локонами, над левой бровью девочки приметное родимое пятно в виде буквы «Ф»…
… Точная дата известна, за сутки до похорон мамы. Горбатая нищенка, неопределенного возраста, у входа в метро с протянутой рукой. Она поднимает глаза от земли и Денис встречается с взглядом выцветших синих глаз, над левой бровью нищенки приметное родимое пятно в виде буквы «Ф»…
… Точная дата неизвестна — до школы. Денис с мамой у ортопеда в институте Турнера.
— Этимология заболевания не ясна, — врач бесстрастен, как патологоанатом, — поражены мышцы спины. Ближайший по симптоматике — полиомиелит, но, — он заглядывает в карточку, — Денис вакцинирован, так что… — он разводит руками, — могу рекомендовать в обязательном порядке корсет, и по возможности лечебную гимнастику и массаж. — Он делает паузу, потирает переносицу и продолжает. — Если принять все меры, может обойтись сколиозом, степени, так скажем — второй, а если нет — так и до горба недалеко, и никакого детсада — сами понимаете…
… Точная дата известна — первое сентября в первом классе, день знаний, первый в жизни учебный день, первый в жизни урок. Учительница выясняет, кто умеет читать, кто писать, кто считать. Денис истово тянет руку, даже трясет ею, чтобы учительница спросила его, что он знает, а он расскажет о том, что умеет не только читать, но и писать, считать до ста, и… внимание! Умножать на десять! При этом весь класс, а особенно та стройная блондиночка, со второй парты, у окна, увидит какой он умный и красивый!
Денис, теперешний, взрослый, горько усмехается — это все мама: «Умница моя!»,
«Красавец мой!» — ключевое слово «мой…» и «моя» — а он и вправду поверил…
Он так вертится, что вызывает явное неудовольствие своего соседа по парте, коее тот и выражает пеналом по башке. Вот тут-то Денис и привлекает внимание и светловолоски, и всего остального класса, и учительницы, и на ее вопрос о причине постороннего шума, бесхитростно сдает соседа, не имея, никакого понятия о смертном грехе ябедничества и карах, которые могут воспоследствовать в отношении ябеды — издержки домашнего воспитания, знаете ли…
… Точная дата известна — первое сентября в первом классе, день знаний, первый в жизни учебный день, первая в жизни перемена. Сосед дожидается Дениса, ловкой подножкой сбивает на пол, усаживается сверху и пару раз слегка смазывает по морде, и все это на глазах светленькой, наблюдающей за боем с веселым ужасом. Корсет при падении очень больно защемляет бок, подняться самостоятельно, даже когда зловредный победитель слезает с Дениса, нет никакой реальной возможности — для этого надо перекатиться на живот, а потом, извиваясь, начать процесс подъема «затонувшего корабля», но устраивать такой цирк на глазах у всего класса и, главное, этой девочки, решительно невозможно. Не найдя другого выхода, Денис просто плачет, лежа на спине. На этом его карьера героя — любовника завершается, не начавшись. Встать и отряхнуться помогает учительница…
… Точная дата известна — первое сентября в первом классе, день знаний, первый в жизни учебный день, после уроков, в школе. Денис с разгону тыкается в коленки встречающей мамы, а она увидев в каком он состоянии… устраивает грандиозный скандал, в результате которого весь класс (и блондинка, естественно тоже) узнает, что Денис исключительный — не такой, как все, он болеет, он носит корсет, его нельзя толкать, его нельзя обижать, ему нельзя драться…