Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 46 из 52



Джек Фергюсон задумался над тем, много ли больных, заболевших от недостачи каких-то химических веществ или извращения химического обмена в нейронах мозга, посту­пает в больницу Траверз-Сити. Том Спайс сообщил ему о случае с мужчиной, у которого глубокое умственное расстройство было полностью излечено впрыскиваниями витамина В12, и о случае с женщиной, у которой тяжелое слабоумие было излечено тиреоидином, экстрактом щито­видной железы. Доктор Спайс опубликовал сообщение о многих больных, которых удалось избавить от психиче­ских расстройств без помещения их в психиатрическую больницу.

И Джек, добавляя большие количества поливитаминов в пищу своим бабушкам, которые уже хорошо поправи­лись на серпазиле, риталине и Френкеле, стал замечать у них бурный прилив физического и даже умственного здоровья. Джек наблюдает, выжидает и все больше нагружает их витаминами. То, что оздоровляет тело, прекрасно дей­ствует и на мозг.

Да, психическая болезнь - это нечто гораздо боль­шее, чем ненормальное поведение, и это «большее» есть химия. Насколько тонким и неуловимым может быть этот извращенный химизм мозга, показывают удивительные опыты экспериментального безумия, поставленные докто­рами К. У. Мэрфи, Э. Карлентс, Р. А. Клекгорн и Дональ­дом О. Геббом в Монреале. Чтобы вызвать помешатель­ство у своих «экспериментальных животных в человече­ском образе», добровольно согласившихся на опыт, они не применяли никаких опасных химических препаратов, вроде ЛСД-25 или мескалина. Они не применяли... ничего.

Доктор Гебб и его коллеги установили, что можно вы­звать картину химического безумия, не давая людям абсо­лютно никаких снадобий.

Они укладывали молодых, здоровых парней-добровольцев на кушетки в маленьких каморках с кондиционированным воздухом. Защитные очки на глазах загораживали от них свет. Перчатки и картонные трубы на руках лишали их чувства осязания. Лежа в своих конурах, они, насколько возможно, были лишены также чувства слуха и обоняния. Их выпускали из каморок только для того, чтобы поесть и умыться. Они лежали наедине со своими мыслями в пси­хологическом вакууме. Такой сверхотдых должен был, конечно, здорово на них подействовать.

Он таки подействовал. Он привел их к умственному помешательству. Доктор Джульс Массерман из северо-за­падного университета дает описание того, что случилось с Геббовскими добровольцами. У них произошло расщепление личности. (Жутко, должно быть, думать что ты уже не ты, а два других человека). У них появились галлюцинации. Некоторые были уже на пороге кататонии, как при подлинной шизофрении.

«Состояние их было крайне неприятным», - подводит итог своим наблюдениям доктор Гебб.

И эти девять безвестных героев смогли выдержать та­кую психологическую изоляцию от полутора до десяти дней. А затем, выпущенные к неприятностям и заботам внешнего мира они быстро восстановили ясное сознание

Этот эксперимент хитроумных канадских психологов представляется мне важной вехой в психиатрии. Он показывает, что человеческий мозг вырабатывает свои собственные яды, когда его нейроны не подвергаются стимулирующему воздействию раздражении из внешней среды. Показывает, что мы носим в себе потенциальное безумие. Я высказал свои соображения Джеку Фергюсону, к моему разочарованию, это не произвело на него впечатления.

- Какие там яды вырабатывает мозг? - сказал он. - А много ли моих бабушек сошло с ума, живя в таком же психологическом вакууме?

Некоторые из коллег Фергюсона в больнице Траверз-Сити не признавали его метода лечения и не упускали случая посмеяться над его неудачами. Тогда он старался отразить их нападки не словесными доводами, а каким-ни­будь простым экспериментом.

Во время врачебного совещания, на котором присут­ствуют обычно все врачи больницы, в зал заседания был доставлен больной-кататоник. Он три раза уже поступал и выписывался из больницы. Он получал инсулин, полу­чал электрошок - в общем с ним достаточно повозились. Он очень плох. Совершенно не контактен, нем, туп, непо­движен. Даже торазин, этот мощный успокоитель психо­тиков, не смог его растормозить.

Джек Фергюсон берет слово:

- Этот больной не нуждается в успокоительных сред­ствах. По крайней мере в данный момент. Сейчас он слиш­ком спокоен. Почему бы не попытаться разбудить его ри-талином?

Один из врачей с насмешливой улыбкой говорит, что он не видел большого эффекта от таблеток риталина. Док­тор Фергюсон, несомненно, переоценивает действие ри­талина.

Джентльмены, - сказал Фергюсон тихо и очень де­ликатным тоном, - не разрешите ли вы мне продемонстри­ровать здесь, на ваших глазах, что может дать риталин вот такому больному?



Медицинские джентльмены будут рады посмотреть, что им покажет доктор Фергюсон.

Джек обращается к одному из молодых резидентов, доктору Фрэнку Линну. Не соблаговолит ли доктор Линн принести шприц и одну ампулу риталина, десять милли­граммов, для внутривенного вливания.

Не прошло и пяти минут после того, как доктор Линн ввел риталин в вену на руке кататоника, как этот несча­стный парень - такой остолбеневший, такой тупой и не­подвижный в течение многих месяцев - вдруг пробу­ждается, испуганно озирается вокруг и вполне разумно отвечает на вопросы. Все присутствующие единогласно признают, что это результат действия риталина. Пло­хо только, что эта маленькая сценка не была запечатле­на в цветном телевидении, чтобы показать, как покраснели лица у некоторых врачей, наблюдавших эту демон­страцию.

Вспоминается 1916 год, старый Билль Лоренц и свет­лые промежутки, наступившие, как вы помните, у катато­ника после впрыскивания ему цианида натрия. Это было сорок лет назад. Как обрадуется старый благородный Билль, когда я расскажу ему о воскрешении кататоника не цианидом, а совершенно безвредным лекарством, кото­рое при ежедневном употреблении в таблетках может растянуть светлый промежуток на весь срок жизни боль­ного.

У Джека выработался определенный практический прием, которым он начинает лечение каждого больного. Прием этот основан на хорошо известном фармакологическом факте: всякое лекарство действует более показательно, более сильно и быстро, если вводить его больному не через рот, а посредством впрыскивания в вену или мышцу. Не Джек, конечно, изобрел этот способ - он применяет его только для того, чтобы ускорить начало лечения и пока­зать врачам сущность действия этих лекарств на поведе­ние больного. Не за несколько недель или месяцев, а за минуты.

- Внутривенное вливание риталина в течение нескольких минут пробуждает застывшего кататоника, лежащего на полу, спящего и храпящего, - говорит Джек.

- Серпазил в вену руки укрощает маньяка, а риталин в вену другой руки делает того же больного активным, но спокойным, - продолжает Джек.

- У какого количества шизофреников вы можете получить этот эффект? - спросил я Джека.

- У девяти из каждого десятка, независимо от длительности и тяжести болезни. А френкель внутривенно тремя дозами за восемь часов прекращает галлюцинации ложные представления у шести из десятка больных. Если эти галлюцинанты проявляют еще сверхактивность, их успокаивает внутривенное вливание серпазила; а если они депрессивны, слабоактивны, их стимулирует риталин.

- Было бы замечательно, если бы вы могли продемон­стрировать все это мичиганским практикующим врачам, - сказал я.

- Вы понимаете, все эти клинические факты только показывают, как можно быстро приоткрыть дверь в реальный мир для этих жалких, потерянных человеческих существ, - ответил Джек.

- Но затем вы можете бросить этих разбуженных лю­дей в объятия их домашних врачей. Чтобы те давали им лекарства через рот. Чтобы врачи научились комбиниро­вать успокоительные и возбуждающие средства и опреде­лять индивидуальную дозу для каждого больного.

Джек посмотрел на меня сожалеющим взглядом.

- Я сначала попросил бы их отобрать самых худших, самых тяжелых психотиков из любой больницы штата Ми­чиган. Тогда бы я им показал, - закончил Джек, и его до­брые карие глаза засверкали.